Так жил старец со своим братством в монастыре Нямце. Но вот восстала страшная буря и страх смертный. Опять возгорелась жестокая война трех империй. Города и села Молдавии запустели; ибо все жители разбегались по горам и лесам, где только кто мог укрыться от ярости турок. Когда же, чрез недолгое время, появилось и расположилось у подошвы гор Молдавских Немецкое войско; тогда все жители возвратились восвояси. Вступило в Молдавию и российское войско; а с ним и князь Потемкин, с сопутствовавшим ему архиепископом Амвросием, прибыли в город Яссы. И ярость турок тотчас исчезла. Этот архиепископ, пребывая в Яссах, и слыша о блаженном старце Паисии и о его братстве, возымел непреодолимое желание увидеть его очами. Объяснив об этом высшей власти и получив дозволение, он прибыл в монастырь Нямец и с великой честию и благоговением принят был старцем. Отдохнув же от пути, почетный гость проводил два дня в духовных беседах с старцем; а в день воскресный служил собором Божественную Литургию и произвел старца во архимандрита. Это было в 1790 году. Пробыв в монастыре еще два дня, и преподав всем мир и благословение, он утешенный удалился. Все братство провожало его с великою честию и любовию.
Получив, хотя и против воли, степень архимандрита, старец даже и в мысли отнюдь не увлекся славою мира сего, и ничего даже и малейшего от своего устроения и смиренномудрия не променял на гордость житейскую, которую обличил Божественный наперсник Христов, говоря: Не любите мира, ни яже в мири. Аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем: яко все, еже в мири, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть (1 Ин. 2, 15-16). Подражая таким образом своему Господу, старец Паисий, чрез смиренномудрие и пламенную к Богу и ближнему любовь и чрез точное исполнение всех заповедей Господних, пребыл невредим от оной высокой степени священства и чести; но оставался таким же, как и прежде, в делах, словах и мыслях даже до смерти.
Затем все братия в монастыре Нямце по внешности жили в покое. Но духовное их жительство, в сравнении с первым единодушным, мирным и любовным по Богу пребыванием в Драгомирне и Секуле, окончательно и безвозвратно ослабело. Причины сему были: молва, обеспеченность, смятение и у каждого попечение о самом себе, а в следствие этого оставление чтения Божественных и отеческих писаний и внимательности к себе. Об этом и прежде плакал и скорбел смертельно старец, как предвидевший все это, имевшее быть. Боясь этого во всю свою жизнь, он болезновал сердцем и наставлял всех братий, младших и старших, переписывать и перечитывать отеческие писания, дабы, ревнуя жительству древних святых, они держались тесного Евангельского пути и избегли бы нерадивой и притворной монашеской миролюбивой жизни.
Потому и сам старец, до самой своей смерти, с великим прилежанием занимался переводом с греческого на славянский язык отеческих и богословских книг, дабы доставить пользу и окормление душам, которые после него захотят подвизаться, ревновать и внимать учению Богоносных наших отцов. И удивляться надо письменным его трудам. Телом он был совсем немощный. На всем правом боку были у него раны. На кровати, где почивал он, обкладывался кругом книгами. Тут у него лежали разноязычные словари, Библия греческая и славянская, грамматика греческая и славянская и книга, которую он переводил; а среди книг зажженные свечи. Сам же он, как малое дитя, сидя согнувшись, писал по целой ночи, забывая и немощь тела и тяжкие болезни и труд. О, бесстрастнейший святой муж! О, душа чистая, соединенная с Богом! Весь он любовию прилеплен был к Богу; весь и к ближнему пылал любовию. — Кто от имеющих здравый разум может усумниться, и кто не познает и не прославит Творца Дародателя, слыша об этом блаженном муже, бывшем избраннике еще от младенчества? Ибо хотя он и не был научен от людей внешним наукам, но пришед в мужа совершенна (Еф. 4, 13), и, будучи умудрен чрез исполнение заповедей Христовых, соделался избранным сосудом, быв научен свыше от благодати Божией, при тщательнейшем во всю жизнь чтении Божественных и отеческих писаний. И так как по слову святого Исаака, смиренномудрым открываются тайны, то и слово старца Паисия, исполненное благодати, было сильно и действенно. Оно искореняло страсти и насаждало добродетели в душах с верою и любовию слушавших его. Ибо говорит Божественное писание: Вознесох избраннаго от людей моих (Пс. 88, 20). Таким образом, кого Господь избрал, того и вознес на высоту Божественнаго разума и после многих его трудов просветил ум его к познанию всех Божественных писаний. При том украсил его Бог и всеми божественными дарованиями. Видевшие все это в нем своими очами, и слышавшие своими ушами (современники) несомненно свидетельствуют о нем следующее:
1) В нем, как в чистейшей обители, жила Ипостасная Божия Премудрость со Безначальным Своим Отцем и Божественным Духом. И от сей Премудрости чрез его уста истекал медоточный источник Божественных учений, услаждавший души и иссушавший лукавые страсти.
2) В нем был разум Божественный, посредством которого он право разумевал догматы Православной нашей веры, содержащиеся в святом Символе, также Евангельские завещания и заповеди, угрозы и обещания, а еще правила святых апостолов и всех святых Вселенских Соборов и великих церковных учителей и святителей, и толкования их, вместе с тем учения и наставления Преподобных и Богоносных наших отцов, и от всей души крепко защищал их, и невредимо хранил, как зеницу ока.
3) Имел он дар совета, посредством которого право и истинно, по учению и наставлению святых и Богоносных отцов наших, преподавал всем просящим от него наставления. И кто с верою принимал их и упражнялся в делании заповедей Божиих по его учению и совету, тот преуспевал во смирении, терпении и любви.
4) Имел дар крепости, пребывая твердым в вере, любви и надежде на Промысл Божий во всех скорбях и искушениях.
5) Имел страх Божий, храня заповеди Господни, как зеницу ока; ибо и за одну малейшую заповедь он готов был положить душу свою. Тому же учил и все свое братство.
6) В нем была любовь огненная, которою он от юности вседушно возлюбил Господа своего, и которая, преуспевая, все более и более воспламенялась, и разливалась равно на всех ближних. Ибо он всех разогревал своею любовию и ревностью, всякому соболезновал, всякому сострадал, объемля душею своею в особенности духовных своих чад. Впрочем он не отвращался и всякаго человека, приходившего к нему, и просившего у него милостыни, душевной ли, или телесной, и не отпускал от себя без удовлетворения,
7) Мир всегда он имел со всеми; ибо никогда ни на кого не скорбел и никого не презирал, хотя бы что и потерпел от кого. Так же наставлял жить в мире и всех своих чад духовных.
8) Долготерпение с кротостию соединены были в нем неразрывно и как бы сросщены. Ибо никогда не видели в нем гнева или смущения, разве только за преступление заповеди Божией; но всегда он являлся кротким и терпеливым. Ибо обличал и запрещал он с кротостию, наставлял и поучал с любовию, миловал и долготерпел с надеждою исправления согрешивших.
9) Незлобие и простота в нем были младенческие; ум же и разумение — Божественные и высокие, а не младенческие.
10) Смиренномудрие же его было велико и известно (вполне) только единому Богу. Ибо блаженный сей старец подвигами духовными и вышеестественными трудами подражал преподобным и Богоносным отцам нашим. Ради любви Божией, от юности, противостав до крови всем страстям, он презрел по слову Господню все, что в мире, род, славу и богатство; не пощадил и души своей, но возлюбил тесный и прискорбный Евангельский путь. Потому и Господь Своею благодатию покорил под ноги его и даровал ему в попрание ярость и похоть и все злыя душевныя и телесныя страсти. Когда же он достиг меры мужа совершенного, Господь украсил его и всеми сказанными дарованиями Сятого Духа.
Украшен был сей святый муж и всеми внешними достоинствами. Лицо его было бело и светло, как лицо ангела Божия. Взор тихий, слово смиренное и чуждое дерзновения. Всех он любовию привлекал к себе, как магнит железо; ибо весь исполнен был благодати, изливая на всех милость. Ум же его всегда соединен был любовию с Богом. Свидетелем сему были слезы. Ибо когда он говорил что братиям от Святых Писаний, утверждая истину, сердце его горело любовию ко Господу, лицо его цвело духовною радостию и сияло любовию к ближнему, а очи его проливали слезы. Но какие подъял блаженный старец труды и подвиги, со тщанием и великим усердием, относительно познания (чистаго разумения его) правого Евангельского и истинного монашеского пути и касательно познания чистаго разумения его, безопасного от подсад и прилогов (вражиих) с десной и шуей стороны, которое (разумение истинного пути) поощряет ко всем по Богу добрым делам всякую душу, и в особенности понуждающую себя к соблюдению заповедей Господних, как говорит о сем ясно святой Петр Дамаскин. И какие изливал он горькие слезы, с печалью и воздыханиями, и в каких находился недоумениях, со смирением припадая к Богу о том, чтобы обрести искомое! По целым дням и ночам он исследовал Божественные и отеческие писания, прилепляясь к Богу верою, надеждою и горящею в сердце любовию к Нему, ища и толча смирением, постом и непрестанными молитвами со слезами, во всякое время. И по благодати Божией обрел в сердце своем, по слову Господню, источник воды живой, от которой и сам напоявался до сытости, и всем искавшим подавал независтно.
