— Смотри! — крикнул Данила. — Вот это фокус!

Солдаты повернулись в его сторону. По дорожке вдоль тротуара ехала на велосипеде монахиня, легко перебирая педалями. В черном одеянии, в белом чепчике на голове, она выглядела смешно.

— Это тебе не полтавский извозчик Пчелка! — крикнул Бантик. — Если бы у нас монахиня села на велосипед, бабы с ума посходили бы: сама гиена огненная едет на чертовой колеснице. И молиться бы перестали.

— Приеду домой, обязательно посажу монахиню на велосипед, — шутил Кленов. — Вот антирелигиозная пропаганда будет!

Машина подошла к Новому парку. Крапивин выбрался из легковушки, вызвал старших, указал, куда поставить автомобили. Для порядка выделили дежурного: не то подойдет военный автоинспектор, вывернет свечи (любят они это делать) — греха не оберешься, до самого коменданта полковника Карева потянут. Доказывай потом, кто прав, а кто виноват.

— Николай Уварович, — обратился Крапивин к Фадееву, — тебе, пожалуй, нужно брать бразды правления, а я по городу поброжу.

— С удовольствием.

Фадеев скомандовал: «За мной», — и солдаты пошли в парк. Миновали мост через канал, побрели по берегу озера.

День выдался теплый, солнечный. На песчаном пляже полно народу. Среди загоравших Бантик заметил Герду, помахал ей рукой. Герда тоже увидела Данилу. Бантик замедлил шаг, немного приотстал от товарищей. К нему подбежала Герда. Кремовый купальник плотно облегал ее фигуру. Отряхнув с себя песок, она протянула Бантику руку.

— Здравствуйте, Данила.

— Привет, Герда.

— Почему так долго не были?

— Заняты, Герда.

— Вы в музей?

— Да.

— О, я тоже не была в музее.

— Присоединяйтесь.

— А тот летчик здесь?

— Лейтенант Новиков? Здесь, Герда, здесь.

— О, это хорошо. Очень хорошо. Мы сейчас с Катрин придем. Может быть, Бригитту захватить? — крикнула Герда и побежала на пляж. Бантик посмотрел ей вслед: «И бегает, как наши девчонки, только пятки сверкают», — подумал он и пустился догонять ребят.

Фадеев пояснял солдатам:

— Вот это и есть тот замок, в котором проходила конференция. Видите, он не такой уж и казистый, как, наверное, вы представляли себе: старинное здание, даже немного мрачноватое. Стены обвиты диким виноградом, а вход — будто в подвал идешь. Но главное не в этом. Замок стоит в стороне, здесь тишина, покой. Поэтому, очевидно, и выбрали его для конференции. И еще, говорят, товарищ Сталин не любит помпезности, разных там побрякушек.

Купили билеты, прошли в здание. Экскурсовод повел в зал, где проходили заседания.

Бантик толкнул в бок Кленова, шепнул на ухо:

— И не так уж шикарно.

Кленов кивнул. А экскурсовод, старенький немец, уже рассказывал о конференции.

Бантик посмотрел по сторонам. На стене увидел портрет Сталина. Он был в военной форме — белом кителе, брюках навыпуск, без головного убора, пальцы рук взяты в замок. Бантику показалось, что Сталин, прищурив глаза, вот-вот скажет ему: «Любуешься делами отцов своих? Любуйся, но не забывай, какой ценой нам все досталось».

Кленов дернул Бантика за рукав, тихо сказал:

— Слушай, Данила, наверное, самое интересное.

Экскурсовод подвел солдат к стулу. Рядом стояли такие же стулья — легкие, с мягкими сиденьями и спинками.

— Вот на этом стуле, — показал экскурсовод, — сидел Иосиф Виссарионович Сталин. Как видите, очень простой и очень удобный. Когда товарищ Сталин увидел, что ему поставили мягкое кресло, он, как говорят очевидцы, рассердился и сказал: «Пролетариат и его вожди привыкли решать международные вопросы не в уютных кабинетах и мягких креслах, а в рабочей обстановке». И попросил себе вот этот простой стул. Другие, конечно, возражали: нельзя, мол, так победителям, но Сталин настоял на своем.

Экскурсовод обошел вокруг стола, приблизился к другому стулу.

— Ну а тут сидел премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. Вы, конечно, представляете этого человека. Черчилль садился на стул осторожно, боялся, выдержит ли. Над столом, как шутят остряки, всегда торчала черчиллевская сигара, с которой он никогда не расставался.

Солдаты засмеялись. Улыбнулся и гид. Шутка удалась.

Подошли к стулу Гарри Трумэна, американского президента. Экскурсовод лишь упомянул, что Гарри — один из самых бесцветных президентов в истории Америки.

Гид направился в следующую комнату, но тут раздался голос Бантика:

— Можно вопрос, товарищ экскурсовод? — И, не дожидаясь разрешения, продолжал: — На стуле, где товарищ Сталин сидел, есть какая-то зазубринка. Не скажете отчего?

— О, эта зазубринка не простая, — произнес экскурсовод. — Совсем не простая. — Он протиснулся сквозь толпу солдат, подошел к стулу. — Эта зазубринка имеет любопытную историю. После того как конференция закончилась, в замок нахлынули корреспонденты. Ну, конечно, вопросы, расспросы. Каждому хотелось к тому же сувенир какой-нибудь прихватить — ручку, которой Сталин соглашения подписывал, пепельницу, в которой Черчилль сигары гасил, пробку от бутылки, из которой сельтерскую наливали. Мало ли кому что в голову придет: корреспонденты народ с причудами.

А вот одному из американских корреспондентов ничего из сувениров не досталось. И что же, вы думаете, он сделал? Он выхватил из кармана нож, подошел вот к этому стулу и отколол от спинки щепочку. Малюсенькую щепочку. «О’кей! — крикнул он коллегам. — Лучший в мире сувенир! Премьер-министр самой великой в мире страны сидел во время конференции на самом скромном стуле. Сенсация! Я заработаю миллион».

Его коллеги, конечно, улыбались, — продолжал гид, — а этот американский журналист, говорят, завернул щепочку в платочек, побежал на телеграф и передал в Штаты свою корреспонденцию-сенсацию.

— И напечатали? — спросил заинтересовавшийся рассказом Фадеев.

— Еще бы не напечатать! Это же Америка! — воскликнул гид.

— Вот она какая, зазубринка-то, — проговорил Бантик и погладил спинку стула ладонью.

— До вещей дотрагиваться нельзя, — заметил Фадеев.

— В порядке исключения можно, товарищ майор, — пошутил Бантик и пошел в следующую комнату.

Здесь его догнали Герда, Катрин и Бригитта.

Бантик нашел в толпе лейтенанта Новикова и шепнул ему: «Тут Катрин».

— Где она? — спросил Новиков.

— Вон там.

— А еще кто с ней?

— Герда там. Бригитта, я ее не знаю.

— Бригитта? Черненькая. такая?

— Да, черненькая, глазастая.

— Пошли, — сказал Прохор.

— Может, Кленова прихватить, товарищ лейтенант?

— Позовите.

Но Кленов отмахнулся от Бантика: мол, отвяжись, дай послушать, интересно ведь.

— В этой комнате работала советская делегация, — объяснял гид, — обговаривала свою позицию. Комнатка-то небольшая, а какие вопросы в ней решались! Не правда ли, молодой человек?

— Истинная правда, товарищ экскурсовод, — выпалил Бантик.

Кленов повернулся к Даниле, сказал:

— Иди один.

— Пожалеешь, Егор.

— Иди.

Девушки ожидали их в небольшой прихожей. Когда вошли Новиков и Бантик, они встали, поздоровались. Катрин была весела, улыбалась. Герда сразу же начала рассказывать, что ей понравилось и что не понравилось в музее. Бригитта молчала.

— Душно здесь, — сказала Герда, помахивая платочком. — Сейчас бы в воду.

— Это идея, — поддержал ее Прохор. — Как, Катрин?

— Я — «за». А ты, Бригитта?

— Пошли, — согласилась та.

Прохор доложил Фадееву, он разрешил. Быстро выскочили на улицу. Побежали к пляжу.

— Кто всех дальше нырнет? — спросил Прохор.

— Бантик, конечно, Данила Бантик, — уверяла Герда.

— А по-моему, Бригитта. Она не только пловчиха, но и здорово ныряет. Лучше любого мальчишки! — сказала Катрин.

— Посмотрим, — возразил Бантик. — У нас есть речка. Псел называется. Так я ее от одного берега до другого переныривал.

— Я слышал, хорошая речка, — подтвердил Прохор.

Бантик подмигнул Прохору: «Правильно, мол, поддерживаешь».