…Ты умерла в дождливый день,

И тени плыли по воде.

Я смерть увидел в первый раз,

Её величие и грязь.

В твоих глазах застыла боль,

Я разделю её с тобой.

А в зеркалах качнётся призрак,

Призрак любви…

Группа «Ария», песня «Возьми моё сердце».

…Я убивал, но смерти я не видел.

Колоть колол, но разве ненавидел?..[…]

…И вот среди друзей я как в пустыне,

И что мне от любви осталось ныне?

Только имя…

Песня «Констанция», х\ф «Д’Артаньян и три мушкетёра».

– Что происходит? – спросил Ян Погорельский, когда они вышли из дома.

– Ян… Давай доберёмся до места… И там всё расскажу…

– Не-не-не, друг… Так не пойдёт… Ну… ведь что-то же случилось, иначе ты бы не напомнил мне про Рандалл. Куда мы бежим, что случилось, и причём здесь Ранди?

– Случилось…

– Говори, не тяни, – Ян остановился, – Ну!

– Вон скамейка, давай сядем.

Действительно, рядом оказалось небольшая беседка под навесом. Спрятавшись от дождя, они сели. Мишель помолчал немного, потом стал рассказывать:

– Я увидел её месяца два назад. Здесь, на заводе. Я узнал её сразу, ведь ты показывал на Земле её фотографию, такую красавицу трудно не запомнить. Мы познакомились, разговорились. Знаешь, у неё была такая непонятная реакция на моё имя. Странно, она по началу была такая улыбчивая, приветливая, но, когда услышала, что я – Мишель Россини, почему-то переменилась в лице. Ну, знаешь, будто она знает про меня что-то… Что такое, чего я сам про себя не знаю…

– Знает… – тихо повторил Ян.

– Что?..

– Ничего, продолжай.

– В этот день мы разговаривали долго, в основном вспоминали тебя. Хм… Я никогда бы не подумал, что ты такой романтик. Но это так, отступление от темы. Она сказала, что вы расстались, сразу после того, как я попался, но она говорила, что ещё любит тебя. Мы виделись довольно часто в другие дни, она прилетела с какой-то исторической экспедицией на Галерон. Наш завод делал какое-то специальное оборудование для раскопок, я не вдавался в подробности.

Мишель немного помолчал.

– Ты видел могильник при въезде в посёлок? – спросил он.

– Да…

– Это не наш могильник. В смысле не человеческий. На Галероне была какая-то погибшая цивилизация, это их… Именно его Рандалл должна была откапывать. В этот день я не работал, и она пригласила меня посмотреть. Если, конечно, мне не страшны будут останки, как она сказала. Я согласился.

Он опять помолчал.

– Одну могилу вскрыли. Обычные кости, правда, какой-то странной формы, но видно, что гуманоиды. Рандалл спрыгнула внутрь. Когда она прыгнула, то поранилась, но не обратила на порез внимания: так, обычная царапина. Через десять минут, после того как она вылезла, ей стало плохо. Ломота в теле, жар… Это оказался местный галеронский вирус, против него нет в Азуре препарата. И что самое интересное, он передается только через кровь, никаким другим способом…

– Где она сейчас?! – тревожным голосом спросил Ян.

– У себя, там, куда мы идем. Она умирает, Ян… Она два дня держалась, но сейчас, ты должен это понимать, её организм уже не справляется. Человеческий иммунитет не в силах справится с этой заразой…

Ян, словно молния, сорвался с места и выбежал из-под навеса:

– Пошли, я хочу застать её ещё живую. Быстрей, веди меня.

Ян и Мишель шли быстро, почти бежали. Двигались молча, Ян вспоминал былое, Мишель, наверное – тоже.

Дождь тем временем усилился и хлестал с неимоверной силой. Идти было трудно, говорить – ещё сложнее.

Они дошли до её дома за пять минут. Мишель зашёл первый, и вывел оттуда всех, кто там находился – их было человек десять. Вероятно, они уже прощались с нею. Россини увёл их куда-то в темноту. Ян уже не увидел этого, он зашел внутрь.

Рандалл лежала на диване в нежно-жёлтой кофточке, прикрытая одеялом. Ян опустился перед диваном на колени, положил на неё руки. Произнес:

– Вот мы и встретились. Рандалл… Я люблю тебя.

Вместо ответа Рандалл положила руку на его голову. Она смотрела на него, не отводя глаз, так вероятно могут смотреть только умирающие влюблённые.

– Знаешь, Ян, – Рандалл произносила слова с трудом, ей было трудно говорить, – всё, о чём я мечтала перед смертью – это увидеть тебя. Спасибо, что пришёл… Прощай…

Её взгляд опустел и устремился в пустоту. Ян понял, что Рандалл скончалась. По лицу текли слёзы. Это был единственный раз в жизни, когда он плакал.

Что ж, теперь можно было сказать: Ян впервые понял, что такое смерть. Это не просто выстрелить в человека или взорвать его. Там, на Земле, он убивал рядами, и не замечал смерть, а здесь, на захолустной планете, она предстала перед ним во всём своём ужасе и великолепии. Для Яна наконец стало понятно, кто такая дама-смерть: это грязная, чёрная, гнилая женщина, от которой тошнит. Вместе с Рандалл, как показалось Яну, умерла и часть его самого.

И словно подтверждая его мысли, над городом поднял оглушающий вой сброд ксаликбахинов, возвращающихся с охоты. Не желая обходить городскую стену, многие из них начали драть её, и теперь от неё шёл оглушающий треск. От этого ситуация становилась ещё более зловещей и вой как нельзя прибавлял этому городу дух смерти.

Ян вышел из её дома и, не замечая никого, побрел в сторону дома Мишеля. Ян нашел его без труда – словно порывом души.

Он зашёл в комнату, заперся, упал на диван, и точно так же, как и год назад, впал в забытьё…

2486 год. Планета Галерон.

– Ян, ты уже три часа не открываешь! С тобой всё в порядке? – Мишель настойчиво стучал в дверь своей комнаты, где заперся Ян Погорельский.

Ян слышал его, но не отвечал. Ему казалось, что не сутки были проведены в заточении, а больше – недели две, наверное, по крайней мере, полторы. Ему просто не хотелось открывать. Точнее это ему было не нужно.

– Ян, сейчас я начну ломать дверь! Ты этого хочешь?

Ему было всё равно – дверь-то была не его. Да и потом – Галерон не такая уж маленькая планета, если к нему ворвутся, он найдёт себе место для того, чтобы остаться одному.

– Открывай, я прошу по-хорошему.

Мишель опустился на пол около двери – Ян не видел этого, но почувствовал каким-то нутряным чутьём. Может быть тем, за которое окружающие звали его телепатом. Вот уже три часа Мишель пытался до него достучаться – и всё впустую. Были и уговоры, и угрозы, и мольбы. Казалось, что Ян просто умер. Хотя, конечно, это было не так.

– Ян, ты хотя бы понимаешь, что подводишь всё сопротивление? Чем дольше ты упиваешься своим горем, тем больше шансов, что восстание будет неудачным. Ты мечтал, кажется, о свободной Земле. Так что же ты делаешь Ян? Ты как нельзя лучше сейчас ставишь его под удар. Не тяни время. Хуже ничего нет, это я тебе говорю. Хотя бы я для тебя ещё что-то значу?

Ян молчал. Он лежал на диване и рассматривал ровный белый потолок в комнате. Шов наволочки впивался в затылок – но за это время он так привык к нему, что казался частью него самого. Мишель, судя по всему, исчерпал все доводы.

– Ян! Рандалл умерла. Не вини себя. Разве твоя вина в том, что ты – землянин, а она – из Азура? Вам не суждено было быть вместе, поверь мне. Вы из враждующих сторон, да и после её смерти ты ещё продолжаешь ненавидеть Азур. Война продолжается, ты же всегда мечтал довести её до победного конца!

Ян продолжал молчать. Всё это знал он и без подсказки.

За сутки он передумал многое. Каким роковым стечением обстоятельств Ян оказался именно на той планете, где оказалась Рандалл? Точнее даже не так: почему Рандалл оказалась именно там, откуда Лиловые должны были взять старт для военного похода на Совет? И почему именно сюда был выслан Мишель? Почему Мишель числился мёртвым, хотя на деле находился среди живых и преспокойно продолжал дела Лиловых? Все эти вопросы оставались без ответов.