Значит, все в порядке. Он не рассердился.

Она не хотела, чтобы он сердился, потому что все в ней трепетало при мысли о том, чтобы быть с ним и Беном.

Сегодня. Собрание начиналось, когда всходила луна, и заканчивалось, когда она садилась.

В таверне дочь Калума выбирала песни из музыкального автомата. Поздоровавшись с ней, Эмма прошла по заднему коридору и через портальную комнату с хорошо замаскированной дверью в пещеры внизу.

В пещере было прохладно и темно. Маленькие закутки были заполнены одеждой оборотней, которые превратились в животных и бродили по лесам.

Но ей нужно было остаться человеком. Выйдя из пещеры, она остановилась, прислушиваясь, затем пошла по тропе в направлении звуков людей.

— Привет, Эмма. — Бри стояла на южной стороне залитой солнцем поляны, где был сооружен стол из расщепленных бревен, скрепленных вместе и установленных на пнях. Над ее головой на ветке покачивалась древесная фея, с подозрением наблюдая за происходящим.

— Чем я могу помочь? — спросила Эмма. Вокруг суетилось с полдюжины человек, и все они выглядели так, словно знали, что делают. — На территории, откуда я прибыла, не было официальных празднований Белтейна. Вы сказали, что семьи и дети будут присутствовать на этом Собрании? Не только одинокие самцы и самки?

— Ты правильно поняла. Те, кто хочет спариться, уйдут дальше в лес, а семьи останутся здесь. На самом деле, большинство из тех, у кого есть дети, уезжают, пока не стало слишком поздно. А утром все приходят на праздничный завтрак.

— Наш Козантир одновременно традиционен и современен. — Шей подошел к Брианне сзади, обнял ее за талию и стащил печенье с тарелки, которую она только что поставила. — Некоторые территории празднуют Белтейн в течение дня, некоторые делают несколько большее Собрание, некоторые празднуют традиционно, как Колд — Крик. До сих пор ни одно сообщество даонаинов не закрепило за Белтейном какой — то определенный день в календаре. Только у людей может быть такая наглость.

Бри усмехнулась.

— Эй, я всегда думала, что Первомай — это приятное событие. — Она кивнула на дрова, сложенные в две ямы для костра. — Но я не думаю, что люди знают о том, что нужно разводить два костра.

— Хотя благословения приходят к тем, кто прыгает через Белфайр, — сказал Шей, — менее спортивные люди предпочитают благословения, обретаемые между двух огней.

Прогулка между кострами. Эмма обхватила себя руками. Об этом говорилось в одной из древних песен. Благослови Калума за то, что он следовал старым традициям.

Еще более замечательно то, что у нее будут друзья, которые помогут, если она испугается во время Собрания. Это было так, так ободряюще.

— У нас есть несколько часов до Собрания. Почему бы тебе не помочь с приготовлениями, — Бри взглянула на корсет Эммы, — Хм. Кстати, не могла бы ты составить букеты для столов? У нас уже есть цветы.

— Эмма, я рада, что ты здесь. Бри, площадка для танцев и скрипача готова. — Вики украла одно из печений Бри и легко увернулась от карательного шлепка пекаря. Она откусила большой кусок. — Черт, а ты умеешь готовить.

Брианна усмехнулась.

— А ты богохульствуешь. Хорошо, что у даонаинов нет священников, иначе тебе постоянно приходилось бы каяться.

— Как ты представляешь здесь священника во время Белтейна? У него бы случился сердечный приступ. — Вики махнула рукой.

— Мило. Из какого стихотворения? — Бри в знак благодарности протянула еще одно печенье.

— Киплинг, конечно. Единственный поэт, которого военный человек утруждает себя запоминанием. Я иду за одеялами. Увидимся позже. — Вики отсалютовала им печеньем и направилась вниз по тропе.

Почти два часа спустя костры в ямах для костра были готовы к разжиганию, в стороне были сложены дополнительные дрова. Там же стояли ведра с песком и водой, хотя прошлой ночью шел дождь.

Банкетные столы были украшены. Неохлажденные продукты были разложены и накрыты. Кадки были готовы для льда и напитков.

Большинство людей отправились в таверну, где Калум угощал ленчем банду Белтейна. Слишком нервничая, чтобы есть, Эмма продолжала работать.

На многочисленных крошечных прогалинах и нишах в подлеске она развесила одеяла на низких ветвях. Чтобы у оборотней, которые хотели более комфортного спаривания, чем в редкой траве, были одеяла.

Уложив последнее одеяло, она потянулась, чувствуя ноющую боль в ноге. Она слишком долго была на ногах.

Но это было одним из последних заданий до начала Собрания.

Выйдя на тропу, она столкнулась с мужчиной.

Он схватил ее за руки, чтобы поддержать. Его запах, его размер были слишком знакомы.

Счастливое настроение Эммы разлетелось на миллион осколков.

— Гавейн.

Его ледяной голубой взгляд прожигал ее насквозь.

— Эмма Кавано. Что ты…

Прежде чем он успел закончить предложение, она обернулась.

И побежала.

Несмотря на бандаж и раненую ногу, она побежала вверх по тропе, прочь от таверны, прочь от людей. Прямо вверх по склону, где тропа уходила в густой лес. Страх гудел в ушах, как сломанный улей.

— Эмма. Подожди, — позвал он.

Она слегка замедлилась — и ее скоба зацепилась за сломанную ветку, удерживая ее. Поймав ее в ловушку.

— Эмма!

Нет, нет, нет. Паника бушевала в ее крови. Она рвала бандаж до тех пор, пока лямки не ослабли, и отбросила его в сторону вместе с одеждой.

Мысленно она открыла дверь в дикую природу… и шагнула внутрь. Гул магии пробежал по ее коже тысячью крошечных покалываний, сопровождаемый теплом материнской любви в ее безошибочно узнаваемой ласке. Всепоглощающий страх на секунду замер.

Что она делала? Убегала? Насколько это глупо?

Затем она снова увидела голубые глаза Гавейна. Первый самец, с которым она спарилась на своем первом Собрании, закончившемся кровью и смертью. Крик Сиси эхом отдавался в ее ушах: Богатая медвежья сука заставила их драться из — за нее.

Андре и Гэри сражались и погибли. Из — за меня.

Гавейн был здесь, в Колд — Крик. Что скажет Бен, когда узнает? Или Райдер, который с подозрением относился ко всем женщинам? Она представила, как двое мужчин, которых она любила, смотрят на нее с отвращением. Заявление Седрика об изгнании было подобно кислоте в ее ушах.

Позади нее послышались шаги. Бежит к ней. Гонится за ней.

Медвежьи инстинкты взяли верх. Бежать.

И она побежала. Вверх по склону, сворачивая на одну развилку, затем выбирая другую. Мили проплывали под ее лапами, мили отделяли ее от Колд — Крик.

Шли часы.

Ее паника медленно отступала. Слишком медленно. Заходящее солнце коснулось горных вершин, когда она, наконец, восстановила контроль над своим медведем.

Тяжело дыша, она остановилась. Ее голова поникла от усталости.

Что она наделала? Когда страх исчез, его место занял стыд.

Превратившись в человека, она в смятении уставилась на свой след. Как далеко она ушла? Она принюхалась и не уловила ничего, кроме запаха леса — ни древесного дыма, ни приготовленной пищи, ни бензина, ни машин. Никакого запаха цивилизации.

Она была слишком далеко от Колд — Крик.

Оглядываясь назад, она поняла, что Гавейн был так же удивлен, увидев ее, как и она его. Вероятно, он приехал в Колд — Крик на полнолуние. Чтобы обеспечить разнообразие генофонда, самцам, не состоящим в парах, рекомендовалось посещать отдаленные Собрания.

Ее ноги стали хрупкими, как зубочистки. Она села на упавший ствол дерева.

Все будут удивляться, почему она сбежала. И Гавейн расскажет им, как она подстрекала Гэри и Андре к драке. Как Козантир с Территории Маунт — Худ изгнал ее. Колд — Крик был маленьким. К утру об этом узнает каждый оборотень.