– Что?..

– Ну что «что»? Гражданские живут там, на своих открытых планетах, и не знают ничего. Для каждого завода есть норма выпускаемой продукции. Выполнил – молодец. А если не выполнил – то смерть. Здесь, около сорока местных лет назад один завод, не наш, не смог сдать определённое количество продукции. И тогда «эсбэ» пригнал военных кораблей. Орбитальная бомбардировка – и всё. Информация же не поступает во внешний мир. Никто в Азуре так до сих пор и не узнал, что на самом деле произошло. А чё с нами цацкаться – нарушители и есть нарушители. Коммунизм… Не коммунизм это, Ян. Выхолощенное стадо ментальных рабов… Настоящий коммунизм – это то общество, которое построим мы… У меня до сих пор есть сомнение, что на Ксенто не порода взорвалась…

– Подожди… Ты ведь только что сказал, что информация не распространяется за пределы производственных планет…

– А… Вот то-то и оно… Ведь я же говорил тебе, что Тильмос ищет путь к абсолютной власти… Ведь с чего настоящее движение Лиловых началось, именно с катастрофы на Ксенто. Тут логическая цепочка очень простая: авария на Ксенто, немного слива информации, потом атаки Лиловых, чрезвычайное положение, чрезвычайные полномочия, и – вуаля! – прощай демократия, здравствуй диктатура!

– Джон знает о твоих догадках насчёт Ксенто?

– Да, я сегодня уже высказался ему на этот счёт. Думаю, что ответ мы узнаем, только оказавшись на Ксенто, либо вскрыв архивы «эсбэ».

– Как-то это всё не укладывается в голове… – с досадой произнёс Ян.

– Да нет, очевидно же…

– Я не об этом. Получается, что все наши действия заранее предугаданы? И мы – всего лишь инструмент в руках в руках главы «эсбэ»? Что же получается тогда, и Джон, и Вуревич, они – работают на Тильмоса? – Ян произнёс эти слова и сам ужаснулся от произнесённого.

– Я не думаю, что Тильмос просчитал всё настолько. Вспомни сам, ведь многие наши акции были для них внезапными. Ну, хотя бы твоё первое дело…

Ян отвлёкся от еды и вспомнил. Да, это было перед самым его семнадцатилетием – когда он в группе молодых диверсантов пробрался на засекреченную резиденцию руководителя земного департамента СБА – его звали А́тсон Тро́нок. Они поймали его, оглушили в собственной спальне, и в огромном зале растянули его за руки и за ноги верёвками. А потом Яну доверили самое главное – проткнуть жертву металлическим древком лилового флага…

2486 год. Планета Галерон.

Яну огорельскому казалось, что шесть лет, пошедшие с момента его первого задания и первого убитого азурца шли быстрее, чем тот год, что длился от атаки на «Идальгер» до его прилёта на Галерон.

Да, уничтожение Тронока было внезапно для «эсбэ» – ведь Тильмос не раз заявлял, что новая резиденция главы земного департамента его службы никогда не отыщется простым землянином. Но, тем не менее, земляне нашли и уничтожили того, кто должен был уничтожать и вывозить землян. Ян вспомнил, как им восхищался потом командир той диверсионной группы, как хвалил его хладнокровие, с которым Ян, недолго думая, вонзил металлическое древко с заострённым концом в пузо Троноку, и как пел дифирамбы той фразе, которую Ян с таким наслаждением произнёс, глядя прямо в умирающие глаза несчастного Тронока: «Теперь ты знаешь, что мы можем…»

Мишель, тем временем продолжал:

– Ты не переживай, Ян… Если наше дело не выгорит, и Карельски… Ну, может Вуревич, работает на «эсбэ», то мы найдём себе развлечение и на Галероне.

Ян вспомнил пронзительный и истошный вой ксаликбахинов, который, как казалось, шёл из самой преисподней, и сказал:

– Что-то мне не хочется жить на этой планете.

– Зря. Именно таким было наше земное общество до прихода Азура. И его нечего бояться. Ты не переживай. Если средств не хватит, найдём какой-нибудь дополнительный заработок. Да здесь все как-нибудь зарабатывают.

– И что же, все деньги пускаешь на развлечения?

– Сопротивление – вот мое развлечение.

– Ну и как, удачно? – спросил Ян, повертев кусок на тарелке.

– Хуже, чем хотелось бы, – ответил Мишель, – Ты доел, или нет? Пойдём, нас ждёт наше «развлечение». Джон собирает собрание сегодня. И ждёт нас.

Ян отправил последний кусочек еды себе в рот и встал из-за стола.

– Веди! – скомандовал он.

Мишель вёл Яна по самым тёмным уголкам города к месту заседания быст­ро организованного штаба восстания. По словам Мишеля, Ян ещё ничего важного не пропустил, но всё же Ян боялся, что это не так. Это Мишель знал, что прошли только сутки от смерти Рандалл, но Яну казалось, что прошла неделя, не меньше – в тот момент он потерял счёт времени. Над городом сгущались тучи, снова начинал накрапывать дождь.

Наконец, по словам Мишеля, они уже приблизились к штабу. Около дверей Ян увидел не­знакомую фигуру человека. Фигура по-земному затягивалась сигаретой, выпуская изо рта густой дым. Ветер относил его в сторону Яна. Дым был до отвращения неприятен. Докурив, мужской силуэт скрылся в двери, куда через несколько секунд вошли Ян и Мишель.

За дверью была лестница, которая вела куда-то наверх, на высоту примерно третьего эта­жа. Под ногами шуршала крупная пыль, погромыхивали какие-то железяки, по дороге Мишель умудрился вляпаться в какую-то полузасохшую грязь и смачно выругался. Нужная дверь открывалась в просторный зал, скорее всего, это была раздевалка – вдоль стен размещались пластиковые шкафчики. В середине зала стоял импровизированный стол: на обломках тепловентилятора и толстой радиаторной сетке лежала металлическая плита, накрытая ка­ким-то тряпьем. Освещение было тусклым: всего одна неоновая лампа, которая еле-еле держалась на своём проводе, одним концом свесившись с потолка. Лампа то и дело мигала, и действо­вала на нервы своим беспрестанным гудением. На подоконнике си­дел Джон.

– Ну, наконец-то все в сборе! – он кивнул в сторону. На стуле около стены сидел незнакомый Яну мужчина, – Это Кварел, знакомься, Ян.

Ян подошёл и пожал ему руку.

На вид Кварелу было лет пятьдесят, пятьдесят пять. Это был немного пузатый мужчина с большой лысиной посередине головы. У него были большие, сильные руки. Чувствовалось, что это руки рабочего человека – при рукопожатии Ян ощутил мозоли. Это был тот самый мужчина, который курил, когда Ян и Мишель приближались к зданию – от него пахло табаком. Интересно, откуда у него была эта земная привычка убивать себя никотином? Ян вспомнил, что многие в сопротивлении, да и простые земляне увлекались дымопусканием из завёрнутых в бумажную трубочку тлеющих сушёных листьев – это увлечение находило отклик среди людей, поскольку было запрещено. Ян всегда задавал себе вопрос: а если бы Совет запретил резать себе вены, люди убивали бы себя в знак протеста?

Он так же отметил, что у этого человека немного отличалась анатомия лица. На лбу, над глазами у Кварела выступали два продолговатых, похожих на валики, костяных нароста, так же скрытые под кожу, как и всё остальное лицо. На подбородке у него тоже имелись выступы, похожие на столбики, обтянутые кожей. «Интересно, с какой он планеты?» – подумал Ян.

– Если все в сборе, то, может быть, мы начнем? – отозвался откуда-то сзади Вуревич. Ян обернулся. На соседнем стуле сидел Вуревич. Там же рядом, на двух стульях сидели Баргас и Клайфтон.

Гарвич попросил:

– Мишель, закрой дверь, пожалуйста.

Мишель закрыл дверь, подпёр её каким-то обрезком трубы и опёрся спиной на один из шкафчиков.

– Мне нужно знать, сколько ты можешь выставить людей? – начал Гарвич, обратившись к Кварелу.

– Единовременно, то есть за одни галеронские сутки, я могу поднять два миллиона людей, – ответил Кварел, – Это почти всё мужское боеспособное население Галерона. Все – переселенцы или их дети. Ещё за двенадцать часов они смогут прихлопнуть все «эсбэшные» средства связи и администрацию. То есть через тридцать шесть часов вы можете вылетать отсюда беспрепятственно.

– Надо же, я думал, всё будет дольше, – сказал Мишель.

Кварел продолжил: