— Извини, медвежонок, это привычка. Я забыл, что не все рабочие являются членами моей команды. — У него вырвалось рычание. — Когда мои сотрудники работают на стройке, они на самом деле работают… а не флиртуют с женщинами.

Возможно, ему пора последовать собственному совету и вернуться к работе. Необходимо было проверить строительную площадку на южной стороне.

Но… сначала… Он медленно наклонился, обхватил рукой мягкий подбородок Эммы и притянул ее к себе для тщательно контролируемого, убедительного поцелуя. Когда ее губы смягчились и раскрылись, он погрузил язык в сладкие уголки ее рта, наслаждаясь ее вкусом, ее ответной податливостью.

Ощущение дрожи вернуло его к действительности, и он открыл глаза.

Минетта молча хохотала до упаду.

— Тебе понравилось смотреть, малышка? — спросил он, постукивая пальцем по ее очаровательному носику.

Она сморщила его, все еще ухмыляясь.

— Ну, по крайней мере, она оценила то, как я целуюсь, — сказал он Эмме и удивленно фыркнул.

Он наклонился, уткнувшись носом в висок медвежонка, ощущая прикосновение шелковистых волос… и с интересом вдыхая ее запах.

— И ты тоже, дорогая, — прошептал он. — И ты тоже.

***

Поручив новоприбывшему волку прикрепить железные прутья к оконной раме, Райдер остановился, чтобы выпить чаю, который принесла ему Туллия.

Чай. В комплекте с чайником и чашкой. Кто — нибудь слышал о том, чтобы пить чай на рабочем месте? Но она была так безмерно благодарна и так жаждала отплатить за их работу, что Райдер не смог отказать.

Она сказала ему, что три ее подруги построили этот дом целую вечность назад. Райдер нахмурился. Учитывая кривизну… всего на свете… их не следовало подпускать и близко к молотку.

Они с Беном не планировали возиться с окнами. Но когда Райдер прикрепил железную оконную решетку, он понял, что даже ребенок может выдернуть шурупы прямо из сухой гнили. Так что большую часть сегодняшнего дня он провел, снимая окна и заменяя их рамами из цельного дерева.

Все строительные работы шли хорошо. Две бригады Бена хорошо принимали руководство, и хотя ему не нравилось быть начальником команды, он справлялся. Точно так же, как Бен справлялся с финансами и начислением заработной платы, когда это было необходимо.

Он улыбнулся, закончив с последним окном и собрав инструменты. Быть партнером сородича было все равно что натягивать поношенные джинсы — ничего особенного, просто хорошо сидят. Удобно и правильно.

Райдер вышел из обшарпанного дома и увидел, как Бен целует Эмму. Клянусь Богом, похоже, Бен без колебаний последовал совету Райдера.

Брат определенно хотел спариться с ней.

Они были сородичами по помету, они делились. Райдер почувствовал себя… неуютно. Ему следовало хорошенько все обдумать, прежде чем указывать Бену на нее.

С другой стороны, может, это просто его мозг отстал. Все остальное в нем — его тело и его дух — говорило о том, что медвежонок чертовски привлекательна. Мягкая. Пышная. Легкий ветерок доносил аромат ее полевых цветов, а солнце освещало ее волосы так, что казалось, они отливают золотом.

Бен уткнулся носом в щеку Эммы, дернул Минетту за волосы и неторопливо зашагал по тротуару, направляясь к дому.

Райдер остался стоять в дверях, наблюдая, как Эмма пытается взять себя в руки. Она выглядела немного ошеломленной.

Он чертовски хорошо знал это чувство. Что он хотел сделать?

Минетта обожала ее — и неудивительно. Даже когда Райдер вел себя как настоящий мудак, Эмма оставалась милой. И она была чертовски умна, эта бард.

И насторожена.

Ну, и он тоже, если уж на то пошло. Он мог представить, как затащит Эмму в постель, но надеялся, что Бен не думает о том, чтобы стать ее спутником жизни. Связать свою жизнь — саму свою душу — с женщиной? Может быть. А может, и нет.

— Привет, Райдер. — Зов раздался с юга, Бонни возвращалась по тротуару из города. Женщина была самкой из волчьей стаи Зеба и Шея, и она часто находила время, чтобы принести Туллии немного еды. Волчьи стаи сами о себе заботились.

Бен учил его, как другие оборотни заботятся обо всем клане.

— В чем дело, Бонни? — Райдер вышел ей навстречу.

— Я нашла документы, которые вы искали. — Бонни протянула ему конверт из плотной бумаги. — Ты действительно думаешь, что сможешь помочь Туллии?

— Возможно. — Отчасти из — за своей изоляции даонаины склонны рассматривать «помощь» как физическую, а не финансовую, и часто забывают, что они являются частью Соединенных Штатов. Но они были недальновидны. Он многому научился за годы общения с людьми. — Мы платим налоги правительству. Определенный процент от этих налогов идет на финансирование программ по уходу за пожилыми людьми и малоимущими. Туллия работала всю свою жизнь. Теперь она заслуживает передышки.

— Я полностью согласна. — Бонни заметила Эмму и подошла ближе. — Я вижу, у нее тоже будут цветы. Это будет прекрасно.

Распускающиеся золотыми цветами маленькие растения наполняли корзину барда. Мягкосердечная женщина. Она знала, что Туллия больше не выходила из дома, максимум до своего крыльца.

— Привет, Бонни, — Эмма потрогала крошечный бутон. — Еще неделя, и Туллия сможет сидеть на крыльце и любоваться цветами.

Райдер мысленно сделал пометку починить качели на крыльце.

Не обращая внимания на Бонни и Райдера, Минетта похлопала Эмму по бедру и подняла планшет. Она написала кривоватую цифру 6 под рисунком Эммы с шестью золотыми цветами.

— Чудесный счет, котенок, — сказала Эмма. — И у тебя получилась идеальная шестерка.

Минетта просияла и положила планшет на колени Эммы для следующего задания.

— Ладно. — Эмма нарисовала соблазнительную женщину с заплетенными в косу волосами, мужчину с волосами до подбородка и темной тенью бороды, более крупного, чисто выбритого мужчину и ребенка. — Сколько их на этой фотографии?

Минетта подняла четыре пальца.

— Совершенно верно. Четыре. Ты можешь написать цифру?

Манетта взяла планшет. Ее крошечный ротик был сжат в решительную линию, рука, большой палец, которой она сосала, была полностью занята, чтобы крепко держать бумагу. Он разглядел в этом сосредоточенность — такую же как у него.

У него был детеныш. Чудо этого по — прежнему заставляло его замирать на месте по нескольку раз в день. Как им с Женевьевой удалось создать что — то — кого — то — настолько особенного?

— Она очень умная маленькая фея, — сказала Бонни. — Сколько ей лет?

— Четыре, — горло Райдера так сжалось, что слово вышло хриплым. Столько лет его не было рядом с ней.

— Всего четверо? — Бонни задумчиво посмотрела на девчушку. — Как давно она считает и пишет?

— Неделю, — ответили Эмма и Райдер.

Улыбнувшись хорошенькому барду, Райдер продолжил:

— Эмма занималась с Минеттой. Учила ее. До прошлой недели она умела только раскрашивать. Писать и считать в четыре года — это что — то новенькое.

— Удивительно. — Бонни внимательно посмотрела на Эмму. — А почему ты не учительница?

— Часть моей подготовки барда была посвящена образованию, — сказала Эмма, — но человеческий закон требует официальных полномочий для чего — либо, кроме дошкольного образования или репетиторства. Я не училась в колледже.

Многие Даонаины не посещали колледж, так как находиться в окружении людей и придерживаться их жесткого расписания было неудобно. Но, судя по задумчивому взгляду Эммы, она бы смогла. Что же ей помешало?

Он нахмурился. У нее была богатая мать, которая нанимала и увольняла поваров. Если бы ее не застали за пением — и не допросил сам Козантир, — узнал бы кто — нибудь, что она бард?

И она провела три года в лесу. Она едва ли была взрослой, черт возьми. Зачем талантливому оборотню — барду — изолировать себя таким образом?

Будь он проклят, если не получит от нее ответов. А пока он сказал:

— Ты могла бы подумать о занятиях, Эмма. Посмотрим, как ты справишься.