Заканчивался второй месяц весны, снега давно стаяли, птицы звонко щебетали в лесах. Все разумные сменили зимнюю одежду на более лёгкую, но я всё ещё носил плотную вязаную шапку. Зато теперь ограничивался курткой с подогревом, не считая рубахи и исподнего, тёплых штанов и всего лишь одной парой носок. Правда, они шерстяные, но одни же! Зимой в облике ксата за пределы города или академии мне лучше не высовываться, если нет желания обморозить у себя всё выпирающее и выступающее.

Благородный всё же решил разбить лагерь на холме. Не верилось ему, что нежить может выйти за пределы скверны, да и идти близко. На том и порешили. Мне даже показалось, что Клаус как-то облегчённо вздохнул. Я сам обрадовался, решив воспользоваться ситуацией — но наёмники оказались не дураками. Разбив лагерь на вершине холма, они оставили лошадей с задней части, а спереди плотным полукругом расставили повозки. И назначили туда караульного. Вот так и умерла прекрасная идея, под покровом ночи привести толпу нежити к наёмникам.

Матоны свой лагерь разбили быстро, но в этот раз перед распределением дежурств Клаус собрал всех в центре лагеря. И пристально посмотрел мне в глаза.

— Что мы должны знать?

— У меня встречный вопрос. Ты говорил о защите.

— Мы должны знать твой план.

— Это в него и входит.

Клаус молча дёрнул губами. Несколько секунд он с недоверием выискивал на моём лице ответы на вопросы мироздания, вселенной и всего такого — но сдался, и приказал одному из подчинённых принести шкатулку. Деревянная, простая, без особых украшений и вовсе не казистая, но с ироничным содержимым.

Амулет на железной цепочке, выполненный в форме шестиконечной звезды на пластинке зелёного металла. К внутренней стороне крышки был прицеплен листок. Создавший этот оберег маг своими сертификатами и разрешениями на работу клялся, что он скроет разумного от скверны на сутки. Защита от взора тварей до десяти метров, и защита надетых вещей от поругания скверной. Для проверки оставшейся прочности на обратной стороне зелёной пластинки выгравирована такая же шестиконечная звезда. Один её луч каждые четыре часа будет медленно окрашиваться красным цветом.

Я уточнил насчёт «Второй брони» у наёмников. За прошедшие дни ничего толкового выяснить не получилось — но Клаус уверен, что «Вторая броня» у пасынков войны может быть двух типов. Либо самая обычная, защищающая переднюю часть тела, либо дублирующая только поверх отдельной вещи, но тогда зарядов у щита несколько, либо полная, но тогда там вряд ли больше двух зарядов.

— Завтра всё решится. До обеда, — я аккуратно закрыл шкатулку, стараясь не прикасаться к оберегу. — Вполне очевидно, что завтра не все наёмники отправятся к скверному месту. Я…

Клаус договорить мне не дал.

— Это очевидно. Наша задача — обеспечить ученикам академии защиту. Полную.

Мне сказанного хватило. Мой план не подразумевал выживших среди наёмников. Хотя, редко когда мои планы исполняются хотя бы с половинчатой точностью.

Следующим утром меня разбудили рано, на горизонте даже не начало светать. Я быстро умылся в ведре водой с ближайшего родника и, ёжась от утренней прохлады, подсел к костру со шкатулкой в руках. Повезло, что матоны игнорировали меня, и мою задумчивость воспринимали как нечто само собой разумеющееся, особенно накануне похода в скверну. Именно поэтому я спокойно сверялся со счётчиком в достижении «Двуединый». Ровно через двадцать четыре минуты, как я крепко сжал оберег, один из шести лучей звезды окрасился тёмно-красным цветом.

Из лагеря наёмников привычно доносилась ругань и команды пошевеливаться, собираться и готовиться. Всё это я услышал за почтительное расстояние от вершины холма, как и Клаус и ещё шесть матонов. Двое остались в лагере у опушки леса, сторожить лошадей и наши пожитки, и переносить палатки, освобождая дополнительное место у костра.

— У нас ещё час, не торопите, — крикнул главарь наёмников при нашем приближении, покосившись на горизонт. Солнце едва выглянуло наполовину.

В центре кипящего суматохой лагеря рядом с разожжённым костром, кутаясь в плащи, сидели двое разумных. Русые волосы Касуя скомкались за ночь и превратились в засаленную паклю, а сам благородный с потерянным заспанным взглядом и кружкой кипятка в руках походил на нищего, раздобывшего на помойке дорогие шмотки. В отличие от благородного, соломенные волосы Хубара всё так же двумя одинаковыми водопадами спадали по бокам головы, будто церковник ночь провёл в обнимку с расчёской.

— Ликус, доброе… — подступившая зевота перебила Хубара. Благородный же молчал, потерянно смотря на языки пламени.

— Мы не вовремя? — я усмехнулся, кивнув на творящийся хаос в лагере.

— О нет, вы пришли как раз, когда было надо, — Хубар протянул руку в направлении скверного места. — Сейчас бойцы будут кашеварить, а мы обсудим насущную проблему. О, Ликус прошу, не сверли меня взглядом. Вчера было слишком поздно для этого.

— Ты мой взгляд понял неправильно, Хубар. Вы настолько гостеприимны, что не предложили нам горячего. Хоть бы присесть дали.

— В этом нет необходимости, — отозвался Клаус, стоявший за моей спиной вместе с другими матонами.

— Присесть к нашему костру, ксату? Чтобы аппетит отбить? — появившийся из неоткуда Лифий встал между мной и Хубаром. Наёмник исподлобья глянул на меня с матонами, и не сдержал смешок. — Мы сейчас пойдём к краю лагеря, там видно оставшихся тварей.

— То есть, оставшихся? — я удивлённо покрутил головой, осматривая лагерь. — В Чёрных Лунах их больше восемнадцати?

Позади меня кто-то едва заметно быстро выдохнул воздух, скрывая смешок.

— Интересный ты собеседник, ксат, — наёмник скривил рот в улыбке. Я ответил не менее лучезарным оскалом.

Хубар устало вздохнул и поспешил вклиниться между нами, но перепалка и так уже закончилась. Мы направились на западную сторону холма, откуда просматривалось всё поле не состоявшейся битвы.

Первым заговорил церковник, неспешным жестом показав в сторону тварей

— Вчера, когда вы ушли, Касуй Миастус спросил у меня одного дозволения. У меня нет причин отказывать, но я лишь скромный представитель Всеобщей Церкви. Свой вердикт должен сказать сулин.

Сказанное Хубаром мне не понравилось. Я медленно повернулся к благородному, холодным взглядом вцепившись ему в лицо. Касуй как можно милее мне улыбнулся и показал на толпы нежити.

— Своим благородным именем я клянусь, что не смею подвергать риску… дела церковные, — заговорил Касуй. — Но мы хотели бы получить небольшую награду. Ведь именно на простых воинов возложена честь идти первыми, расчищая путь сулину.

Я раздражённо сказал Касую обойтись без словесных вывертов, и как можно быстрее сформулировать предложение. Оказалось, что эти олигофрены хотели ворваться в толпу нежити. Точнее, не столько ворваться, а сколько протиснуться между армейских построений. В самом центре толпы, по словам благородного, в окружении других тварей стояла рота королевской гвардии. Их на войне было до десяти, но только эта «уцелела». И наёмники хотели добраться до неё, используя проходы между толпами.

— Наши защитные обереги дают пятнадцать метров, — наёмник потряс рукой. В ней он сжимал цепочку оберега, сделанного из серебра в форме треугольника на деревянной пластинке, окрашенной в синий цвет.

— У меня десять, — я не сдержался и хмыкнул. Наёмник цокнул языком, явно негодуя, что у меня оберег лучше. Вот только смеялся я совсем по другой причине, едва удерживая наркоманскую улыбку! — У меня нет причин отказывать, но тогда вы отправитесь первыми и расчистите путь. Я начну работать ближе к обеду. Вы получите трофеи, а я сохраню оберег максимально не тронутым. Или ты хочешь, чтобы я вместе с вами тварей убивал?

— А разве это не обязанность сулина? — Лифий ошарашенно глянул на Хубара.

— Сулин — это всегда исследователь, и только потом боец, — церковник показательно пожал плечами. — А раз такие славные воины окажут помощь нашему общему делу искоренения скверны, то я не смею заставлять сулина подвергать себя лишнему риску.