Поскольку житие наше имеет такое основание, а именно нестяжание и послушание, то и все прочие общежительные уставы, о которых писать тебе подробно сейчас нет времени, в общежитии нашем по благодати Христовой соблюдаются, насколько возможно, а братья понуждают себя истинную и нелицемерную любовь Божию друг к другу стяжать. Ибо они, во-первых, возлюбив Господа и ради любви к Нему всё прекрасное и сладостное этого мира сочтя за нечистоту, оставили всё это и вслед за Господом своим, взяв крест свой, пошли; также они себя понуждают тяготы друг друга носить, сердце и душу единую иметь, друг друга к добрым делам побуждая, друг друга верой и любовью ко мне, недостойному, превзойти стараясь, как чада Божии; и я, видя их таким образом подвизающихся, радуюсь душой и со слезами прославляю Бога за то, что сподобил меня Господь видеть таких Своих рабов, и с ними жительство иметь, и лицезрением их утешаться. Ведь я, словно ангелов Божиих, видя братьев, к святому послушанию себя понуждающих, недостойным себя считаю даже и на след их ступить, видя себя лишенным такой Божией благодати, то есть святого послушания.

Не все в нашем общежитии достигли одной меры преуспеяния, но ведь это и невозможно. Одни из братьев — каких большинство — до конца умертвили свою волю и рассуждение, во всём повинуясь мне и братии, и, словно Самому Господу, оказывают братии послушание в страхе Божием и со многим смирением претерпевают бесчестие, поругание, укоризну и всякий вид искушения со столь великой радостью, какую испытывает кто-либо сподобившийся некой великой Божией благодати, и этого15 всегда ненасытно желают, всегда и непрестанно себя пред Богом в тайне сердца своего укоряют и считают себя малейшими и последнейшими из всех. Другие же — опять немалые числом, — падая и вставая, согрешая и каясь, претерпевая укоризну и искушение, хотя и с трудом, но всё же понуждают себя от всей души сравняться с первыми и об этом усердно молят Бога со слезами. Иные же — немногие числом, — слабые и немощные, как младенцы, не могут еще принять твердой пищи, то есть претерпевать укоризны и искушения, нуждаются еще в том, чтобы их питали молоком милости, человеколюбия и снисхождения к немощам их до тех пор, пока не придут в духовный возраст терпения; одним благим произволением и постоянным самоукорением они скудость свою восполняют. Многократно и выше силы своей, до крови понуждают они себя претерпевать бесчестие и волю свою оставлять, то есть труд великий совершают, словно кровь пред Богом изливают, со слезами моля Бога о помощи им. И такие, хотя они и немощнейшие, однако нуждницами (Мф. 11, 12) Царствия Небесного будут сочтены пред Богом. Все они хотя и не в одной, как сказано, мере, однако все вместе понуждают себя соблюдать Божии и святоотеческие заповеди и, будучи связаны друг с другом нерушимым союзом любви Божией, ради любви Божией и своего спасения претерпевают постоянную скудость в телесных нуждах с великодушием и непрестанным благодарением Бога, на одного Бога возлагая надежду как о своем спасении, так и об удовлетворении телесных, к поддержанию жизни необходимых потребностей.

Представив в этом письме для тебя многожеланное, как я думаю, известие о трех устроениях монашеского жития, а вместе и о нашем многонищенском и убогом общежитии, — которое хотя и отстоит от общего жития, бывшего во дни святых отцов наших, как земля от неба, однако, насколько возможно, тем более в эти пребедные времена, с помощью благодати Божией составилось и держится, — сообщаю и о себе. По щедротам Божиим я, хотя и в немощи телесной, еще нахожусь в этой жизни. Непрестанную скорбь и болезнь душевную имею я о том, с каким лицом предстану страшному Судии на страшном Его и беспристрастном Судилище и какой отчет дам о стольких душах братьев, предавших себя мне в послушание, ведь не могу даже и об одной моей окаянной душе дать ответа, видя во всём слабость свою душевную и немощь, и не могу ни в одном добром деле явить собой примера для братии, чего требует моя должность в этом жительстве. После Бога и Богородицы только на молитвы братьев, со мной живущих, возлагаю несомненную надежду на свое спасение, хотя и недостоин, и не отчаиваюсь в том, что неизреченное и непостижимое Божие милосердие изольется и на мою грешную душу; если же нет, но праведно правосудием Божиим буду осужден по моим злым делам на вечную муку, да будет благословен Бог, ибо я достоин этого за мое о Божественных Его заповедях нерадение. Только о том я всегда молю Его благоутробие, чтобы Он по милости Своей за премалейший мой труд, какой я когда-либо имел или имею об этом общежитии, собранном во имя Его Пресвятое, хотя бы той милости Своей меня удостоил, чтобы сподобился я видеть в Царствии Его Небесном — как тот богач видел Лазаря на лоне Авраамовом, — что чада мои духовные, истинные рабы и страдальцы Христовы, за свое нынешнее маловременное злострадание в послушании насыщаются с ангелами и святыми, в послушании Ему угодившими, божественным лицезрением Его. И этого было бы мне достаточно вместо всякой награды; впрочем, их святыми молитвами надеюсь я, окаянный, и спастись, о чём и святыню твою умоляя молить за меня Бога, всесмиренно пребываю искренним твоим и спасения тебе желающим другом.

Превожделенного лицезрения тебя искренне желаю. Неизменный друг, о имени Христовом собранного братства недостойный предстоятель иеромонах Паисий.

16 мая 1766 года, Молдовлахийская общежительная обитель Драгомирна

Письмо это послано с отцами Гавриилом и Спиридоном

Всевозлюбленному моему другу, усердному делателю заповедей Христовых, благоговейнейшему во иереях отцу Димитрию — о Господе радоваться!

Благодарю Христа Бога за то, что искру огня Божественного, еще в юности твоей Им в блаженное твое сердце вверженную, ты деланием прилежным душеспасительных Его заповедей соблюл неугасимой и желаешь разжечь ее в пламень совершенной к Нему любви получением, если Господь захочет, ангельского образа.

Но великое у тебя к этому, любимец мой, имеется препятствие, ибо оженившийся, по Лествичнику, уподобился тому, кто имеет руки и ноги связанные, и если и захочет идти в иночество, не может. Во-вторых, ты обязался пасти паству словесных Христовых овец, которую небезопасно оставить просто так и как случится. В-третьих, привычку, приобретенную в мирской жизни за столь долгое время и превратившуюся почти в естество, еще же к жене и детям вкорененную естественную любовь, а также к миру и сущему в мире пристрастие оставить весьма нелегко. Находясь в таком положении, как сможешь от неудоборазрешимых этих уз освободиться и эти препятствия преодолеть?

Во-первых, превозлюбленный, следует тебе с данной тебе Богом помощницей иметь об этом духовный совет, поступая с ее на это дело позволения. Во-вторых, должно детей своих законно и по Богу устроить. В-третьих, что самое главное, нужно у Преосвященнейшего архипастыря, если бы Дух Святой вдохнул в святое его сердце согласие на это, испросить: тебе — на такое святое дело благословение, а для паствы твоей — после тебя искусного пастыря. Се́яй о благословении, о благословении и пожнет (1 Кор. 9, 6). И поскольку ты начнешь совершать дело свое по чину, будет твое стремление к монашеству по Богу крепко и непоколебимо, похвально перед Богом и людьми.

Но если бы ты и этих вышеописанных средств* по Божией благодати легко сподобился и от всякого препятствия избавился, то и еще должно было бы тебе с великим рассуждением пересчитывать свое душевное имение и так столп монашества начинать возводить, — да не будет твое дело, из-за безрассудного начала строительства и неоконченности его, посмешищем и поруганием, по Евангелию (Лк. 14, 28-29); и чаша сия со слезами, и хлеб монашества с горечью да не будут нам из-за нерассудительности в осуждение в день Судный. «Ибо никто, — говорит Лествичник, — не войдет