Прозвенел звонок, вырывая Киру из её фантазий. Она заморгала, будто очнувшись от долгого сна.

— Домашним заданием будут примеры на страницах с пятидесятой по пятьдесят вторую. Всех своих учеников из продвинутого класса я жду завтра на занятиях.

Кира хмыкнула, думая, что как бы она ни хотела туда пойти, чтобы увидеть его, но она прогуляет. Пусть поскучает. Бросив мимолетный взгляд на учителя, который, кажется, искал в толпе покидающих класс учеников именно её глаза, скрылась за дверью.

Примечания:

*Калькулус — (Классический математический анализ) — совокупность разделов математики, соответствующих историческому разделу под наименованием «анализ бесконечно малых», объединяет дифференциальное и интегральное исчисления**Джим Левинштейн — главный герой четырех экранизаций из серии фильмов "Американский Пирог".

Тем же вечером, сидя у себя дома и заполняя бумажки, Дэвид Коулман поймал себя на мысли, что думает о ней. О её больших ореховых глазах и каштановых волосах. Как он зарывается рукой в эти волосы и тянет на себя, нагибая её над собственным столом.

В домашних штанах вдруг стало тесно.

«О, черт», — подумал Дейв, нахмурившись.

— Прекрати! — сказал он вслух сам себе, сжимая ручку. — Между вами ничего не может быть! Совсем головой двинулся?

Мужчина тряхнул вышеупомянутой головой и попытался сосредоточиться на том, что делал. Но проклятое воображение разыгралось не на шутку. В голову лезло, как она вступает с ним в дискуссию в классе, и он оставляет её после уроков, чтобы найти достойное применение её языку.

Он никогда не думал, что может желать молоденькую девушку, еще и собственную ученицу. Да он совсем с катушек съехал! Нет, он тоже был не святой. Старшеклассницы всегда одевались откровенно, тем более в его время, и, естественно, он смотрит, как любой нормальный, взрослый и здоровый мужчина. На работе он избегал этого делать, но кто не без греха, главное — не пялиться откровенно, как его ученики мужского пола. Но тем-то дозволено, в отличие от него. Да, Кира права. Видимо, долгое отсутствие секса делает из него полного кретина, думающего лишь членом. Раньше он никогда не замечал за собой физического влечения к ученицам. Но это и был только второй год, когда он преподавал в старших классах. С того момента, как он стал работать в старшей школе, он стал объектом соблазнения, и этот класс не был исключением. Его последняя девушка оставила его именно по этой причине.

Дейв искренне не понимал этих юных женщин. Вокруг полно привлекательных парней их возраста, жаждущих с ними близости. Нет, это, конечно, ему льстило, ведь он никогда не был объектом повышенного внимания у женщин. В школе его дразнили за большие уши. Да и внешность у него была своеобразная. Женщины точно не встречались с ним из-за красоты. Одна его девушка, с которой он встречался в колледже, как-то сказала ему, что она вместе с ним потому, что ей нравятся высокие парни, вот и всё. Но как только он стал учителем, женского внимания стало хоть отбавляй. То были другие учительницы или матери учеников. С парочкой у него даже были интрижки, но ничего серьезного. А потом, когда он стал преподавать для старших классов, девушки не давали ему проходу. Ученицы просто атаковали его профиль в Фейсбуке, как сообщениями так и комментариями, и заявками в друзья. Дейву даже пришлось его заблокировать, чтобы никто не мог добавлять его в друзья и комментировать страницу, а уж тем более — видеть какую-либо информацию о нём. Ему оставляли записки, подкарауливали возле школы, иногда даже возле дома. Господь милостивый, эти современные школьницы были готовы пойти на всё, не боясь ни Бога, ни чёрта, ни общественного мнения. Куда только их родители смотрят?! Он впервые в жизни стал бояться обвинения в сексуальном домогательстве. Сколько до него доходило слухов об очередном скандале, разгорающемся на ложных обвинениях. На свой страх и риск он купил несколько скрытых камер и расставил их по всем комнатам, где преподавал, на случай, чтобы иметь доказательство своей невиновности. На страже учеников стоял закон, а кто убережет учителей от особо настойчивых учеников?!

Но первая волна преследования спала так же быстро, как поднялась. Он был довольно строгим преподавателем и требовал от всех учеников повышенного внимания на уроке, не принимая никаких отговорок о том, что они гуманитарии, и математика для них, что-то вроде китайского. Чушь собачья! Мозг может подстраиваться, а математика пригодится везде, недаром она царица наук. Половина его поклонниц возненавидела его, и даже самые шлюховатые ученицы в итоге перестали строить ему глазки и стали заниматься. А затем работы прибавилось: с нового учебного года его попросили взять классы миссис Гудман, преподающей введение в анализ и математический анализ в выпускных классах старшей школы, и он также продолжал вести алгебру и геометрию в начальных*. Припахали, аж не продохнуть. Единственное, что его утешало, что это лишь на три месяца, пока новоиспечённая мать не выйдет из декрета.

Потом Дэвид встретил её. Среди множества других учениц он почему-то обратил внимание на эту девчонку с ореховыми глазами и появляющимися вместе с улыбкой ямочками на щеках. Естественно, новый класс — старые проблемы: еще не знакомые с его нравом девушки стали искать его внимания. Из всего класса она была единственной, кто этого не делал. Конечно, она смотрела на него во время лекций, но не более. Она была далеко не глупой, справлялась со всеми решениями у доски, её тесты не отпускались ниже отметки B*; конечно, она иногда отвлекалась на всякую болтовню и копание в телефоне, но ничего особенного. Обычная девушка, как большинство других его учениц. Но почему-то именно она стала для него наваждением. Куда бы он ни шел, то всегда видел её. Со стороны могло показаться, что она ищет с ним встречи, но нет: то она была в компании друзей, то со своим парнем-афроамериканцем, с которым она откровенно целовалась прямо посреди школы. Почему-то созерцание их целующихся вызывало у него неприятные ощущения, хотя ему должно было быть все равно. А однажды она ему приснилась. Даже подростком он не видел таких ярких эротических снов. Будто он трахает её в пустом школьном коридоре, прижав к шкафчикам, слушая как она выстанывает: «Да, мистер Коулман! Еще, мистер Коулман!». Где-то он читал, что сны являются мостом, связывающим подсознание с сознанием, выводящим из тени тайные страхи и желания.

Карусель самобичевания не помогла, и никакая профессиональная этика тоже. С каждым днем он все больше думал о ней в таком ключе, теряя контроль. Да, он хотел её! Хотел во всех возможных и невозможных позах. Хотел трахнуть её на своём учительском столе, в туалете, в коридоре у шкафчиков, как во сне, в актовом зале, в душевой. А тот факт, что это запрещено, лишь усиливал желание. Ведь мы всегда хотим то, что нам не доступно. Каждый раз, когда Дейв видел Киру в объятиях ее парня, перед его глазами вставала багровая муть. Тогда он понял, насколько влип. Потому что одно дело — хотеть кого-то, руководствуясь лишь влечением, а другое дело — чтобы этот кто-то принадлежал лишь тебе. Он стал с нетерпением ждать возвращения миссис Гудман из декрета, прося у мощи чистого разума освободить его от этого искушения. Но у судьбы были свои планы, потому что миссис Гудман решила посвятить себя воспитанию ребенка и уволилась. А это означало, что он должен будет продолжать работать как вол, с восьми утра до трёх, и еще оставаться на дополнительные занятия или сидеть с наказанными после уроков. Но самое страшное было то, что он должен будет видеть её до конца учебного года. Его негодованию не было предела, и как назло, в тот день первым уроком у него был именно её класс. Это был тот самый день, когда он впервые оставил её после уроков и вызвал родителей, после её сцены в классе. Ох, как он был зол на неё! Весь день не мог успокоиться, прокручивая в голове всё, что она ему сказала, срываясь на других учеников и огрызаясь в учительской. Но, когда в назначенный час он увидел её одну в классе, его больное воображение тут же нарисовало ему, как он сдирает с себя ремень и шлепает её по упругому заду, а затем трахает до исступления, чтобы никогда не смела так с ним разговаривать.