— И пойдем домой, топить печку, потому что я замерз, — пожаловался Ит. — Так вот, подводя промежуточный итог рабочей версии, получаем следующее. Рифат — Контролирующий, Лийга — Встречающая, они здесь отдыхали, может быть, имели временное жилье, потом произошло нечто, и… они почему-то остались тут, без возможности возврата. Так?

— Так, — согласился Скрипач. — Принимается. Исходить будем пока что из этой модели. И давай почаще наведываться к карте, что-то подсказывает, что скоро тут может стать интересно.

— Если всё так, как сказал Рифат, то да, причем ждать уже недолго, — подтвердил Ит. — Дорога из пепла и стекла, значит. Хорошо. Будем искать ту дверь, через которую можно на неё выйти.

7

Череп

— Мы с тобой один момент не учли, — Ит сел на лавочку, и поставил костыли у стены, на ставшее уже привычным место.

— Это какой? — поинтересовался Скрипач, тоже присаживаясь рядом.

— Возраст. В данный момент они старые, поэтому нам показалось, что схема сошлась. Правда, я подумал про отпуск, но это ошибка, как я сейчас понимаю.

— Почему? — нахмурился Скрипач.

— Не может быть никакого отпуска, учителями становятся уже очень старые Сэфес… понимаешь, о чем я? — спросил Ит в ответ.

— Ага, — медленно кивнул Скрипач. — Рифат старый, верно? Но в тот период, когда здесь что-то случилось, он был не в возрасте учителя. Он был моложе. Сэфес, которые работают, не учат. Геронто они не проходят. Консультируют — максимум, да и то очень редко. Вот тебе и отпуск. Мы ошиблись.

— Верно. Так что опять не сходится, — покачал головой Ит. — И… рыжий, у тебя не появилось ощущение, что Лийга старше Рифата?

— Появилось, — кивнул Скрипач. — В последнее время так и вообще. Она мудрее в разы, терпеливее, собраннее. В принципе, это укладывается в концепт, потому что Контролирующие живут, по сути дела, меньше, но здесь снова что-то иное.

— Может, они проводники? — предположил Ит. — Те, которые должны были каким-то образом передать ту пару кому-то ещё? Это, кстати, с притчей очень даже соотносится. Блин, рыжий, мы снова оказались слепыми щенками в коробке.

— Типа того, — кивнул Скрипач. — К тому же, родной, мы тривиально не знаем, сколько им лет на самом деле. Они нам этого не говорили, и не скажут.

— Угу, будут и дальше кормить мудрыми притчами, а мы будем делать вид, что всё так и должно быть. Какое-то время, конечно. Ты же понимаешь, рыжий, что до бесконечности это продолжаться не может? — спросил Ит.

— Понимаю, — согласился Скрипач. — Придется как-то признаваться.

— Вот только в чём? — риторически спросил Ит. — Что мы им, как минимум, ровесники, если не старше? В образовании? В том, что мы Архэ? Как вообще кому-то, кто не в теме, и не знает, о чем речь, объяснить всё то, чем мы занимались? Я сейчас подумал об этом, и понял — никак. Чтобы всё это осознать, нужны годы, — Ит тяжело вздохнул, опустил голову. — С наскоку, без кучи дополнительных пояснений, мы не объясним ничего. Они могут принять нас за сумасшедших, это да, вот это как раз возможно. И, разумеется, они нам не поверят.

— Да, не поверят, — мрачно подтвердил Скрипач. — А ты бы поверил? Перед тобой сидит двадцатилетний… ай, ладно, пусть будет по-здешнему. Сидит двадцатилетняя халвквина, и начинает тебе втирать, что она — на самом деле древний Архэ, миллиарды раз возрождавшийся, и проходивший определенный путь, и что существует такое явление, как Слепой Стрелок, по сути, сигнатура, в которую этот самый Архэ, то есть двадцатилетняя халвквина, всегда входит в определенном качестве, и что сейчас мы, два немолодых сперва агента, а потом врача, впёрлись в такую сигнатуру, приняв её за нерабочую, а она оказалась живая и действующая, и…

— И скажет нам Рифат — вот дорожка, вот берег, добро пожаловать вон отсюда. Может, Лийга по доброте душевной лепешку даст, перекусить по пути, — Ит усмехнулся, впрочем, усмешка у него получилась совсем невеселая. — Нет, может быть, они отнесутся к нам иначе, если мы дадим понять, что мы в курсе про Контроль, но… один момент — про Контроль неплохо знают, например, те, кто с Контролем борется. Официальная знает. Транспортники. То есть знание о Контроле — отнюдь не индульгенция, наоборот, это повод насторожиться, как минимум.

— И уж точно не повод помогать, — закончил за него Скрипач. — Признаваться придется поэтапно, по всей видимости. И далеко не во всём.

— И ответной откровенности ждать не стоит, — покивал Ит. — Хорошо, что потеплело, может быть, и сами что-то найдем. Имеющее отношение к делу.

Дни становились длиннее, воздух теплел, и в лес они стали выходить чаще, причем вчетвером — Лийге требовалась помощь Рифата, они собирали множество видов каких-то травок, причем собирать эти травки требовалось в определенные временные периоды, во время цветения. Пропустишь время — лишишься нужного компонента.

— Учитесь и запоминайте, — говорила Лийга перед каждым выходом. — В жизни пригодится.

— И не только для того, чтобы приправы делать. Эти травы пойдут на сборы, — добавлял Рифат. — Но это Лийга пусть расскажет, она лучше знает.

Часть трав, к удивлению Ита и Скрипача, была знакома — когда они учились медицине, Фэб вел курс по начальному, первому уровню белых миров, и да, эти травы в курсе по лекарственным растениям были. Но… Например, Ит отлично помнил и вид, и описание «корпу», растения, входящего в отхаркивающий сбор, но у «корпу» из курса цветки были розовыми, а здесь оказались темно-синими. Или — «габеус». Он был желтый, а здесь — он стал оранжевым. Интересно, спросил как-то Скрипач, а гицера лиловая тоже для чего-то годится? Лиловая? Лийга удивилась его вопросу. Гицера не бывает лиловая. Она белая, это её отличительный признак. И она — химера, у неё и цветки белые, и листья зелено-белые. Что-то ты выдумываешь, Скиа, это надо же, лиловая гицера…

Погода наладилась, дожди прошли, травы поднялись, и Лийга слегка умерила пыл — теперь, по прошествии десяти дней, она уводила по утрам свою маленькую команду в лес всё дальше, потому что нужные ей растения следовало искать не по опушкам, а среди лиственниц, на склонах пологих холмов, у больших камней.

— Брать будем понемногу, главное, чтобы вовремя, — предупредила она однажды утром. — Идти далеко. Ит, ты вот чего, если отстанешь, по следам догнать сумеешь?

— Постараюсь, — ответил Ит. — Покричу, если что, позову.

— Громко только не ори, — предостерегла Лийга. — Если что, услышим.

— Хорошо, не буду громко, — согласился Ит. — Договорились.

— Вот и молодец, — заранее похвалила Лийга.

Шли в этот раз следующим порядком — первой парой были Лийга и Скрипач, которые о чем-то оживленно болтали, а второй Рифат и Ит, которые шли медленнее, и молчали. Ит заметил, что Рифат постепенно сбавляет шаг, отстает. Затем Рифат и вовсе остановился, с минуту постоял, глядя на лес, а потом свернул с тропы на прогалину между деревьями — Ит, шедший за ним следом, окликнул его, но Рифат даже не обернулся. Странная это была прогалина, словно ножом прорезанная в роще, растущей на склоне — клин разнотравья, рассекающий собой массив лиственницы. Ит присмотрелся, и удивился ещё больше: с правой стороны прогалины, у деревьев, он заметил шест, высокий, из прямой длинной ветви, выбеленной ветром и дождями, торчащий из травы, и висящий на этом шесте, на самой его верхушке — такой же белый, старый, и выцветший череп ацхи. Большой ацхи, судя по размеру. Ит прикинул — самец, здоровенный, крупнее лося, а сам череп — зимний, безрогий. Ацха на зиму рога скидывает, а весной и летом рога уже есть, но маленькие. Рифат окинул шест коротким, словно бы оценивающим, взглядом, и скрылся между лиственницами.

Ит кое-как нагнал Лийгу и Скрипача, которые, к счастью, замедлились, увлеченные разговором, и спросил:

— Куда он пошел?