— Водится-то у каждого, — пригнулась Марья ловко. — Да от дел плохих истончается. А ежели страшного чего натворить, так и вообще рассеяться может, и не найдёшь потом.

— А которая не рассеивается — с ней что делается? — любопытство Варю против воли взяло.

— Много будешь знать — скоро состаришься, — хмыкнула Марья, когда Варе под той самой веткой чуть не на пузе ползти пришлось. Да видно сжалилась над пыхтением её:

— У кого душа нормальная сохраняется — тот на отдых отправляется. А потом, как лета нужные пройдут, снова возрождается.

— То есть мне успеть нужно? — забеспокоилась Варвара, о душе Тихоновой думая

— Говорят же тебе, — как глупой повторила Марья. — Как лета пройдут. А тут ещё и ночи не миновало.

Успокоилась маленько Варвара. И не стала больше глупых вопросов задавать. Даже к веткам разбойным приноравливаться начала. Да Марья будто заскучала в тиши Навьей.

— Помнишь пожар ваш?

Как не помнить, если там едва бабка не погорела? Кивнула Варя, не сразу сообразив, что не видит её Марья. А та и без ответа продолжила:

— Это вам тоже за Бориса наказание.

— Как?! — опешила Варя. — Мы ж ему не сделали ничего. Отпустили просто.

— Вот за это как раз, — даже голосом Марья кивнула. И продолжила, наверх кивнув:

— Эти — они не любят мягкого да безнаказанного. Во всём справедливость быть должна. Честно жил — так бояться тебе нечего. А коль нарушил порядок Рода, так изволь наказание принять. Наказали бы сами своего убивца, никому бы и не пришлось вмешиваться.

— Да как же... — возмутилась было Варвара. — Ведь он убивец, а не мы. Значит, его и поджигать надобно. Да и сколько времени с убивства того прошло — сразу бы и наказали.

Засмеялась Марья.

— Вам разум для чего давали? Чтоб вы только на богов надеялись? Самим думать да решать правильно надобно. Зверьё даже — и то на богов не полагается.

Призадумалась Варвара. Вроде и хочется возразить, да мысли до языка доходить не думают. А Моревна ей опомниться не дала — продолжила:

— И жениха твоего от этого убило.

Не на чем возразить тут Варваре. Да и злость пробрала — ведь правда, без Бориса Тихон бы живым сейчас был.

Не успела Варвара толком об этом задуматься. Потому что опять на спину Марье Моревне налетела. А та будто этого не заметила особо. Развернулась к Варваре да глазами, изнутри будто подсвеченными, на Варвару воззрилась. Сощурилась по-лисьи:

— Скажи-ка мне, Лелин потомок: вот ежели бы ты всё наперёд знала. Что Борис Тихона твоего убьёт. Ты б его наперёд...? — сделала она по шее жест угрожающий.

Окаменела Варвара от вопроса такого. Не по нраву ей мысли подобные.

— Теперь какая разница-то? — совсем неуверенно у неё получилось. По-козьи даже.

Не получилось у Варвары от ответа увильнуть — настойчивая Марья Моревна.

— Я ведь и повернуть всё могу, — зазывно речь её зазвучала. — Ненадолго, конечно, сил маловато. Да разобраться тебе времени хватит. И не будет ничего этого уже. Дома сейчас будешь. С женихом живым.

Как огоньками Марья Варвару прожигает. Будто подначивает.

А Варя будто на краю пропастном оказалась. Из которого на неё холодом да тишиной давит. И будто за ноги кто невидимый хватает да в стороны разные тянет. Марья же всё выжидает, никакой подсказки не давая.

— А без... этого нельзя? — почти шёпотом Варя спросила, глазами по Марье вверх поднимаясь.

Без жалости та головой мотнула. Тогда Варя воздуха в грудь решительно набрала. И головою покачала:

— Нет...

Не поняла она лица Марьиного. Будто и не переменилось оно — не разберёшь мыслей. Всё таким же любопытным осталось. А потом и исчезло вовсе — отвернулась Марья. Дальше зашагала.

Варя не слишком уверенно за ней подалась.

— Вот и пришли, — весело Марья заговорила. И рукою перед собой мелькнула, будто дверь перед собой отодвигая. Чуть в дерево не упёрлась ею. Что диковинное такое — будто засохшее, да кора его цветами разными переливается. Что радуга смешивается. Да не до него Варваре.

Свет желтоватый перед нею рассеялся. Тканью прозрачной полился. И сердце у Вари обмерло всё. Сразу признала, кто сидит в далеке. Дёрнулась было. Да ноги чего-то не пошли — как приращённые к земле.

— Не боись, — толчок в плечи Варя Марьин почуяла. — Хуже не будет уж. Ты и так померла почти.

Испугаться, наверное, Варе надобно. Так нет же, наоборот — от подталкивания силы появились. И легко стало — если уж почти померла, то чего бояться?

— Возвращайтесь сюда. Тут вас ждать буду, — напутствовала Марья.

И сквозь свет Варвара пошла. Пригнувшись на случай всякий. А Марья Моревна «в дверях» так и осталась.

Мягкая земля у Вари под ногами. Всеми подошвами в неё проваливается. А вокруг всё светлее и светлее становится. Да сердце всё замирает, тело холодит.

Ближе всё фигура Тихона. И печаль с приближением одновременно внутри всё вытягивает. Медь волос беззащитная такая. Не похожая будто на мех рыжеватый. И лицо светлое. Не бледное совсем, как у того, что у Ведьмы Болотной в землянке лежал.

Похож на себя Тихон. Только среди темноты не смотрится. Обступает она его со всех сторон некрасиво. Не нравится Варе.

Поднял Тихон голову на шаги её. Ухмыльнулся. Да рукой движение бросательное в её сторону сделал. Глядит Варя, а уже яблоко — налив белый — поймала, не задумываясь даже.

— На! — Тихон ей молвил. — Ешь. Молодильное.

Повертела Варя в руках яблоко.

— А я старая, что ли?

Пожал плечами Тихон равнодушно. Насторожилась Варя. Ужели у него внутри теперь ничего не ёкает?

Присела на землю перед ним. Глядит на неё Тихон глазами пустыми да светлыми. Улыбается даже. Как козлёнок, когда его на луг выводишь. Без соображения совсем.

— Ты меня не узнаёшь? — с нажимом спросила.

— А мы знакомые что ли? — без хитрости тени Тихон вопросил, глаза натурально округляя.

— Вот же ж... — пробормотала Варвара, назад оборачиваясь. Да не было там Марьи Моревны. Чтоб рассказать смогла чего. Агнеша ведь её помнила! А Тихон чего?

Продолжила:

— Знакомые. Пойдём, — рукою ему махнула.

Не сдвинулся с места Тихон. Даже интереса особенного не проявил.

— Зачем? — говорит. — Мне и здесь неплохо.

И уселся поудобнее.

Оторопь Варю взяла. Дёрнула она Тихона за рукав рубашечный.

— Корни скоро пустишь тут. Выбираться отсюда надо. Да и вообще тут... для мёртвых место!

— Ну и что? — расслабленно Тихон глазами хлопнул.

— Да как что? — кипятиться Варя начала. — Я для того, что ли сюда лезла, что ты мне «чтокал»? К живым надобно возвращаться. Жизнь жить. Матушка твоя там кручинится. Пошли, покуда нам помогать надумали.

— Тебе надо, ты и иди, — не проняло Тихона совсем.

— Ну ты что! — на крик почти Варвара перешла. — И меня припомнить не можешь? Я ж Варя! Варвара-не-краса! Которую ты от чёрта спасал да от Бориса треклятого защищал! Которой купаться вместе предлагал. Да из-за которой помер раньше сроку!

Изо всех сил Варя очами в Тихона вперилась. Будто взглядом убедить норовила. С надеждою последней в Тихону вцепляясь. И поверить боясь, что не поможет это всё.

— Не знаю я тебя. И голову мне не морочь — иди, куда тебе надобно, — нахмурился Тихон словно от утомления. Руки Варины, в плечи вцепившиеся, убрать поспешил. Как пару жуков с себя согнал. Ещё отряхнуться ему оставалось.

Злость такая Варвару взяла, какой в жизни не бывало. Омутом в душе закрутило обиду. Чуть-чуть ещё, и закричит она в голосину.

А чего кричать? Криком делу не поможешь.

Так что взяла Варя да двумя пальцами прямо в нос противный вцепилась. Не в свой — в Тихонов. Со всей дури. Так, чтоб по бокам его сжать, а кончик самый наружу торчал. И синевой наливался.

Со знанием дела да с умением великим. На гнев собственный наложенными. С чувством, с толком, с расстановкой. Так, что от души даже отлегчать начало. Ещё и потрепать можно, чтоб голова бестолковая взад вперёд походила. Да чтоб пальцы от усталости ломить начало.