После сего блаженный старец Паисий, отдохнув немного от трудов, начал возобновлять и установлять чин своего общежития по уставу Богоносных отцов наших, Василия Великаго и научившихся от него Феодосия Великаго и Феодора Студита, начальников общежития. Это не то значило, чтобы чин этот только начинался; ибо он еще на Святой Горе введен был старцем Паисием среди своего братства и соблюдался; но после перемещения, соединенного с суетою, он действительно как бы вновь начинался, и, обновляясь, устанавливался. Во-первых, в церкви положено было соблюдать чин Святой Горы, по уставу Православной Соборной Восточной Церкви, как и прежде было. Петь определено было на правом клиросе по-славянски, а на левом — по-молдавски. Во-вторых, положено было, чтобы никто из братий ни под каким видом не дерзал что-либо из вещей называть: это мое, а это твое; но все посылаемое от Бога, иметь общим, с завещанием строго соблюдать правило общежития. А что кому было нужно, всем подавалось от старца. Трапеза для всех была общая, кроме больных, весьма престарелых и калек. Послушания внутри монастыря, как то: в поварне, пекарне и прочие должны были исполняться самими братиями. Разные рукоделия, нужные в общежитии, братия должны делать со страхом Божиим и каждый по силе своей, а не насильно и со смущением. В общих некоторых послушаниях преслушание, прекословие и самочиние, которыми разоряются заповеди Божии, должны были быть изгнаны из души всякаго брата; а чтобы вместо сего первенствовали и царствовали в братстве послушание, смирение, терпение и мир, любовь и страх Божий, и над всем сим всесовершенное отсечение своей воли и своего рассуждения. На общих послушаниях положено было блюсти молчание уст; в уме же да действуется тайно и хранится молитва. И сам старец часто выходил с братиями на общие послушания, и вместе со всеми трудился со всяким смиренномудрием, молчанием и молитвою, подавая собою всем пример смирения и любви, и говоря: «Братия! никто из вас не должен оставаться в праздности, кроме крайне немощных и престарелых; ибо от праздности рождается всякое зло». В келлиях на едине братия должны упражняться в чтении писаний Богоносных отцов и молитве, умом в сердце художественно совершаемой, по преуспеянию каждого, полагая по силе частые поклоны со слезами. Все братия, и в особенности новоначальные должны были всякий вечер открывать свои помыслы духовным отцам. Ибо откровение — это есть основание истинного покаяния и прощения грехов, и надежда спасения душе, с печалью истинно кающейся в грехах. А если бы случилось между некоторыми братиями какое-либо неудовольствие, то непременно в тот же день должно было последовать и искреннее примирение, по Писанию: солнце да не зайдет в гневе вашем (Еф. 4, 26). Если же кто так ожесточился бы, что и не захотел бы примириться, такового старец подвергал отлучению, чтобы он и на порог церковный не вступал, и молитву «Отче наш» не читал, пока не смирится.
На послушания вне монастыря старец определял и посылал таких братий, от которых не могло бы произойти какого-либо соблазна для мирян, ни вреда для душ их самих. Если за каким-либо делом неизбежно следовало бы нечто, ведущее к преступлению заповеди, то повеленное дело должно было оставлять. Лучше, говорил старец, оставить дело без исполнения, нежели презреть заповедь Божию и подвергнуться вечному осуждению. Вообще же сказать: в обители, как внутри, так и вне, во всех послушаниях, старец Паисий всегда старался, чтобы между всеми братиями были мир и любовь по Богу, благоговение и страх Божий, смирение и повиновение со всесовершенным отсечением своей воли и своего рассуждением пред старцем и друг перед другом.
Также ввел старец Паисий в своей обители и все прочие порядки, по уставу св. Василия Великого и других Богоносных отцов, заповедав хранить их ненарушимо, и заключив угрожением за преступления духовными епитимиями, вместе с тем изливая на всех своих духовных чад отеческое свое милосердие, и нелицемерною любовию всех объемля и согревая и поучая, благоразсмотрительно определяя послушание каждому по его силе, дабы все трудились благодушно и с усердием.
Больных, весьма немощных и престарелых повелел старец лечить в больнице и всячески успокаивать возлюбленному брату Гонорию, который несколько знаком был с врачебным искусством. Муж этот и духовною беседою мог утешать, и в телесных нуждах был весьма милостив; ибо чрез святое и усердное свое послушание и смирение преуспел в горячую любовь к Богу и ближнему и в разум духовный. Потому и блаженный старец имел сего прелюбезнейшаго ему брата над больными, как свой глаз. Ему только одному и дана была свобода, ради больных, самому брать в келлии старцевой деньги, сколько-бы он ни захотел. Его же после своей кончины по прошествии одного года (1795), старец, по воле Божией, взял к себе и в небесный покой.
Затем, все время проживая с братиями природными молдаванами, вышеупомянутым Макарием и Илларионом Даскалом и с другими, знавшими греческий язык, старец Паисий трудился в переводе отеческих и богословских книг на молдавский и славянский языки. И когда, в зимнее время, все братия собирались с послушаний внемонастырских, и наступал пост Рождества Христова: тогда старец начинал, из переведенных им книг, говорить поучения ко всему вообще братству с первой недели поста и продолжал до субботы Лазаревой. Каждодневно, кроме воскресных и праздничных дней, собирались все братия по вечерам в трапезу, зажигались свечи, и приходил старец. Он садился на обычном своем месте, и читал или подвижническую книгу Св. Василия Великаго, или Св. Иоанна Лествичника, или Св. Дорофея, или Св. Феодора Студита, или Св. Симеона Новаго Богослова, или инаго какого-либо из Богоносных отцов. В один вечер читал он поучение на славянском языке, а в другой на молдавском. И когда на одном каком-либо языке бывало поучение, тогда братия другого языка читали для себя повечерие. А старец, читая поучение, в то же время толковал, приводя свидетельства из Святаго Писания обоих Заветов и из учения Богоносных отцов, и говорил (примерно) так:
Братия и отцы! С болезнованием сердца нам должно заботиться о спасении душевном, как учат Божественные отцы. Ибо Св. Иоанн Лествичник говорит: хотя бы мы и великие подвиги проходили в жизни нашей, но если мы не приобрели болезнующаго сердца, то все они притворны и суетны. И Григорий Синаит говорит: болезнование сердечное и смирение и труд послушания, по силе каждого, с правотой сердца обыкновенно делают дело, как оно есть по истине. И еще он же говорит: всякое делание, телесное и духовное, не имеющее болезнования или труда, никогда не приносить плода проходящему его; потому что с нужде восприемлется Царствие Небесное, говорит Господь, и нуждницы восхищают е (Мф. 11, 12). Многие много лет делали или делают безболезненно и поелику не приболезненно, с горячим усердием сердца, поднимали и подъемлют труды покаяния, то оказывались и оказываются чуждыми чистоты и непричастными Духа Святаго. И еще: с небрежением, леностию и слабостию делающие, может быть, как им думается и много трудятся; но никогда не собирают плодов. А кроме сего безболезненно монашествующие от уныния впадают в неполезные попечения и помрачаются. И Св. Симеон Новый Богослов говорит: посему я и говорю, что те, которые покаянием и слезами, смирением, послушанием и терпением, паче же нищетой и злостраданием, и перенесением насмешек и поруганий не подражали страстям Христовым, и причастниками поносной смерти Его не были, не бывают здесь причастниками и духовнаго Его воскресения, и не получают благодати Св. Духа. За какие же другие дела прославимся с Ним? Ибо Божественный Павел говорит: если с Ним страдаем, то с Ним и прославимся (Рим. 8, 17). Если же мы стыдимся подражать страстям Его, которые Он претерпел за нас, и живет в нас нежелание терпеть это, т. е. земное мудрование плоти: то явно, что и славы Его не будем причастниками. И еще: без покаяния и слез, как мы сказали, ни одно из сих (дарований) ни в нас самих, ни в других некоторых никогда не было и не будет. Ибо и из Божественных писаний никто не докажет, чтобы кто-либо из людей возмог без слез и всегдашнего умиления очиститься от страстей, или соделаться святым, или принять Духа Святаго, или узреть Бога, или ощутить Его посещение внутрь себя, или когда принять Его совершенно обитателем в сердце свое, — если не предварит покаяние и умиление. Сие же все соделает Божественный огнь умиления вместе со слезами, или лучше посредством слез. И еще говорит: смотрите, как бы вам не обмануться мнением, будто имеете в себе Христа, ничего не имея, и не отойти из сей жизни с пустыми руками. Тогда вы восплачете и возрыдаете.
