— Да брось ты, — игриво произнесла девушка, поднимаясь и кладя подбородок ему на грудь; её мягкие волосы приятно щекотали кожу. — Хочешь, я скажу первая?

Дэвид посмотрел на неё, пытаясь понять, издевается она или нет, но лицо любимой было искренним. Большие ореховые глаза не отражали никакого подлого намеренья, а наоборот, светились лукавством. Щеки Киры налились румянцем, отчего её миленькое личико казалось таким невинным, будто это не она двадцать минут назад лежала между его ног и с пошлым причмокиванием сосала член под аккомпанемент его несдержанных стонов. Он правда хотел сказать, что его не волнует, сколько у неё было мужчин до него. Но не успел материализовать мысль в слова, как она произнесла:

— Семь.

Он не хотел признаваться себе, что эта цифра застала его врасплох. Кира тем временем терпеливо ожидала его реакции, невинно хлопая глазками. Вот же чертовка!

— Эм… Да? — только и смог он выдавить из себя.

— Угум… — Она вновь положила голову на его грудь. — Ты восьмой.

— Тебе восемнадцать исполнилось в ноябре, не так ли? — осторожно спросил он.

— Да, — невозмутимо ответила она и принялась легонечко гладить кожу его живота. — И я отвечу на твой следующий вопрос: мне было шестнадцать, когда я лишилась девственности.

— Хм…

Тут Кира вдруг поднялась с места и злобно посмотрела на него, маска робкой лани исчезла с её лица, сменившись маской хищной птицы, готовой напасть в любую секунду.

— Что значит это «хм»? — спросила она, повышая голос. — Ты думаешь, я какая-то шлюха, которая трахается со всеми направо и налево?

— Нет, что ты! — Он протянул руку, пытаясь вернуть её обратно к себе под бок, но она оттолкнула её.

— Кира.

«Твою мать! — подумал Дэвид. — Как я знал, что нельзя начинать этот разговор.»

— Кира, — твердо произнес он, глядя ей прямо в глаза, — я так не считаю. Пожалуйста, успокойся.

Её глаза сверкнули огнем, дав ему понять, что он — труп. Потому что сказать обозленной женщине успокоиться — это разозлить её еще больше. Но… к его удивлению она ничего не сказала, даже не сдвинулась с места.

— Я просто… — осторожно начал он. Слова давались ему с трудом. Потому что… ну как объяснить ей тот факт, что обычное число семь вызывает у него негодование. Это не взрослая Гвен — если бы та сказала, что у неё было семь мужчин, то Дэвид бы поверил, но все равно умножил бы число на два, чтобы быть уверенным до конца. У него самого-то было шесть девушек… Если, конечно, не считать Гвен и девчонку, с которой он лишился девственности на выпускном.

— Просто у меня было не так много девушек, — продолжал он, вдруг почувствовав себя жалким. — А в твоём возрасте я еще был прыщавым девственником.

— Да ладно? — Теперь она смотрела на него с любопытством.

— Правда. — Он нервно улыбнулся, чувствуя облегчение от того, что риск возможной ссоры, кажется, пропал. — Мой первый секс был на выпускном.

— Вау, — только и произнесла она, а затем вновь легла рядом.

— Ага.

Наступило молчание. Дэвид гладил её по волосам, думая о том, что, кажись, обошлось, пока она вдруг не спросила:

— Так сколько?

Он закатил глаза, но не смог сдержать улыбки.

***

— Вот, салфетки и трубочки надо периодически пополнять, — говорила темнокожая девушка с сережкой в носу. — Ну, еще и протирать стойку. Вроде пока всё.

Кира стояла за кассой буфета в кинотеатре в новой форме, которую ей выдали, и которая была ей определенно велика. Пару дней назад она услышала от Джессики, что в их местный кинотеатр требуются работники, а Кира как раз искала работу, чтобы иметь хоть какие-то карманные деньги, так как просить у мамы ей было стыдно. Когда Кира пришла сюда лично, чтобы спросить о работе, её тут же отвели в отдельный кабинет и там провели собеседование, а вчера позвонили, чтобы сообщить, что она принята. Радости Киры не было предела, так как после провального собеседования в ресторане родителей Джессики она чувствовала себя полной неудачницей.

— Не прикасайся к котлу обнаженной рукой, а лучше вообще не прикасайся к нему, пока машина включена, и не заглядывай в него во время приготовления попкорна. Раскалённое зерно может попасть тебе в глаз.

— Твоя смена заканчивается в девять вечера, — продолжала её наставница. — Начальство кинотеатра не хочет каких-либо проблем с родителями из-за позднего возвращения домой. В девять приходят студенты и остаются здесь до закрытия — до трех утра. Первые пару смен мы будем вместе. Потом ты сама. Самое важное правило — не отворачиваться от кассы, когда та открыта. Пересчет кассы не входит в твои обязанности, это делается в конце рабочего дня.

— Сколько ты тут работаешь? — поинтересовалась Кира.

— С лета. Хотела временно, а получилось вот так. Но ничего, работа не пыльная, правда, клиенты могут быть еще теми засранцами. Мы, кстати, не только в буфете работаем. А также на кассе, но это только через пару месяцев после того, как освоишься. Убираем залы после окончания сеансов. Но большую часть смены можно бездельничать, а если ты в этот день не тут, на буфете или на кассе с билетами, даже фильмы смотреть.

— Круто.

— Ага.

Наступило молчание. Девушка с сережкой в носу, имя которой было Рейчел, достала телефон и уткнулась в него. Кира поняла, что разговор окончен. Рейчел понравилась ей, было видно, что та нормальная девчонка, с которой можно будет сдружиться. А Кире был так необходим новый друг. Ведь с тех пор, как она узнала об отношениях Ким и Фрэнка, они с Ким не общались. Кира не хотела. По этой причине она и отдалилась от Кортни, так как та тоже была их общей подругой. Да и вообще у неё теперь другие проблемы, не знакомые ни Ким, ни Кортни. Такие, как поиск работы, поездки к отцу в центр реабилитации… отношения со взрослым мужчиной, который является её учителем. Кира непроизвольно улыбнулась, вспомнив о мистере Коулмане. Нет, она определенно не вносила их с ним отношения в число проблем. Но то, что они не могли встречаться на людях и необходимость шухереться постоянно, — да, это было проблемой.

— У тебя есть парень? — вдруг спросила она Рейчел. Та подняла голову от телефона и улыбнулась заискивающей улыбкой. Отлично. Одна общая тема у них уже есть.

***

Дэвид тяжело вздохнул про себя и непроизвольно посмотрел на часы. Это определённо будет не самым легким опытом. Кортни Паркер стояла у доски в пустом классе и гипнотизировала пример. Он и до этого знал, что способностями в алгебре она не блещет, но теперь, взявшись в итоге за её личное обучение, понимал, что скорее всего все нынешние оценки этой девочки — результат списывания контрольных и домашней работы. Потому что, если бы она действительно делала домашнюю работу, она бы знала, как решать то, что он задал ей сейчас.

— Мисс Паркер, — обратился он к ней. — Вы знаете, как решать этот пример?

Блондинка повернулась и одарила его беспомощно-виноватым взглядом, и Дэвид еле сдержался, чтобы не закатить глаза.

«Всё понятно, — подумал он, — придется начинать с самого начала».

— Что ж, — вымолвил он вслух. — Давайте приступим к разбору примера. Можете сесть на место.

Он не собирался отчитывать её за её невежество. Не за это ему заплатил её отец, переведя две тысячи долларов на его банковский счет. Дэвид даже и сказать ничего не успел, как тот согласился. Видимо, глава семейства Паркер не затруднял себя проверкой компетентности репетиторов его дочери, ну, оно и видно. Зато её мать сама позвонила ему и пригласила на «чашечку кофе».

Он пришел в назначенный час в кафе, где в свое время они любили завтракать всей семьёй по выходным, до того, как Дэвид уехал учиться в Джерси. Во время беседы с её матерью, которую он тоже узнал. Она колядовала перед дверьми его дома с другими жителями его района в Рождество, и его не отпускало чувство, что та заигрывает с ним, хотя она задавала ему вполне обычные вопросы, касающиеся собеседования по подбору репетитора. Тем же вечером, после их встречи, ему вновь позвонил мистер Паркер и поинтересовался, какой у него номер счета. И вот теперь он должен был за короткий срок подтянуть их дочь, чтобы она смогла произвести хорошее впечатление на члена приёмной комиссии из Беркли, или кого там они собирались умасливать, чтобы девушку приняли на учёбу в престижный университет.