Вследствие сего добрая молва о старце Паисии разнеслась по всей Святой Горе, и все относились к нему с почтением и любовию; ибо удивлялись многим Божиим дарованиям в нем и прославляли Бога. Он был там духовником многим великим отцам, как и самому вышеупомянутому Святейшему Патриарху Серафиму. И святитель этот часто посещал его иногда по немощи на осле, а иногда и пешком приходил в скит, который отстоял от монастыря как бы на полчаса ходьбы. Тут они с наслаждением беседовали о духовных и душеспасительных предметах и о вере, и о разуме духовном, о мужественном подвижничестве и о дарованиях наставника по разуму и учению Богоносных наших отцов, вместе утешаясь душами, и горя духом подражать вере их. Не один раз в год бывало и то, что Святейший Патриарх и начальствующие отцы монастыря Пандократора, по любви своей к старцу, просили его придти к ним в монастырь, и в день воскресный или какой-либо праздник отслужить самому Божественную Литургию с монастырским диаконом в великой церкви. Служил он там по-гречески неспешно и благоговейно, со страхом Божиим, непрестанно омочая ланиты свои слезами; ибо он никогда не мог без слез отслужить святую Литургию во всю свою жизнь. Видя это, Святейший Патриарх, стоя также со слезами, приговаривал: «Слава Тебе, Господи, слава Тебе!» А стоявшие в алтаре, видя его всего так к Богу простертым и как бы измененным и плачущим, едва могущим говорить возгласы, настолько умилялись и плакали, что иные не могли и стоять в алтаре по причине слез, выходили оттуда и, удивляясь благодати Божией, прославляли Бога.

Одновременно с старцем Паисием жил на Святой Горе в Капсокаливском скиту, иной старец-молдаванин по имени Афанасий, с учениками своими. По летам он был старше о. Паисия. Сей Афанасий, по наветам лукаваго, завидуя славе старца Паисия, начал вслух многим разносить злохуления против него, называя его не только льстецом и прельщенным человеком, но и еретиком. Он хулил и священную умную молитву, которой старец Паисий научал своих братий. Слыша все это, о. Паисий долго терпел так, как будто и ничего не слышал. Но Афанасий, разжегшись до нетерпимости завистию, написал и послал к нему письмо. В начале оно имело вид дружелюбного наставления, а затем содержало многия хулы, укоризны и многия неправые мудрования. Получив это письмо, старец Паисий, рассмотрев все в точности, пошел к своему духовнику, объяснил и прочитал его. Затем, вместе с духовником, они пошли к другим старцам соборным духовникам по сему делу. Все они, рассмотревши оное писание, оскорбились и велели о. Паисию написать ему ответ, обличая его заблуждение и неправое мудрование. Вместе с тем они согласились, что, если старец Афанасий не раскается и не испросит прощения, обличить его на соборе Святой Горы. Как духовные отцы повелели блаженному, так он и сделал. Обличив невежество Афанасия четырнадцатью главами, в которых выяснено было его заблуждение, и опровергнуты были хулы и клеветы, он послал эти главы к нему. Прочитав их, Афанасий сознал свою погрешность, зазрел себя, раскаялся, и пришедши к старцу Паисию, просил у него прощения. Старец же Паисий с радостию простил его и, дружелюбно побеседовав с ним, открыл ему с любовию о своем с братией жительстве волю Божию, и отпустил его с миром.

Так пребывал в своем скиту старец Паисий. Братий же у него со дня на день прибавлялось. Собралось уже более пятидесяти человек. И никаким образом он не мог избежать того, чтобы не принимать со слезами и усердным молением просивших его принять их в послушание. Чего только он не говорил? И чего не выставлял им на вид? И недостаток в келлиях, и трудность послушания, и нужду в телесных потребностях, и во всем скудость. Но чем более он с кротостию отказывал им, тем более и более они, припадая к стопам его, с плачем и рыданием умоляли его принять их. И, будучи убеждаем слезами их, как отец милосердый и исполненный любви к ближним, старец принимал, возлагаясь на всемогущий Промысл Божий о душевном и телесном окормлении их, как и выше было сказано. Потому многие почтенные отцы советовали о. Паисию взять в свое распоряжение монастырь, называемый Симонопетр; ибо он был празден, так как был в долгу. Подал старец о сем прошение Собору Святой Горы, и немедленно дано было ему на это благословение. И так взяв с собою половинную часть братий, старец переселился в монастырь. О долге же монастырском он немного что-то слышал. Но в монастыре этом пришлось ему прожить только три месяца. Ибо турки заимодавцы, услышав, что в монастыре собралось общество монахов, немедленно пришли требовать долг; и взяли насильно с неповинного старца семьсот левов. Вследствие сего, убоявшись других заимодавцев, он возвратился в скит.

Пребывая же в скиту и видя столь великую тесноту и скорбь братий, старец Паисий сокрушался и весьма скорбел душею, представляя неудобность места и совершенную невозможность общежития на Святой Горе такому единодушному обществу и впереди не видя надежды к благоустроению обители. И вот с общего совета стали они готовиться к переходу в Валахию в страну Мунтянскую. Узнав об этом, Святейший Патриарх Серафим и другие почтенные отцы Святой Горы весьма начали сожалеть о том, что старец намерен удалиться от них. Пришедши к нему в скит, они много увещевали и просили его не оставлять Святую Гору. Но когда узнали такую их крайнюю нужду и великое утеснение для братства и печаль самого старца, то сказали: воля Божия да будет!

И упал старец к ногам Святейшего Патриарха, лобызая их со многими слезами и прося у него последнего благословения. Также и Святейший Патриарх плакал, и со многим сожалением благословил его, обнимая и лобызая главу его, и со скорбью возвратился в свой монастырь. Старец же распростился и со всеми духовными отцами, испросив у всех на путь молитв и благословение.

Когда все готово было к отбытию, нанял старец два корабля и в один вошел сам с своими учениками славянами, а в другой отец Виссарион с молдаванами. Всех братий тогда у него было шестьдесят четыре человека. При помощи Божией, они благополучно доплыли до Царьграда, а от Царьграда до Галаца; и, вышедши на сушу, прибыли в Валахию, в скит именуемый Варзарегита. Но так как места для жительства в стране для них не нашлось, то старец Паисий по этому поводу прибыл в Яссы, где и принят был с любовию митрополитом Гавриилом и благочестивым господарем Григорием Каллимахом воеводою. В удовлетворение нужд старца с братией дан был ему в распоряжение монастырь Сошествия Св. Духа, именуемый Драгомирна со всеми его вотчинами. Благочестивый воевода утвердил грамотою, чтобы монастырь этот, со всем его братством, был свободен от всех податей; а преосвященный митрополит попросил епископа Радоуцкаго, чтобы передал старцу Паисию монастырь со всякою любовию и подобающею честию. И вселился там старец со всем собором своего братства, благодаря и прославляя Бога, с радостными слезами, о непостижимых судьбах Его и бесконечном милосердии, что приклонил сердца всех на любовь и милосердие к ним странным.

Спустя немного времени пришел посетить старца Паисия с его братией из скита Мерлополяны Валахской страны, любезнейший его, еще и в училищах бывший друг, иеромонах отец Алексей, также ученик старца Василия, и прожил в монастыре Драгомирне всю зиму, будучи задержан здесь любовию старца, ибо они часто наслаждались духовными беседами. И возжелал старец Паисий, дабы отец Алексий постриг его в схиму, так как оба они были учениками одного старца. Желание о. Паисия было исполнено, но имя ему не было переменено; а как он наименован был Паисием при постриге в мантию от старца Василия, такое имя оставлено было ему и в схиме. От сего случая все братство было в неизреченной радости. После же праздника пресветлого Воскресения Христова, когда о. Алексий возвращался восвояси, старец Паисий со всеми братиями провожал его с великою любовию и благоговением. Этот о. Алексий после старцев отцев Василия и Феодосия был в скиту Мерлополяне старцем.