Просить их улучшить мои условия не было никакого смысла. Все равно все решает именно Аид. Оставалось надеяться, что вскоре я смогу передать ему несколько добрых слов.

Не знаю, где он и что он, но тишина убивала. Я уже передумала все мысли и снова стала волноваться. Кроме того, сказывалась усталость, но из-за перевозбуждения я не могла спокойно уснуть.

Глаза слипались, но, как только их закрывала, становилось невыносимо тревожно. Казалось, словно надо мной кружит вертолет. Точнее, я кружу, находясь в нем.

Говорят, такое бывает от алкогольного опьянения, а мне от волнения чудилось. Беременность мне представлялась несколько иначе. Хотя что уж… Собственная беременность мне вообще никак ранее не представлялась.

Как и то положение, в котором я оказалась. Чертов возраст! Почему, когда думаешь, что твоя жизнь пойдет по определенному сценарию, она подкидывает тебе такие испытания? Словно я десятилетие перепрыгнула, пропустила и заодно все то, что должно было готовить меня к материнству, например.

Снова опустила руки на живот. Нет, у меня не имелось отрицания или ненависти к малышу, но и любви не было. Как можно любить его, когда даже толком не понимаешь, как все дальше будет развиваться?

Тяжело вздохнув, перевернулась на другой бок. Где-то слышались странные звуки. Не придала им значения, ведь вообще непонятно, как тут все устроено.

Может, это и не значит ничего, а я тут распереживалась. Но спустя пару минут пришлось прислушаться получше. Потому что шорохи и странная суета нарастали.

Даже поднялась и подошла к двери. Прислонилась ухом, пытаясь понять, что происходит в коридоре. До слуха долетали далекие звуки. Кто-то копошился, что-то перетаскивал. Кидал, в конце концов.

Ничего не поняла и лишь хмыкнула. Может, у меня галлюцинации? Нет, ну а что? Если так пойдет, то настанет мой черед сходить с ума. Если при этом начну создавать игры для извращенцев, то лучше пусть пристрелят меня.

Немного отойдя от двери, вернулась ко входу в туалет. Там все было выложено отвратительной белой плиткой, как в больнице. Небольшой унитаз хоть и выглядел чистым, но доверия не внушал. Душ отсутствовал, а кран был лишь с одним вентилем холодной воды.

Ну просто курорт для беременной. А мыться мне как? Тут даже воду подогреть негде. Или что, придется дождаться прогулок у озера? Злость и сарказм помогали собраться. Унять дрожь в руках.

Только она не желала уходить, и, как бы я себя ни увещевала, мне было страшно. Потому что где-то там ходит сумасшедший маньяк, обещавший мне, что будет издеваться над несчастной женщиной.

Знаю я таких ублюдков. Уже видела одного. Иванютин в свое время осматривал меня, словно я кобыла призовая. Теперь-то я знаю, что так примерно оно и было. Выбирал себе теленочка на убой.

Думал, что вырастит из меня новую любимую женщину. Объект для страданий, так сказать. Какое счастье, что у него ничего не вышло. Но я поняла из этой истории одно: они сначала делают, а потом думают.

Зачем ему было убивать моих родителей, а потом пытаться заменить маму мною? Потому что пожалел, что прикончил ее? А раньше нельзя было никак решить этот вопрос?

Но этого теперь никогда не узнаю. Потому что мертвые не говорят. Наклонилась к небольшой раковине и освежила лицо ледяной водой. Даже не холодной, а именно морозной, словно только что она была снегом.

Несмотря на это, все равно эффект от умывания был бодрящий. Немного освежающий и приводящий в чувство. Только жаль, что вокруг все еще было зябко. Такими темпами я замерзну и заболею. Надо что-то делать с этим всем.

Решительно вышла в комнату и подошла к двери. Уже хотела начать концерт и, если надо, снять с себя еще парочку вещей для маскировки камеры, как услышала те же странные звуки.

Только на этот раз они были гораздо ближе, чем до этого. Буквально за поворотом. Напряглась, но от двери не отошла. Лишь сместилась вбок, чтобы было лучше слышно, но тело не попадало в центр полотна.

В доме что-то происходило. Это не были крики или паника, словно по коридору бежала ошалевшая толпа. Люди там, за запертой дверью, шептались и переговаривались.

Кажется, их было так много, что я буквально слышала. Топот десятков ног. Прижалась к боковушке двери и затаила дыхание. Потому что понимала, что рано или поздно они придут и сюда, в эту комнату.

А мне даже защищаться нечем! Даже вилки не оставили, забрав абсолютно все. Внутри заплясали отголоски паники. Они усилились вместе со звуками за дверью.

В итоге стала метаться по комнате, гадая, что мне делать. Уйти не могу, спрятаться негде, защищаться нечем. Если этот урод вздумает что со мной сделать, то я практически беззащитна.

Шум совсем скоро стал таким сильным, словно к двери подлетела целая рота. Я даже дышать боялась, особенно когда в замке стал поворачиваться ключ.

Что бы там меня ни ждало, я буду бороться до конца! Что бы ни случилось… Замок щелкнул, и дверь медленно открылась. Кто бы за ней ни стоял, я постараюсь быть готовой.

– Олег, стой! Да остановись ты, мать твою!

Сзади меня за одежду схватил Марк. От резкости чуть не упал. Но вырвался и хотел было бежать дальше, как был буквально повален на землю.

– Подожди. Ты тут явно ничем не поможешь, а дров наломать можешь. Тем более я думаю, что их здесь нет. Очнись, охрана почти вся уложена.

Остановился и посмотрел на друга. Его черные глаза горели беспокойством, в руке блестел пистолет. А я вот свой даже не успел взвести. Как увидел эту гору трупов, так сразу же пошел вперед.

Но Марк умеет приводить в чувство. Кивнул ему, переводя дух и доставая свое оружие. Надо быть начеку. Потому что совершенно непонятно, что здесь произошло.

Хотел спросить, почему он считает, что их здесь нет. Откуда такая догадка? Пока я видел лишь признаки разборки. Междоусобной. Как правило, в таких никого в живых не оставляют.

Прокурор заходил на огонек?

Руки затряслись, а перед глазами потемнело. Что за дерьмо здесь случилось и почему вокруг столько трупов? Осторожно опустился к одному и перевернул его.

На первый взгляд мужчина действительно был мертв. Но это только на первый. Приложил пальцы к его шее и удивленно отметил наличие пульса. Перешел к соседнему лежащему на земле человеку.

– Они живы, Марк, просто в отключке.

Тот как осторожный стрелок продвигался к дому. Не поворачивая головы, он негромко ответил:

– Знаю. У них грудь слегка вздымается у некоторых. Присмотрись.

Присмотрелся. И действительно. У многих мужчин едва заметно в сумерках поднималась грудная клетка. Определить это было непросто, но если знать, на что смотреть…

Как два спецназовца, тихо продвигались в дом. То и дело под ногами попадались люди. Они лежали в разных позах: кто-то привалившись к стене, кто-то плашмя.

Судя по всему, отец был помешан на безопасности. Здесь было такое количество охраны, что хватило бы и для президента. И большая часть валялась в отключке.

Сначала мы с Марком ступали очень осторожно, выглядывая из-за каждого угла, смотрели в оба, напряженно изучая обстановку. Но потом я понял, что дом пуст. Не считая людей под ногами.

Дал знак другу, и мы вместе направились первым делом в комнату, предназначенную для матери. Закуток, куда поместили Карину, располагался позади нее, туда было не попасть, не пройдя здесь.

Сердце билось как бешеное, а руки, сжимавшие пистолет, вспотели. Хотелось вытащить своих девочек отсюда, обнять мать и сжать сестру Марка в объятиях. Посмотреть в невероятные черные глаза.

Увидев распахнутую настежь дверь, не выдержал и буквально ввалился в комнату. Взгляд не сразу сфокусировался на обстановке. Вернее, на…

Застыл, а сзади послышались тихие шаги. Марк зашел и встал сзади. Друг тоже на секунду завис. Вместе мы переваривали увиденное.

– Это же то, что я думаю, верно?

Он указал пальцем на тело, опершееся на кровать. Я немного помолчал, осматривая его. Затем так же тихо ответил: