Дмитрий не мог оторвать от мамы Олега взгляда и голодными глазами буквально пожирал хрупкую фигуру женщины. Они с ним были примерно одинакового возраста и по всем параметрам подходили друг другу.

Она нежная и тонкая, он – гора мышц. Такой весь надежный и способный защитить. Осталось лишь открыть глаза и позволить себе жить. Возможно, когда-нибудь, спустя много лет, когда сын родится и подрастет, и я смогу позволить себе такую роскошь.

В этот вечер мы спокойно разместились и сидели на террасе. Море волновалось и плескалось, разбиваясь о прекрасные скалы. Дмитрий готовил какой-то свой фирменный шашлык, источавший умопомрачительные запахи.

Даже токсикоз помахал мне ручкой, и я, как маленькая девочка, кружила вокруг мангала, спрашивая, не готово ли. После третьего вопроса меня весьма недвусмысленно послали за солью. А еще лучше за стол.

Хмыкнула и переместилась к Агате. Та уже заканчивала, то и дело бросая любопытные взгляды на нашего повара. В итоге я не выдержала, подошла к ней и сказала:

– Не сочтите меня кощунственной, но считаю, что горе легче переживать вдвоем. Он так смотрит на вас и мне кажется, что заслуживает шанс. Олег был бы рад, если бы его мама обрела счастье.

Женщина вздрогнула и покраснела. Снова коротко взглянула на Дмитрия и обернулась ко мне. Затем грустно вздохнула и прошептала:

– Дело в том, моя девочка, что я уже один раз пережила потерю любимого. Боюсь, второй раз я просто не перенесу этого. Я боюсь, Карина, боюсь. Хотя возможно, ты и права… Мой мальчик был бы рад моему счастью.

Удивленно посмотрела на женщину, ожидая продолжения, и она не разочаровала меня.

Агата взяла меня за руку и потянула к небольшой рощице неподалеку. Мы дошли до нее, держась за руки. Любопытство разбирало, но я молчала, сдерживаясь, ведь решение, говорить или нет, принимает она.

Пара минут молчания, и вот уже мы под кронами высоких кедров, дававших живительную тень. Она накрыла нас, надежно пряча от солнца и чужих глаз.

Я все еще молчала, ожидая, решится ли Агата на продолжение истории, и наконец она начала свой рассказ:

– Мне было, как тебе, всего восемнадцать, когда я влюбилась. Он был чудесным, замечательным и таким робким. Я занималась балетом, а Артур приходил ко мне в качестве учителя.

Ее голубые глаза заволокло пеленой воспоминаний. Такая потусторонняя и прекрасная, она завораживала.

– Он был настоящим джентльменом, и мы долго не признавались друг другу в чувствах. Касания, взгляды… Это было невероятно чувственно и дерзко. Мы сгорали в танце, и вскоре уже блистали на главной сцене Гродного. Все прочили нашей паре мировую славу, но потом…

Ее голос дрогнул. Она отвернулась к морю, чтобы я не видела ее эмоций. Натянулась как струна, которую можно видеть каждый день. Теперь я хотя бы понимала, откуда в ней эти стать и изящество. Прима, настоящая прима…

– Потом мой отец проигрался в карты местному молодому мэру. Тот был частым гостем на наших представлениях и постоянно дарил огромные букеты. Я не замечала этого. Но как-то раз, придя домой, обнаружила Аида собственной персоной у нас в гостиной.

Затаила дыхание. Мне казалась, что передо мной разворачивается невероятная драма, достойная экранизации. Кажется, я даже забыла, как дышать.

В воздухе повисла пауза. Агата собиралась с мыслями. Прошлое осталось в прошлом, но от этого не переставало быть менее болезненным. Просто боль немного притупляется.

Так мы и стояли несколько минут, глядя на горизонт. Мне хотелось взять ее за руку и поддержать. Но я не смела, боялась потревожить. Понимала, как важно сейчас сохранить атмосферу…

– Оказывается, Аид давно искал себе жену. Послушную, робкую пташку, что как инкубатор выносит и родит ему наследника, а еще будет красивой картинкой на приемах. Такую, чтобы весь город рукоплескал нам так же, как рукоплескали после последнего па на балете.

Боже мой, сколько же за свою жизнь пережила эта женщина? Сколько боли и страданий! Насколько обманчива бывает внешность. Да внутри нее самый прочный и несгибаемый стержень.

Теперь понятно, в кого пошел Олег. Не в своего отца, который брал что хотел. Который рушил чужие судьбы и властвовал в городе много лет, потакая жестоким играм своего Цербера…

– Я думаю, что проигрыш отца был подстроен. Он никогда не играл, хотя пару раз, когда умерла мама, и пробовал забыться таким образом. Сумма была настолько крупной, что ему дали несколько дней на ее возврат, иначе пригрозили смертью и моей, и его. К его чести, он пытался решить вопрос, но не для того все затевалось, чтобы он отдал этот долг чем-то, кроме меня.

Кто бы мог подумать. А говорят, что у нас нет торговли людьми. Есть, и как же я хочу прекратить это, изменить. Чтобы больше не слышать подобных историй…

– Он пришел к нам в последний день и предложил сделку: я у его ног – и долги прощаются. Красавица прима становится его женой, а взамен папа получает свободу. Меня оценили как кобылу на рынке, дорогую, но кобылу. У меня не было выбора, но это только на первый взгляд.

Она развернулась, и глаза ее ярко блеснули водоворотом воспоминаний. Агата была прекрасна, стоя на фоне неба и моря в своем светло-голубом платье. Несмотря на возраст, выглядела она как юная девушка, и только невероятные синие омуты выдавали в ней мудрость прошедших лет.

– Я согласилась. Но в тот же вечер пришла к Артуру и призналась во всем. Хоть мне судьба и приготовила тяжелые испытания, но я урвала себе хотя бы ночь. Она бережно хранится в моих воспоминаниях, и никто их у меня не отнимет.

Она улыбалась так искренне и чисто, словно не было за ее плечами той истории. Я тихо спросила:

– А что же было дальше?

После этих слов улыбка женщины померкла. Она снова повернулась к морю, словно пытаясь отдать ему свои печали.

– Дальше наступило утро, и уже через несколько дней я была замужней женщиной с громкой и поспешной свадьбой. Через несколько дней мой пьяный в стельку муж даже не заметил, что я сымитировала невинность. Впрочем, он много чего не замечал, и эта ночь была худшей в моей жизни. За нее утром он пообещал выполнить одно мое желание. Любое. Какое только захочу. И я бережно хранила эту возможность, ведь в Аиде только это и было хорошим: слово свое он держал.

Я мялась сзади. Не зная, как спросить и что сказать. Но Агата все прекрасно понимало и без этого. Она медленно пошла по направлению к дому, говоря:

– Артура убили через пару дней после нашей свадьбы. Об этом до сих пор я ни с кем не говорила и не хочу. А желание я потратила спустя много лет, чтобы отменить приказ Аида относительно друзей сына. Он хотел, чтобы Олег убил твоего брата и Игоря с Максимом. Хорошо, что спустя столько времени он сдержал слово.

Я застыла. В голове не укладывалось, что все так просто. Я столько лет ненавидела человека, который на самом деле спас моего брата. Столько ненависти зря, столько отравленной жизни.

Но вслух я сказала другое:

– Даже не верится, что Олег – сын Аида. Не могу это представить…

Женщина резко остановилась, а потом развернулась ко мне, насмешливо сверкая глазами.

– А кто тебе сказал, что Олег его сын? У меня никогда не было и не могло быть детей от этого монстра. Теперь я могу спокойно заявить, что Олег – сын Артура.

– Знаешь, Олег, я, пожалуй, посижу в машине. Не думаю, что там может понадобиться моя помощь. Я еще не готов с ней разговаривать.

Марк заерзал на водительском кресле, а мы с Лизой переглянулись. В последние дни, с тех пор как я таки обнаружил их местонахождение, он был сам не свой.

И все потому, что не знал, как говорить со своей восемнадцатилетней беременной сестрой. Потому что чувствовал вину перед ней, несмотря ни на какие заверения себя и всех в обратном.

– Угу.

А что я еще мог сказать? У самого поджилки тряслись. Мне понадобилось несколько недель, чтобы отловить ее. Повезло только потому, что Карина и мама не снимались с места, да и Лиза узнала на снимках небольшой домик на отшибе вблизи Ремора.