Белкин пошел к директору.

— Кирилл Иванович! Что же получается? — начал с возмущением. — Научно-исследовательский институт, а ни разработки тем, ни методики…

— Ишь куда занесло! — остановил практиканта Панин. — Ты не горячись. Давай обо всем по порядку.

Разговор был недолгим. Алексей вышел из кабинета директора удовлетворенным — получено разрешение на изучение котиков.

Отплытие «Крылатки» назначили в ночь с 21 на 22 марта.

— Опять ночью? — удивился Алексей.

— Второй раз — в плаванье, а до сих пор не знаете, что в понедельник моряки не выходят в море, — заметил капитан.

— Сегодня же понедельник! — спохватился Белкин. — Ну и везет нам, Сергей Аполлинарьевич. Прошлой весной выходили тринадцатого, нынче — в понедельник.

— Не волнуйтесь, Алексей Никифорович, — улыбнулся Политовский. — Живы будем — не умрем…

Белкин опустился в каюту. В ней было все, как обычно, и еще — балалайка!

«Вот хохма! — удивился Алексей. — Теперь доведу боцмана до белого каления. Но откуда балалайка? Впрочем, не проделки ли это самого боцмана? Во время прошлой экспедиции я рассказывал, кажется, о нашем семейном оркестре…»

Алексей снял со стены балалайку, тронул пальцами струны.

…В полночь «Крылатка» отошла от причала. В мартовской тишине одиноко прозвучали три традиционных гудка. Курс взяли на Курильские острова.

Шхуна, похожая с воздуха на черного жука, то взбиралась на вершины океанских гор, то скатывалась к их подножию. К вечеру шторм постепенно унялся. Дул легкий прохладный сиверок. Назавтра синоптики обещали промысловую погоду.

Белкин стоял возле борта и неожиданно увидел, что над горизонтом как бы поднимается второй океан. По нему ходила крупная зыбь и плавали рыболовные суда. Они словно повисли в воздухе. Нижний край солнца окунулся в волны, тут же сплющился и расплылся — у него вырастала ножка-подставка. Вскоре солнце стало похожим на большой огненный гриб.

— Сергей Аполлинарьевич! Посмотрите, что творится с солнцем, — закричал он капитану.

— Что за представление? — удивился Политовский. — Пятнадцатую весну встречаю в море, а такого еще не видывал.

«Курс взяли на Курильские острова».

Все зверобои высыпали на палубу.

Уже не гриб маячил на горизонте. Солнце стало похожим на две опрокинутые чаши. Верхняя, как оранжевая стрела, стремительно улетала вверх, а нижняя — вниз. Через несколько мгновений чаши встречались и опять разлетались.

— Так вот она какая, пляска солнца! — тяжело пропыхтел трубкой боцман. Была у этого старого мореплавателя слабость — любил вспоминать о своих и чужих морских скитаниях, которые все считали небылицами. — Было это годочков семьдесят назад — тогда мой батько плавал юнгой на торговом пароходе. После сильнейшего шторма солнышко спустилось к океану, и все увидели, как принялося плясать. Поначалу медленно, будто нехотя, а потом ловчее и ловчее. Да так лихо расплясалося, что нелегко было остановиться. Оно, как малое дитя, резвилося перед сном…

«Что же это было? — размышлял Алексей. — Морской мираж? Наверное, кроме миража, здесь была и рефракция света…»

Белкин спустился в каюту, уткнулся в книги — «пляска» солнца не давала ему покоя.

Распахнулась дверь. На пороге появился радист.

— Леша! Проси у Политовского спирт — отмечать будем!

— Что-о-о? — не понял хозяин каюты.

— День рождения твоего сына. Вот радиограмма!..

Алексей жадно, несколько раз, пробежал глазами узенькую полоску.

— Даже не верится, — проговорил быстро. — Неужели год прошел?.. Сегодня какое число?

— Двадцать четвертое.

— Все верно. Моему Володьке уже год!..

Наутро Алексей писал жене:

Карабашский лес каждое утро манил к себе свежестью и пряным запахом. Воздух в сосновом бору после морского солоноватого был густ и тягуч, настоянный на целебных травах, кореньях и хвое, он слегка кружил голову.

Алексей приехал домой после нелегкой экспедиции. Утомился изрядно, но материала собрал столько, что его хватит для дипломной работы.

Директор ТИНРО, прощаясь с практикантами, сказал:

— Защитите диплом — милости просим к нам, в институт. Работы у нас по горло…

Алексей твердо решил, что не расстанется с морем. И поэтому, когда юные карабашцы попросили его рассказать об экспедициях, согласился охотно.

…Огромные языки пламени лизали сумрак, спустившийся над поляной. Дружно трещали еловые сучья. Роем поднимались искры огня, словно брызги раскаленного металла. Огонь вырывал из темноты лица ребят, собравшихся на пионерский костер. Взгляды мальчишек и девчонок были сосредоточены, в глазах играли отблески пламени.

— За две океанологические экспедиции мне довелось побывать в Беринговом море, на Командорах и Курилах, — рассказывал Алексей. — Сурово Берингово море. Даже в мае мороз наращивает толщу льда, свирепствуют ветры, гуляет метель. Сивер гонит льдины.

Здесь, среди снега и льда, немало тюленей. Сбиваются кучкой моржи — так теплее. На вид они страшные, а на самом деле безобидные. Моржей осталось немного, поэтому промысел на них временно прекратили, Разрешено добывать их лишь местным жителям — чукчам и эскимосам. Я принес вам клык. Обратите внимание, какие чудные картины изображены на нем. Здесь и охота, и рыбалка, и национальные танцы…

По рукам мальчишек и девчонок пошел выгнутый в форме серпа белый клык.

— В северной части Тихого океана также обитает акиба, или кольчатый тюлень, — продолжал рассказчик. — Кольчатым назвали потому, что у этого зверя по темному фону расположены светлые колечки — они образуют кружевной узор.

Морда у акибы короткая, с пышными усами. Вот посмотрите фотографии. Видите, какие большие у нее глаза. Особенно выразительны они у детеныша…

А вот другие фотографии. Видите, какое стройное, обтекаемое тело у этого тюленя? На черном фоне меха по бокам, на пояснице и вокруг шеи — широкие белые полосы. Они напоминают сложенные крылья громадной птицы. За это тюленя называют крылаткой. Он легко выбрасывается на льдины, а с обрыва ныряет, почти не сделав всплеска.

Любопытный случай произошел у нас с одной крылаткой. Мы долго охотились за ней на льдине. Наконец, поймали. Смотрим — глаза закрыты, дыхания нет. Значит, мертва. Измерили ее, перевернули на другой бок. Но только отошли на несколько шагов, как наша добыча «ожила» и удрала в воду.

А однажды я стал свидетелем, как глава семейства сивуч рассердился за что-то на самку и швырнул ее далеко от себя. Когда тюлень увидел меня, поднялся и направился в мою сторону. Вот уже кромка берега, вода, а сивуч молча приближается. Неизвестно, что произошло бы дальше, если бы разъяренного зверя не заметили мои товарищи. Они начали стрелять в воздух: сивуча ранишь — раздерет.

— Алексей Никифорович! — раздался из темноты мальчишеский голос — А морской леопард нападает на человека?

— Судите сами. Один из членов экипажа научно-поискового китобойца «Внушительный» работал на льдине. Вдруг заметил у кромки зверя. Это был морской леопард. Человек направился к судну — леопард за ним. Человек остановился — зверь тоже. Так хищник сопровождал его добрую сотню метров. Наконец, решил выпрыгнуть на лед. Хорошо, что у исследователя оказался карабин.

Красные языки пламени взметнулись к самым кронам. Алексей отступил на полшага. Кругом тишина — было слышно, как дробно, словно соль на раскаленной плите, трещал сушняк.