- Но зачем мне переодеваться? - возражала Анна Эммельц. - На мне и без того весьма достойное платье. Издав недовольный возглас, маленькая женщина стала рваться наружу, и Гретхен, смеясь, выпустила ее в вестибюль. В этот момент хлопнула дверь и громко лязгнул запертый засов.

Они втроем вышли из дверей дома и двинулись по дорожке, ведущей к дендрарию. От легкого ветерка нижние юбки Анны колыхались весьма соблазнительно. Чженский держался очень натянуто и официально. Он ни разу даже не взглянул на секретаршу. Они поднялись по заросшему травой склону; Гретхен с Анной не спеша, а Чженский скорее как преданный офицер, покорно следующий к месту своей казни. Дойдя, он плюхнулся на ковер.

Анна Эммельц сняла кисею с тарелок, пояснив, что это - холодные жареные куропатки, запеченные с белым виноградом, и к ним bande d’abricots [19] , политые взбитыми сливками из медной чаши, охлажденной льдом. Гретхен извлекла из плетеной корзинки три венка, два из диких цветов и третий из лавровых листьев. Чженский сдержанно, с мрачной улыбкой, напряженно наблюдал, как Анна надевает свой, зардевшись, как невеста.

- Откройте рот, - сказала ему Гретхен. Она выудила из куропатки виноградину и положила ему в рот.

- А теперь закройте.

Он разжевал виноградину и покачал головой.

- Я не…

- Тс-с-с, - сказала она. - Ешьте.

Аппетита у Чженского почти не было. Но среди предложенного не оказалось никакой тяжелой пищи. Гретхен не хотелось начинать день, чувствуя себя объевшейся и сонной. Она медленно выпила два бокала вина и заметила, что при этом Анна выпила три, а их гость - почти четыре. Затем, почувствовав себя спокойно и уютно, она обратилась к нему:

- Загадайте желание. Любое, вообще любое… и если оно сбудется, я обещаю стать вашей на весь этот день.

Его взгляд невольно устремился к Анне, а затем обратно, к Гретхен, возле которой оказался кожаный «дипломат» - возникший совершенно магически, доставленный теми же феями, которые устроили стол, - тот лежал, уткнувшись в ее колени, как верный пес.

Гретхен открыла его.

Внутри скрывалась личная записка Фауста - эзотерическое письмо, - и переписанный контракт. Гретхен жестом велела Анне положить перед силезцем чистую тарелку и выложила на нее контракт.

Он схватил его и быстро начал читать.

- Здесь говорится… - Он ненадолго вернулся к началу, затем опять пошел читать дальше, перелистывал страницы и что-то бормотал себе под нос.

Пока Чженский думал, она промокнула кусочком деревенского хлеба последние капли сока поджаренного перца и с ленцой просмотрела свой материал для чтения - записку.

Наконец он взглянул на нее широко раскрытыми глазами.

- Мне нужны чернила! - громко крикнул он. - И перо!

- Я так рада, что вы на все согласны, - сказала Гретхен, уверенно забирая у него контракт и пряча его обратно в «дипломат». - Со всеми формальностями мы можем покончить, когда вернемся в дом - чуть позже. - Затем она лукаво добавила: - Как видите, я не просто infame des scandales [20] , а?

Она убрала записку, но текст словно бы остался у нее перед глазами.