— Эй, слышишь меня? Слышишь? Тогда отвечай — зачем вы похищаете людей?

Вампир замер, посмотрел в мои глаза вполне осмысленно и тихо, по словам, произнес:

— Заклинание… Нужно много свежей крови… Отрезать магов Креита от магических потоков…

Разве такое возможно? Хотя, наверное, возможно, раз вампиры научились блокировать магию в теле человека с помощью зелий.

— Зачем вам это?

Лерн помолчал, сомневаясь, говорить или нет, но всё-таки решился и шепнул лишь одно слово:

— Война…

Нет. Не может быть. Почему сейчас?

Голова кружилась, меня бросало то в жар, то в холод. Кажется, я что-то говорила и всё рвалась куда-то бежать, пока силы не иссякли окончательно.

…

Очнулась я на кровати в своей спальне, замотанная в одеяло почти до шеи. Джаф сидел рядом со мной и смотрел в окно. Свет горящих свечей отбрасывал тени на бледное лицо парня.

— Где Лерн?

— Отправился на корм рыбам. Или мне не стоило его убивать?

Вампир есть вампир, он участвовал в похищениях людей, наверняка неоднократно убивал ради человеческой крови.

Я покачала головой. Отпускать такого глупо.

Война с вампирами… Вряд ли её удастся избежать. В любом случае нужно сообщить обо всем Лориану, и как можно скорее. Наверняка маг и сам догадывается и уже знает, что делать.

— Без твоей помощи я не справилась бы, Джаф, — сказала я с улыбкой, — Чем я могу отплатить тебе?

Это уже второй долг. Пожалуй, мне надо действовать осмотрительней и не разбрасываться обещаниями, иначе вскоре не останется бога, которому я не была бы должна.

— Одно желание я приберегу, а второе… — он прикусил губу, огляделся словно опасался быть услышанным, затем произнес, — Мне нужна твоя жизненная энергия. Много. Очень много.

— Не лопнешь? — не удержалась от ехидства я, — Зачем столько, если не секрет?

— Всё просто. Чужая жизненная энергия, отданная добровольно, может на краткое время вернуть меня к жизни. Но её нужно много, не каждый человек выживет после такой потери.

— Почему ты снова хочешь стать живым? Мне казалось, тебя всё устраивает.

— В вечности одиноко. — Парень улыбнулся уголками губ. — Порой я хочу ненадолго вернуться к людям, побродить среди толпы, хочу почувствовать что-нибудь…

Я поправила одеяло, искоса взглянула на Джафа, вздохнула и протянула ему руку.

Если бы письмо Лориану не было бы столь важно, никакая сила не подняла бы меня сегодня с кровати. А так я не только спустилась к обеду в кухню, чтобы написать письмо, но и отнесла конверт на почту. Достижение, однако. Особенно если учесть, что после потери жизненной энергии меня шатает при ходьбе и трясет от холода.

Ладно, письмо Лориан получит уже вечером, а это значит свою задачу я выполнила и могу с чистой совестью вернуться домой досыпать.

Я перешагнула порог, оказавшись на улице, и глубоко вдохнула свежий морозный воздух. В голове немного прояснилось, тошнота отступила. Я посмотрела на ясное небо и улыбнулась. Даже если начнется война, Ло обязательно придумает что-нибудь и всё будет хорошо. Наверное…

Горожане в отличие от меня не думали ни о какой войне — туда-сюда сновали люди, дети бросали снежки, мешая взрослым убирать снег с мостовой, всюду звучал смех, хлопали двери лавок.

Минут десять я ещё потопталась возле почты, раздумывая сходить ли на рынок за продуктами или не мучиться и сразу пойти домой. Вроде чувствую себя лучше, поэтому пройдусь до рынка.

Но далеко уйти не успела.

Боль скрутила всё тело. В глазах потемнело. Я опустилась на ступени, прикусила губу, чтоб не закричать. Рот наполнил стальной вкус крови.

— Вы в порядке?

Надо мной склонился какой-то прохожий, его лицо расплывалось перед глазами. Мужчина рывком поднял меня на ноги и, придерживая под локоть, подвел к скамейке.

Вдох… Выдох… Боль отступала, так же резко, как и появилась.

Облизав окровавленные губы, я качнула головой на предложение сопроводить до лечебницы.

— Спасибо. Мне лучше, правда.

Что это? Может, из-за магии? Или из-за потери жизненной энергии?

Нет, такого раньше никогда не было. Здесь другое…

А может… Я схватилась за медальон и… натолкнулась на глухую стену.

Сердце пропустило удар.

Фрид… Что с ним? Он жив?

Раз связь не исчезла, значит жив.

Пока жив.

Не сомневаясь ни секунды, я вскочила и побежала туда, куда звал медальон.

Мелькали лица прохожих, фасады зданий. Я поскальзывалась, падала, но страх гнал вперед, заставляя вновь и вновь подниматься и находить силы на бег.

Боли не было, не было больше слабости. Остался лишь страх, леденящий душу ужас и одна-единственная мысль — я не могу позволить ему умереть.

В нос ударил запах дыма и горелой плоти. Меня кто-то толкнул раз, другой. С бега я перешла на быстрый шаг, оглядываясь и по-прежнему двигаясь за еле ощутимой нитью связи.

Лечебница полыхала. От жара трещали и лопались стекла. Огонь пожирал каменное здание так быстро и легко, словно оно было сделано из бумаги.

У дверей, совершенно не боясь огня, стояли маги. Они поднимали в воздух снег целыми пластами и пытались затушить пламя. Или хотя бы не позволить ему переброситься на соседние дома.

Сколько здесь народа! Люди, одетые как попало, сидели прямо на земле, о чем-то переговаривались, кричали, мимо них ходили лекари и местные стражники в форме.

Везде сновали живущие по соседству горожане, толпились группами у домов. Некоторые помогали больным, выскочившим из горящей лечебницы в легкой одежде — давали теплые одеяла и плащи, подсаживали в телеги, разговаривали и успокаивали.

Я металась из стороны в сторону. Связь сбивалась в такой толпе, приходилось бежать вперед, расталкивать всех локтями и терпеть ответные тычки, что сыпались отовсюду. Наконец людское море вынесло меня к самому входу, и я остановилась, оглядываясь.

Его я не сразу узнала. Фрид сидел на нижних ступенях в метрах в пяти от магов. Обуви нет, в прошлом белая рубашка залита кровью и покрыта пеплом, брюки разодраны на коленях и щиколотках.

Сил не осталось. На негнущихся ногах я доковыляла до фарата и рухнула возле него.

— Фрид… — позвала я шепотом, — Это я… Что тут случилось?

Парень вскинул голову, нахмурился, словно не мог рассмотреть кто сидит напротив. Левая половина лица сильно обгорела, кожу покрывали ожоги, от косы до бедер остались неровно отрезанные пряди, едва доходящие до лопаток. Правая бровь рассечена, из раны капала кровь.

— Да я и сам не понял, если честно, — так же тихо ответил он, — Здание вспыхнуло мгновенно, а когда я хотел побежать на помощь людям, получил несколько ударов по ногам, затем это…

Фарат распахнул рубашку и показал рану возле сердца. Я почувствовала, что не могу дышать.

На груди слева ровный разрез, тонкая царапина, от которой расходились черные нити. Некоторые уже подбирались к сердцу, другая их часть тянулась к шее.

Не удержавшись, подалась ближе и коснулась нитей. И вздрогнула, ощутив знакомый холод.

Джаф соврал мне. Вот на что требовалось столько моей энергии… Но зачем ему смерть Фрида?

Нет. Сегодня никто не умрет. Пусть из-за нехватки жизненной энергии я еле двигаюсь, нужно всё равно собраться. Вдруг получится перетянуть часть повреждений на себя?

Фрид прижал ладонь ко рту, пытаясь заглушить рвущийся крик. Налитая чернотой нить дотянулась до сердца.

Зачем он держит щит? С помощью связи станет легче терпеть…

В глазах защипало. Всё из-за меня… Вся эта боль из-за меня…

А если он умрет? Умрет по моей вине?

После всего, что мы прошли вместе, переживу ли я такое?

— Что ты делаешь?

Фарат не ответил. Между сложенных ладоней появилась золотая искорка, через мгновение она уже стала сияющим шаром с кулак размером. Зажмурившись, парень коснулся им раны.

Черные нити исчезли. Порезы затянулись, а там, где были ожоги, теперь лишь гладкая кожа.