— Если это доброе утро, то какое тогда плохое?

— Когда к благородным отправляют работать, — девочка грустно вздохнула, опустив взгляд. Все сорок дней моего отсутствия её отправляли на работы в барак к благородным. Ула приписана за мной как личный невольник, и девочка действительно выполняла только общие поручения на кухне и в залах барака благородных, но от сильной усталости несколько раз переворачивала вёдра с водой, за что получала розгами по спине.

— Можешь отдыхать теперь, — я легонько ткнул девочку пальцем в лоб, недалеко от обширного шрама. Малышка широко улыбнулась.

— Вы проходите умываться, — Ула показала на приготовленный тазик с водой. — Я уже всё… Ой, а что это у вас на лице?

Я тронул выскочившую шишку рядом с левой скулой и поморщился от боли. Вчерашнее занятие шестеро матонов посвятили отработке ударов в голову противнику. Вот только практиковались матоны, а я был вынужден парировать и уклоняться. Один крайне быстрый удар деревянным мечом я пропустил, и с минуту провалялся в нокауте.

— Заживёт, — я отмахнулся и направился к тазику. — Каир что-нибудь передавал?

— Да, — Ула вымуштрованным солдатом встала рядом и протянула полотенец. — Он говорит, что через два налима что-то случится. Соседний склад проверяет палатки и походные телеги. А ещё заказанный металл забрали.

— Понятно… Спасибо за сведенья. Ты сегодня после обеда никуда не уходи, хорошо? Меня дождись.

— Хорошо, господин, — поклонилась девочка. И тут же округлила глаза. — Ой, совсем забыла, там опять этот человек появился.

— Который? — в сердце кольнуло чувство дежавю.

— Который в прошлый раз приходил. С веснушками ещё. Раб души.

Я одной рукой упёрся на стену, а другой устало помассировал переносицу. Я только позавчера вернулся в академию, добытая кожа кракчатов лежит в задней комнате, а эта белобрысая тварь опять за своё. Ну, хотя бы прояснится нуррасия Антанской макиры. Вот интересно, почему этому скверному месту дали такое имя, ведь проще взять от названия Чалой равнины?

Помимо встречи с церковником, вечером меня ожидал учебник Нуаской школы и три заклинания. Но больше всего мне хотелось выяснить кое-что особенное. В прошлом налиме я не придал этому значения, но вчера вечером знатно удивился, сравнив выданную мне книгу по порождениям, книги по магическим школам и купленные в Кратире книги по Юдской присадке и Малитарскому зелью.

Как и восемьдесят дней назад, во входной зоне барака столпились ученики, молча и угрюмо наблюдая за парнем с веснушками и рыжими волосами. Как и в прошлый раз, Валдис Намат поднимал плечи, стараясь скрыть татуировку на шее. И, как и в прошлый раз, при моём появлении все ученики расступились, смотря на меня как на плесень.

— Просили передать точно в руки, — Носок протянул два запечатанных конверта. Один с символом Всеобщей Церкви, а на другом были нарисованы восемь квадратов, красные и зелёные. Я не успел ничего спросить, а нутон с веснушками уже поспешил уйти.

— Животное, — из толпы учеников раздался горделивый голосок. Я сделал вид, что не узнал эту остроухую.

— Кто второй на рабство души? — я взглядом прошёл по толпе. Каждая собравшаяся в холле разумная тварь испуганно дёрнулась, но открыть рот не посмела. Все они испуганно расступились, когда я медленно и вальяжно направился в столовую.

Хубар настоятельно рекомендовал явиться в церковь сегодня сразу же после обеденной службы. Второе письмо было приглашением на сегодняшний обед от Касуя Миастуса, организованный по его просьбе в здании всеобщей церкви. Эти сообщения я читал в трапезном зале, сидя в одиночестве за столом. От первого письма мне стало тошно, второе вовсе отбило аппетит. Проигнорировать приглашение благородного не получится, ибо из-за Хубара мне всё равно придётся зайти в церковь.

К Густаху в архив я попал не сразу. Матонов у входа удивила огромная связка кож кракчатов за моей спиной. Охранники потребовали развернуть каждую, и только после этого послали одного из стражей в архив.

Когда я зашёл в пристройку, то наставник от вида связки аж обомлел, но вскоре бросился проверять кожу, попутно благодаря меня за помощь академии, архиву и ему лично. А когда всё проверил, то десять штук спрятал под дальний стол. Оставшиеся три он собирался сегодня же принести в одну из академических мастерских.

— Начнём сегодня? — наставник кивнул на один из столов со всем необходимым для создания книг.

— Хотелось бы, но меня вызвали в церковь.

— Значит, начнём послезавтра. Работы на целый день, Ликус, вряд ли даже на обед сможешь уйти. А учебник нужный тебе я уже приготовил, — на полке одного из стеллажей лежала толстая кипа листов, связанная верёвками. — Дам совет, лучше сначала полностью восстанови его, а потом изучай. Удобней же в комнате будет, да? — на последней фразе наставник подмигнул мне, что для него крайне несвойственно.

— Случилось что-то хорошее?

— Меня в магистрат несколько раз вызывали. В основном интересовались этой розовой… глиной. Никто так и не смог понять, что это.

— Эксперимент прошёл удачно?

— Пройдёт в этом налиме, когда ученики на клаш уедут. В магистрате, кстати, говорили и о тебе. Магистор Кузаун имел некоторые сомнения в твоём успехе, но даже он надеялся на лучший исход, — Густах перевёл взгляд на добытую кожу и закивал головой. — Это исход великолепный.

— Я так счастлив, что смогу удовлетворить магистрат, — я не скрывал сарказма в голосе.

— Зря ты так, Ликус. Тебе не стать частью академии, это верно, но академия договорённости исполняет. Ведь магистор Кузаун дал тебе знания смыслов заклинаний?

— Это потому, что будущий магос может угодить в засаду и умрёт раньше, чем хоть что-то исследует.

— Но ведь ты хотел изучить заклинания. Ты об этом интересовался, когда нас представили.

— Логично, — я несколько секунд размышлял, но так и не нашёл что ответить. — Так из-за чего магистрат тебя вызывал?

— Мы говорили о твоём будущем, — Густах достал с полки всё необходимое для чаепития и зажёг нескольких свечей. — Ты выполнил задание магистрата на желчный мешок ондатры, добыл заллаю для матонов, сделал правильный выбор. А этой кожи хватит на сорок книг, или тринадцать, если брать самые большие. Магистрат надеялся на что-то подобное и предусмотрел это. Теперь никто не усомнится, что ты сможешь принести обработанную пластину Аклаской полёвки скверны. А раз так, то тебе пора думать о жезле. Архимагистор сказал, что твой посох обычен. Это правда?

Я перевёл взгляд на посох. Сидя на стуле, я по привычке поставил его между ног и опёр на левое плечо. Это очень удобно, да и посох всегда под рукой.

— Он необычен и важен для меня, но архимагистор прав, магического в нём мало.

— Именно об этом со мной говорили в магистрате. Магистор Кузаун продолжит обучать тебя и поможет выработать личный узор. Насчёт Хлар’ана не мне тебе рассказывать. Я же возьмусь помочь и объяснить тебе всё, что касается магических жезлов. Ты ведь уедешь на два года, так ведь?

— И в эти два года мне нужно найти всё необходимое для жезла?

— И для посоха, если это тебе нужно.

Я ненадолго задержал взгляд на посохе, размышляя, что утяжеляющие полоски и острое основание с набалдашником на свободном от скверны материке так просто не сделать.

— Да, это всё нужно, но у меня есть вопрос: что такое пертуберенция?

— Пертуберенция магической энергии? — переспросил Густах. Долгие секунды наставник смотрел мне в глаза, живым пронзительным взглядом будто выискивая во мне ответы на замысловатые вопросы. — Когда я объяснял тебе циркуляцию энергии в печатях, то назвал три принципа их построения.

— Энергия всегда должна течь от начала фразы рун в её конец; с какой скоростью энергия вышла из сигила, с такой скоростью она должна войти в следующий; и энергия должна свободно проходить через все круги и группы рун, то есть не делать замыкающих и концевых сигилов.

— Это всё касается только печатей на листах магической бумаги.