— Возможно, — пожал плечами я. — Но у меня иное мнение по этому вопросу, и потому, к сожалению, я вынужден отказаться от вашего предложения.

К чести Лещинского, тот не стал настаивать, давить или грозиться, даже разочарования никак не показал. Постояв с нами ещё с десяток минут, Архимаг-целитель раскланялся с нами и пожелав хорошего вечера отправился дальше по своим делам, я же остался, задумавшись над всем услышанным. Нет, конечно, тот факт что ему известно о моей почти случайно найденной добыче, был весьма досаден, но не более. Силой отнимать не станут, да и вообще, для них это скорее просто удачное приобретение, доставшееся за бесценок, чем действительно большая ценность.

А вот всё остальное… Весь разговор был, как мне кажется, ради пары последних предложений. Значит, следует быть сплоченными, говорит господин Лещинский. А вот вокруг кого именно мы должны сплотиться он упомянуть как-то позабыл. Нет, по идее, конечно, он должен бы намекать на Павла Александровича — его Род уже давно числится сторонниками этой партии. Но тогда он мог бы и прямо об этом сказать… Хотя с другой стороны — ни для кого уже не секрет что меня поддерживает хозяин губернии, да и тот факт, что я как-то связан с Хельгой, тоже не самая большая тайна. Было бы откровенной глупостью пытаться меня столь топорно склонять на сторону сидящего в Петрограде Императора, который мне никто и звать никак.

М-да, всё же надо было брать с собой Смолова. Бывший диверсант и контрразведчик сегодня был бы как никогда кстати — он в таких делах на две головы выше меня, как никак его основной профессиональной обязанностью были грязные делишки в аристократической среде. Однако чего нет, того нет…

В зале уже плясали мазурку, когда я наконец увидел Хельгу. Что ж, девушка своё дело уже сделала — вслед за отцом приняла приглашение на танец от одного и рогачей, сплясала с Бестужевым и теперь, наконец, можно было подойти к ней. Что я и сделал, ибо стоять в углу и накачиваться коньяком под мрачные мысли было бы явным моветоном.

— Не вздумай приглашать на танец рогачек, — велел я Пете, прежде чем оставить парня. — И к самым знатным дамам тоже на всякий случай не лезь, во всяком случае первым, а то мало ли.

— А как определить, кто насколько знатен? — спросил парень. — Я это… Из гербов только ваш да императорский знаю.

— Те, что одеты богаче всех — самые знатные, — пожал я плечами. — И те, у кого ауру ощутить и растолковать не выходит — тоже. Для примера — видишь вон ту девку, у которой платье словно из ожившего воздуха?

— Ага, — подтвердил парень, проследив за моим взглядом.

Не то младшая дочь, не то внучка Главы Рода (хотя скорее дочь, внучке такой артефакт едва ли выдали бы), оказалась, к моему удивлению, не Бестужевой или Воронцовой, а Патрушевой. Впрочем, сути это не меняло — этот Род пусть и приподнялся лишь совсем недавно и был пока слабоват среди себе подобных гигантов, но тем не менее стоял неизмеримо выше прочих. Так что девица, которую неизвестный мне кавалер сейчас крутил в танце, была отличным примером того, к кому соваться не стоит.

— Ты ведь видишь, что у неё явно не обычный наряд? — повернулся я к Пете. — И третий ранг тебя пусть не обманывает — ты ей не пара… Пока что, по крайней мере. Или вон та… Или эта… Все эти красавицы в платьях из чистой магии — не про твою честь, парень. А вот те, что в пусть дорогом и красивом, но относительно простом, без открытого проявления магической энергии платьях, самое то. Всё, успехов. Будут неприятности — беги ко мне, но если окажется, что ты сам кому-то нагрубил или позволил себе с девицами лишнего, я по возвращении с тебя сам шкуру спущу. Помни, что мы в гостях и что вокруг не трактирные девки, и за каждой из этих девок стоят многочисленные родичи.

— Да я ж всё понимаю, учитель, — заверил меня Петя. — Не дурак, чай, да и жизнь ещё дорога.

— Вот и отлично, — кивнул я.

Интересно, где он только успел танцевать научиться? Ведь раз пытался рогатую пригласить, значит точно умеет. Впрочем, это не моё дело…

Хельга стояла в кампании нескольких незнакомых мне мне молодых аристократов. Два Патрушевых, один Бестужев и ещё пятеро из Родов попроще типа тех же Лещинских. Кстати, к своему удивлению среди них я заметил и своего давнего «друга», из-за которого в своё время у меня и разгорелся конфликт с Игнатьевыми… А ведь я, признаться, очень хотел увидеть этого крысеныша в те дни, когда между мной и его Родом продолжался конфликт. Вот только уродца было не достать, к сожалению, а сейчас уже поздно его убивать. Однако уж поиздеваться и поунижать его мне ничто не мешает, верно? Но для того, что бы он не пробовал сбежать, займемся-ка мы маскировкой своей ауры. Пока о моём нынешнем ранге знают не все, и есть надежда, что парень будет видеть во мне не более чем Мастера.

— Добрый вечер, господа, — поздоровался я с присутствующими. — Аристарх Николаев-Шуйский, Глава Рода Николаевых-Шуйских, к вашим услугам. Хельга Павловна, вы сегодня особенно прекрасны, — перевел я взгляд на девушку. — Боюсь, вы сегодня стали главным врагом всех присутствующим дам.

— Это почему же? — улыбнулась девушка, пока остальные изучали меня взглядами. — Лично я не люблю конфликты и ни с кем враждовать не стремлюсь.

— Боюсь, в этом вопросе вы бессильны, — развел я руками. — Как они могут не возненавидеть ту, что одним своим присутствием затмевает их всех, вместе взятых? Впрочем, что им, бедняжкам, остаётся кроме черной зависти? Остаётся лишь посочувствовать им… Но любоваться при этом лишь вами!

Немного коряво, да, но Хельге понравилось, а остальное мне было до лампочки. Впрочем, никто мне указывать на мою беспардонность не стал, и я спокойно раскланялся с молодыми людьми. Бестужев и Патрушевы были членами правящих семей в своих Родах, младшими детьми Магов Заклятий, все трое примерно лет двадцати трёх-четырёх. Три Мастера, судя по ауре взявших ранги буквально пару-тройку месяцев назад — уровень талантливого, но не гениального чародея. Лещинский и Корнев были Адептами, Каменев и незнакомый мне Игнатьев — Мастерами (и были они значительно старше, лет под двадцать семь-восемь), и наконец мой давний знакомый — Антошка Игнатьев… Семнадцать лет и тоже уже Адепт, причем с уверенной, крепкой аурой. Что ж, талант, к сожалению, штука такая, достаётся не избирательно. Пусть как человек он был тем ещё уродом и садистом, но не признать в нём настоящий талант было сложно. Ведь вполне может так статься, что засранец достигнет к двадцати ранга Мастера, а это уже серьёзная заявка на становление как минимум Архимагом. Нет, не так — гарантированное становление Архимагом и определенные шансы на взятие следующего ранга, восьмого ранга… Что-то как-то многовато кандидатов на восьмой ранг в моём поколении…

— Куда это ты, Антон? — воскликнул я, когда лощеный коротышка, так и оставшийся в районе полутора метров роста, попытался незаметно нас покинуть. — Не рад видеть старого товарища по учебному полку? Нас ведь связывает столько интересных и ярких воспоминаний! Я тебя, кстати, очень долго уже ищу, с той нашей последней встречи в Каменске. Даже узнавал, где ты служишь, на каком направлении фронта воюешь… Да вот беда, мне везде говорили, что тебя на фронте не было. Но я уверен, что это всё ложь — я ведь сам видел, насколько ты храбр! Как можно усомниться в человеке, который может пригласить усталого однокурсника, не чинясь, в загородную резиденцию семьи и оказать ему горячий приём. Помнишь, как весело было?

Кроме меня, Хельги и обоих Игнатьевых никто, конечно, этой истории не знал, но по моему лицу и тону, а также сбледнувшему с лица Антону общий смысл был понятен. А каково главное правило светских мероприятий? Не мешай топить поливать грязью ближнего своего и получай удовольствие. Не всегда и не во всём, но едва ли за младшего Игнатьева будет кто-то вступаться в словесной перепалке… Ну, кроме его брата.

— Я предлагаю не ворошить дела минувших дней, Аристарх Николаевич, — вступился старший Игнатьев, представившийся Олегом. — Этот конфликт уже был улажен между вами и дедушкой, так зачем вспоминать былое?