О дааа, кондиционер есть, да и сама колымага не худший вариант. Кто-то пару лет назад пролоббировал закупку авто для милиции, и их раздали простым работягам. Денег отмыли немерено, но в кои-то веки и простым работягам перепало.

Полицейские осторожно сели на переднее сиденье, таращась на меня. Вздернула бровь и спросила:

– Что? У меня рог вырос на лбу? Поехали уже к Аиду, я опаздываю.

Это было чистой правдой. Мне бы поторопиться. Глядишь, и успела бы куда. Не хочется заставлять великого и ужасного ждать. А то он и так нервный в последнее время.

– Вы как-то мало похожи на ту, что расчленила семилетнего ребенка.

Едва не рассмеялась в голос. Так вот оно что! Расчлененка. Это прямо-таки новый вид извращенства. Надо же такое придумать… Язвительно сказала:

– А что, надругательства не было? Как-то неполно получается, на мой взгляд, что скажете, мальчики? У нашего мэра совсем мозг повредился. Мог бы что и поправдоподобнее придумать.

Они переглянулись, и в их взглядах я отметила миг понимания. Неужели. Даже удивительно, что меня окружают такие неглупые люди. Я-то ожидала, что тупые солдафоны просто отвезут меня к Аиду.

А тут красота какая. Не будь я в такой жопе, непременно порадовалась бы. За город, за народ, за отечество. Но сейчас лишь устало сказала:

– Поехали. Будете молодцами, вам премию выпишут. Или наказывать не станут за что-нибудь. Вперед, мальчики, вперед.

Они не торопились выполнять мой приказ. Все смотрели и смотрели, периодически переглядываясь. Через пару минут меня это достало, и я еще раз повторила просьбу. Кроме того, в рацию заголосили. Мол, нашли девку или нет?

Один из мужчин прикрутил ее и серьезно сказал:

– Мы знаем, что происходит что-то дерьмовое. У нас у обоих в играх много кто погиб. Скажите, куда вас отвезти. Мы скажем, что вышла ошибка и мы никого не видели.

Едва не прослезилась. Как в плохой сказке, где и сделать-то ничего нельзя, потому что как бы они ни играли в благородство, вариант у меня был лишь один. Но это не значит, что я неблагодарная.

Открыла свой небольшой рюкзак и достала пачку денег, положила ее между ними на подлокотник, а затем сказала:

– Спасибо, парни, за поддержку, но мне правда надо к Аиду. Там у меня, знаете ли, личный таймер тикает, и позарез надо успеть. А это бонус вам. Берите и валите из этого города.

– Вы точно уверены в том, что хотите туда?

Милицейская машина притормозила аккурат на углу длинного забора, выложенного натуральным камнем. Высота его достигала метров трех-четырех, не меньше. Красивый песочный оттенок выгодно подчеркивался диким виноградом, увивающим длинную полосу ограды.

Среди зеленой листвы, словно зоркие птички, проглядывали блестящие глазки камер. Выходить из прохладного салона не хотелось. Да вообще идти туда не хотелось.

Но снова перед глазами встало выражение лица матери Олега. Спокойное и решительное. Она была прекрасной понимающей женщиной. Той, что поможет мне воспитать сына таким же чудесным человеком, как и его отец.

– Уверена как никогда. Не дрейфьте, ребята, и поаккуратнее там. Если они прознают, что вы нормальные…

Провела пальцем по шее, без лишних слов намекая, какая кара ждет их в случае, если об их попустительстве узнают. Мы это уже проходили.

Они молча кивнули и стали медленно красться в сторону резных ворот. Ворота были высокие и железные, словно плетеные. По краям для любопытных глаз оставили щелочки, и каждый мог попытаться поглазеть. В щелочки виднелись прекрасные алые розы.

Точно такие же, как на видео.

Ребята приуныли, и мне стало жаль их. Потому что негоже грустить, пока в жизни все прекрасно. А у них именно так и было. Конечно, один из них потерял в рулетке сестру, а второй в прятках брата, но они и их семьи были живы и здоровы, а это главное. Насмешливо произнесла:

– Лучше сходите в спортзал да постреляйте из пистолетов. Вдруг вам правда попадется матерая рецидивистка, а вы ни догнать, ни пристрелить ее не сможете.

Они выдавили жалкие улыбки, становясь носом к воротам. Один из них, тот, что сидел справа, сказал:

– Нам в последнее время попадаются лишь милые невинные девушки. Такие, как вы.

Громко фыркнула. Зеленые они еще. Вон бабки меня сразу раскусили, а эти милой считают. Теряю квалификацию. Из калитки справа от ворот вышел человек в черном с автоматом в руках. Ничего себе меня встречают!

Отстегнулась и приоткрыла дверь, не давая ребятам возможность проявить галантность. Ни к чему это. Тем более для рецидивистки. Только выходя бросила:

– Я далеко не милая.

И, хлопнув дверью, вышла из салона в духоту улицы. Сразу же захотелось вернуться, а от подступившего волнения к горлу подкатила знакомая тошнота. Но я справлюсь. Справлюсь и, несмотря ни на что, смогу выйти из этой передряги живой.

Ради Олега, ради нашего сына.

Охранник молча указал мне на дверь, а ментам – на улицу. Как бы тонко намекнул, что этим ребятам здесь делать больше нечего. Они моргнули фарами и медленно стали отъезжать.

Я даже не обернулась, просто молча пошла вперед. Казалось, за забором царила совершенно другая атмосфера, другая жизнь, отгороженная каменной преградой.

Когда перешла эту грань, от которой не было возврата, даже прохладнее стало. И темнее… Словно градус понизился и солнце не желало попадать сюда.

Территория показалась мне огромной и сплошь и рядом истыканной камерами. Кажется, они виднелись везде, словно хозяин дома чокнутый параноик. В общем, пришлось познакомиться с еще одной стороной дражайшего свекра. Или как там его еще называть.

Бросилась в глаза и идеальная чистота, а также безукоризненный порядок. Бурная растительность и, должно быть, миллион роз всех цветов радуги. Они бушевали, окутанные заботой чудесного человека.

Мне в спину уперлось холодное дуло. Автоматом в меня еще не тыкали. Обернулась и насмешливо вздернула бровь:

– Можно и словами сказать, я не глухая. Нечего пихать в меня всякие железяки, мне плевать на них.

Я правда не боялась, что меня пристрелят. Внутри рос маленький гарант безопасности. От того, насколько я сейчас убедительно сыграю, зависело многое.

Поэтому медленно пошла вперед, ощущая невероятный аромат от розария. Он просочился в ноздри внезапно и окутал меня, успокаивая и вселяя уверенность. А еще тошнота от него отступала. Эдакое средство против токсикоза.

Дом находился в метрах пятидесяти в углублении между деревьями. Как и наш, он был приземистый и темный. Очень атмосферный и сделанный под старину.

Теперь понятно, чем Марк вдохновлялся. Знала бы, попросила бы все перестроить, хотя мне никогда не нравилось место, где мы жили. Потом выстрою свой дом. На берегу озера или моря, вдали от людей, надежно скрытый от чужих глаз.

А пока заходила вовнутрь, осторожно ступая по ступенькам, а позже и по плитке. Интерьер проще нашего, да и что-то я немного разволновалась. Аромат роз остался на улице, за захлопнувшейся за моей спиной дверью.

А я прошла вперед, наблюдая в просторной гостиной мерзкую картину

– Здравствуйте, папа, вы были так любезны, что отправили мне такое чудесное приглашение. Не смогла отказать.

С каждым словом злость и уверенность в себе крепли. Привычная ненависть разливалась по венам, давая тонус и отравляя все хорошее, что во мне было.

Я без приглашения прошла внутрь и элегантно уселась в мягкое кресло, словно была местной королевой. Кстати, оно оказалось невероятно мягким и сонным. Сразу же потянуло поспать. Должно быть, предыдущая ночь меня доконала.

Подняла глаза на мужчину, стоящего у большого стола. Он хмурился и явно еле сдерживал себя. В стороне на стуле сидела мать Олега. В жизни она оказалась точно такой, как я и думала: спокойной и величественной, но при этом невероятно хрупкой и милой.

Я словно не замечала ее, хотела вывести этого урода на эмоции, заставить ошибиться, проявить нутро. Поэтому лениво обводила взглядом окружающую обстановку, а потом насмешливо произнесла: