Прямо из положения лёжа Ян подлетел к Вуревичу и снова нанёс удар, тот отпарировал его, заставив Яна вонзить меч в диван. Ян вынул меч, снова попытался ударить, но Вуревич отразил удар, и меч вошёл в стену. Вуревич воспользовался паузой, решил нанести секущий удар справа. Ян, вытащив меч, успел отразить атаку, отбросил клинок Вуревича в сторону, и тот раскрошил медиасистему.

Две схватки – небо и земля: та, что была в тренировочном зале, и эта – в комнате Яна. Они кидали друг друга из стороны в сторону, швыряли, продолжали бесполезно скрещивать мечи. Это могло продолжаться до бесконечности, пока, наконец, Ян, брошенный толчком Вуревича, не отлетел к двери. Те открылись, и он выкатился наружу, в коридор.

Мгновенно встав, он заблокировал рубящий удар, ушёл в сторону, высвобождая клинок и, применяя телекинез, заста­вил Вуревича рухнуть навзничь.

Коридор тут же залил пульсирующий красный свет и взвыла сирена.

Вуревич упал, ударившись о массивные двери одной из соседних кают, и встал, придерживая ру­кой голову. Похоже, что рана там всё-таки была, на пепельных волосах виднелось тёмное мокрое пятно. Он пятился назад, парируя выпады Яна одной рукой. Это, впрочем, не мешало ему обороняться также искусно, как и Яну – нападать. Да, Вуревич всё ещё мог вести бой, но нападать он всё-таки не мог – ему не хватало силы одной руки. Второй рукой он зажимал рану на голове. Кровь вот-вот грозила затечь ему в глаз. В глазах Вуревича горела ярость и желание убивать. Видимо сама цель схватки была забыта и на кону для него была только смерть.

В конце концов, приблизившись к ангарному отсеку, они попали на его верхнюю палубу. Вуревич перехватил рукоять двумя руками, забыв про разбитую голову, и, нажав клинком на меч Яна, отодвинул его в сторону.

Вместо секущего удара справа Вуревич решил нанести ру­бящий удар сверху, чем и воспользовался Ян. Он отскочил в сторону и удар, предназначавший­ся Яну, пришёлся на сенсорную панель пожарной установки. Ян ударил Вуревича кулаком в челюсть и тот полетел с палубы вниз. Следом прыгнул и Ян, желая не оставлять незаконченное дело.

Вуревич, упав плашмя, не успел даже подняться, как в спину, в самое сердце, Ян вонзил меч. Раздвигая и обжигая ткани, проходя через тело с лёгким дымком выгорающих клеток, клинок входил в Вуревича, и дальше, в металлический пол ангара, так, словно это было не человеческое тело и твёрдый пол, а кусочек масла или мягкого сыра.

– Мёртв, – сухо констатировал Ян.

[1]Стри́мить – отправлять потоковое видео.

Шифрованное сообщение. Рогон Дабронд – Агенту «Скрытому»

«Скрытый, доложите обстановку!»

Шифрованное сообщение. Рогон Дабронд – Агенту «Скрытому»

«Скрытый, почему не выходите на связь?»

Шифрованное сообщение. Рогон Дабронд – Агенту «Скрытому»

«Скрытый, с вами всё нормально?»

2486 год. Транспортный корабль «Лоддо»

Ян Погорельский повертел в руках небольшую коробочку – одночастотный гиперпередатчик, и поставил обратно, на прикроватную тумбочку. Здесь, в каюте Вуревича, можно было найти много интересных и редких вещей, но интересовала, прежде всего, какая-нибудь информация, связанная с СБА.

Как только Вуревич был убит, Ян тут же отправился к Гарвичу – доложить о произошедшем, хотя тот и так уже был оповещён взвывшей сигнализацией. И когда Ян поднимался на верхнюю палубу ангарного отсека, тот уже мчался по коридору ему навстречу, желая разобраться в произошедшем.

Но разобраться не пришлось: когда Гарвич увидел запыхавшегося и вспотевшего Яна, дело было сделано – предатель был убит. Тело Вуревича было запаяно в фольгированный пластиковый мешок и преданно космосу – для этого даже пришлось выйти из нуль-пространства.

И теперь, оказавшись в его каюте, трое солдат по приказу Гарвича досконально просматривали его вещи: вспарывали даже подкладки одежды, дабы найти что-то ценное.

Ян Погорельский, Мишель Россини, Хуго Баргас, Эндрю Клайфтон, Джон Гарвич и Сюзанна Гвидиче сидели, понуро глядя в пол, и думали каждый о своём.

– Кто бы мог подумать, что Вуревич… – начала, было, Сюзанна, но запнулась.

– Мне кажется, что он вёл нас в западню, – сказал Ян, – Если сначала он сказал, что нужно непременно штурмом брать Элекон, а сегодня он мне сказал, что силами пяти тысяч человек мы не сможем этого сделать. А ещё он сказал, что Азур может запросто уничтожить Землю.

Гарвич покачал головой:

– Вряд ли. Азур не решиться на это. Если бы там не было ни одного азурца – то это было бы ещё возможно. Но теперь Совет вряд ли пойдёт на это. К тому же решение о штурме Элекона принимал я, он лишь раздобыл для нас модели станции.

– Я тоже думаю, что он блефовал, – согласился Мишель.

– А как же это?.. – возразил Ян и указал на гиперпередатчик, – Для чего он был ему нужен?

Мишель задумался. Потом ответил:

– Наверное, принимать указания и передавать отчёты в «эсбэ» …

– Я не думаю, что он просто струсил, – продолжил Ян, – Скорее всего, он вёл двойную игру.

– Считал себя самым умным? – спросил Гарвич.

– Возможно. Какую-то информацию преподносил нам, какую-то – Совету. В конце концов, его взяли, как говориться, за жабры и он стал полностью работать на Азур. Возможно, хотел и Землю спасти и сам живым остаться.

– Мне кажется, что он с самого начала был с ними, – немного помолчав, сказал Гарвич.

Ян почувствовал, как от Гарвича идут тонкие флюиды лжи и, в тоже время, настороженности. «Только этого не хватало, – подумал он, – Если уж и этот предатель, то где вообще честность в этом прогнившем насквозь мире?..» Но Ян тут же выбросил из головы эти мысли, решив, что это, наверняка, побочные эффекты работы с ци, и он ошибается.

Тем временем солдат взял сумку Вуревича и высыпал на пол его арсенал: около семи гранат разной мощности, пистолет и три складных термомеча, заряженные под завязку. Увидев мечи, Гарвич оторопел: экспериментальное и секретное оружие Лиловых находилось в руках предателя, его даже не то, что офицерам, идущим на штурм Элекона не раздали, его необходимо было ещё испытывать, а попав в руки к предателю Вуревичу – они могли теперь оказаться и у СБА в руках. Ничего хорошего это не сулило. Оставалось лишь надеяться, что Вуревич не успел передать образцы «эсбэшникам».

– Он что, собирался в одиночку воевать со всем сопротивлением? – поразился Мишель

Он подобрал цилиндр термомеча, внимательно осмотрел, сказал:

– Это из экспериментальных образцов. На нашем корабле нет таких.

Ян невольно покрылся мурашками: Мишель-то знал, что как минимум один из образцов – у Яна, ведь Мишель сам передал ему один. Но Мишель не повёл и глазом. Может, забыл?

– Возможно, что он передавал образцы вооружения в Азур? – спросил Гарвич.

– Да, скорее всего, он часто прилетал на Галерон, инспектировал тут всякое. Заглядывал в каждый уголок завода.

– Без моего ведома, – отрезал Гарвич.

И Яну вновь, после этой фразы, показалось, что Гарвич врёт. Он хотелось избавиться от этого ощущения, но не получалось. Ян попытался внимательныо прочесть его эмоции и уловил, что кроме эмоций скрываемой лжи, тот источал эмоции опасения и надежды на сокрытие тайны. «Неужели он тоже…» – подумал было Ян, но осёкся. Похоже, дело здесь обстояло сложнее, чем ему могло показаться.

Из-под очередной подкладки высыпались на пол электронные паспортные карточки.

– Подложные документы… – констатировал солдат.

– Дай-ка… – Гарвич наклонился, сгрёб их ладонью, выпрямился и стал поочерёдно рассматривать, перекладывая верхние карточки вниз стопки. Он поднял одну бровь, и Ян отметил, что его удивление было искренним.

Я шагнул к Гарвичу и тоже стал рассматривать карточки. Чего там только не было! Вуревич готовил себе спокойную жизнь: были там и Азурские паспорта, и земные, и выселенческие: галеронские, ксентовские, грокские – всего их было около пятнадцати штук, и все на разные имена.