Как признался граф, он хочет вернуть городу былое. И в этом деле рассчитывает на моё имя. Это главная причина его предложения. Свободная магическая школа рун Русира, она же школа Семи шагов — до войны располагалась в западной части города, огороженная дополнительным уровнем стен. Как минимум сотню лет город покровительствовал этой школе, единственной такой на территории империи, но с началом боевых действий король пригласил магов переехать, на время, подальше от опасности. Но самое постоянное — это всегда временное, так что вернуть обратно школу простыми методами Раний не надеялся. А ведь она изготавливала многие типы магических свитков и брала заказы на сложные типы наргодат. По словам Рания, старый граф полностью покрывал существование школы, тратя на это около пяти процентов бюджета города, но налоги с заключённых сделок, торговые пошлины и прочее от деятельности школы наполняли бюджет на все десять процентов.

Именно поэтому он хотел предложить мне покровительство. Как выразился остроухий, в политике важно не столько владеть активом, сколько не дать другим им завладеть. А сейчас, после войны, и после некоторых странных слухов из империи — политические игрища разгорятся с новой силой. А тут ещё живая и вполне здравствующая личинка магоса, даром что морщинистая, всё равно многие благородные попробуют наладить со мной контакт.

— Многие благородные попробуют связаться с тобой через академию, но это бессмысленно, — продолжал говорить Раний, постепенно закачивая мысль. — Другие попробуют связаться с вашими священными миссиями, но вряд ли их попытки будут успешны. Ты уж прости, но разместить вашу миссию в городе я не смогу, даже если попросишь.

— А она здесь при чём? — спросил я, искренне недоумевая.

— По вашему договору, третьему пункту, разместить миссию или банковское представительство можно только с разрешения монарха, владельца города, банка, и церкви. Я не смогу помочь.

— Нет, как вообще в разговор вклинилась миссия?

— Ты так долго не отвечал, слушал меня. Я подумал, что тебя моё предложение не устраивает.

— Оно-то меня устраивает, только ты покровительствуешь именно что магессору? — Раний подтвердил, что моя личность выносится за пределы договора. — Что я должен буду делать?

— Ничего, — самым искренним голосом ответил остроухий. — Просто иногда жить в городе, изредка выполняя задания из местной гильдии авантюристов. Никакой политической подоплёки, тебя даже никто на мероприятия приглашать не будет. Хоть и магессор, но ты же ксат.

— Серьёзно, теперь твоё предложение мне нравится ещё больше. Я на него согласен, но вернёмся к его обсуждению чуть позже. Сейчас я хочу…

Я только было потянулся к внутреннему карману, но дверь в комнату открылась. Слуга приглашал нас к обеду. Граф сказал, что мы скоро подойдём. Дверь закрылась. Раний жестом попросил меня продолжить, будто понимая, о чём именно сейчас пойдёт разговор. Взгляд остроухого был прикован к моей руке, а дыхание участилось.

— Сейчас я хочу удовлетворить своё любопытство. И твоё тоже. В Магнаре гильдией авантюристов и вольных наёмников заправляет нутон, он как пастух направляет разумных, чтобы те не сбились праведного пути. На его поясе побрякушкой висят деревянные чётки, все двенадцать сплошь чёрные, кроме одной, она неестественно блестит серебром. Зовут главу Яроф Гшаргас Урастович. Когда я рассказал ему о молодом графе, после смерти отца надевшем на руки бронзовые перстни, то глава круто переменился в лице, — я протянул конверт Ранию. Его мелко трясло от волнения. — Это письмо мне передал глава, и строго посоветовал читать его в компании. Если ты не возражаешь.

— Ни в коем случае, — едва слышно проговорив, Раний взял конверт. И не решился его открыть.

Страх завладел разумом остроухого. Та самая боязнь поставить точку в долгих и тщетных поисках поколебала решимость молодого графа — но лишь на секунду. Глубоко вздохнув и отпив вина, Раний посмотрел на меня с присущей его отцу гордостью. В этот момент мне показалось, что на меня посмотрел сам Мялис Шалский, а сижу около стен Кратира и записываю его последние слова.

Треснула сургучовая печать, распрямились страницы послания, осыпаясь пудрой талька. Раний зачитывал строчки вслух твёрдым голосом.

Спустя десять минут текст закончился. Молодой граф замолк, ошарашенно смотря на меня и тщетно пытаясь осознать прочитанное. Я же, не сдержавшись, залился смехом, жёстким, ехидным. Я аж даже начал хлопать в ладоши от изумления. Заодно награждал покойного графа посмертными овациями. Догадываясь, что его задумка может пойти одной известной тропинкой прямиком в скверну — граф в своих посланиях старался подсказать сыну, кто владеет всей информации. Делал он это уклончиво и витиевато, но ведь его письма всяко мог прочитать посторонний. И, скорее всего, читал.

— Ай да пройдоха погибший граф, — сквозь смех проговорил я, пытаясь хоть как-то успокоится. — Моё почтение, всё так разыграть даже после смерти, это талант! Только представь себе, Раний, — я отсмеялся и с вопросом посмотрел на остроухого, — ещё тогда, у стен Кратира, граф знал, что рано или поздно его последняя воля всё же достигнет тебя. Ведь всё зависело от мелочей. А ведь случился такой исход, о котором даже сам Мялис не смел мечтать, не так ли?

— О чём ты? — ошарашенно спросил Раний, всё ещё не в силах осмыслить прочитаное.

— Война закончилась проигрышем королевства, и империя потребовала головы лидеров наёмников, ибо знала, что многие из командиров — это титулованные благородные. Мялис с отрядом смог укрыться в лесах империи и чудом смог связаться с Ярофов из Магнара.

— Это я понимаю, — Раний потряс листками. — За полгода до их пленения отец договорился с главой гильдии авантюристов, что ему и его отрядом обеспечат защиту, пока всё не затихнет. Взамен отец предлагал исключительные права на торговлю и многое что ещё. Обеспечить их защиту вызвался благородный дом Миастус.

— В тот день к тебе отправилось первое письмо. Спустя три месяца граф с отрядом пришёл в назначенное место, где условился встретиться с Заяром Миастуским. Он там был, вместе с Ярофов. Глава гильдии получил второе письмо, потом они всё согласовали. Заяр и Яроф уехали, а Мялис остался со своим отрядом.

— Отец всегда старался быть ближе к простому народу, — Раний грустно улыбнулся. — Миастус купил Чёрных Лун, они атаковали сразу, как Заяр и Яроф уехали. Отец едва отбился и смог уйти. А потом он встретил тебя, Ликус. И через тебя попытался отправить третье письмо. Его перехватили, и ты мог не прийти, а если бы оно дошло, то без посторонней помощи догадаться о Ярофе я бы не смог. Это причина твоего смеха?

— Нет, я смеялся о результатах, которые и не снились твоему отцу. Скажи, ты знаешь, что сейчас происходит в Магнаре?

— По приказу императора у дома Миастус забрали доходные дома и передали другим благородным семьям. Но я не знаю причин.

— Потому что благородного дома Миастус больше не существует. Вся их семья вырезана, поголовно. Нету больше Миастусов, как и Чёрных Лун.

Руки остроухого безвольно упали, он глянул на меня как на живую мессию, одновременно с благоговейным трепетом и совершенно ничему не веря. Упуская всякие подробности, я вкратце пересказал, как вообще встретился с Чёрными Лунами, как с наёмниками и Касуем въезд или по делам церковным и что в те дни наёмники перестали существовать как явление, и что был вызван на дуэль. Рассказал и о самой дуэли, что Заяру не понравилась смерть сына и он пригрозил архимагистору разрушением академии.

— Вся эта чистка в Магнаре, — продолжал я, — она для усмирения гнева академии. Ближайшие пятьдесят лет ей всё так же быть частью империи, хоть и некоторые послабления в контроле она получит. Причина смеха в том, что твой отец и мечтать не мог случившемся, когда под стенами Кратира диктовал своё послание. А теперь, вон как получилось, — я пальцем показал Ранию на его сердце. — Солдаты твоего отца отомщены. Как и твой отец.