Он закатил глаза, но не смог полностью скрыть улыбку.

— Ревнивая? — спросил он.

— Голодная, — ответила она. — Где эта фокачча? Прошло уже несколько часов, я говорю часов, с тех пор, как я ела последний раз.

— Хорошо. Извини за то, что я наговорил.

Её губы дернулись.

— Нет. Это я сожалею. И не должна была дразниться. Я немного завидую. Не могу пользоваться ни одним из верхних шкафов в своей квартире, потому что я слишком маленькая. О, если бы я была ростом шесть футов. Подумать только, сколько дополнительного места для моей рождественской коллекции кружек.

Его глаза расширились.

— Боже правый. У тебя есть коллекция рождественских кружек?

— Есть, — она гордо ухмыльнулась.

— Она такая же обширная, как коллекция рождественских свитеров?

— Даже больше, — сказала она ему.

Он вздохнул.

— Не могу поверить, что я это говорю, но мне кажется, что я должен это увидеть. Конечно, чисто из любопытства.

— Конечно. И я с удовольствием покажу тебе их в любое время. Это мой маленький способ поднять рождественское настроение таким хмурым ворчунам, как ты.

— И у тебя это так хорошо получается, — сказал он, пристально посмотрев на её свитер.

— Спасибо, — она приняла комплимент, прекрасно понимая, что это, в равной степени оскорбление. — Но я скажу, что ты становишься лучше.

— Становлюсь? В чем именно?

— Рождество. Сегодня ты терпеливо переносил толпы людей и покупки, даже когда я заставила тебя стоять в очереди, чтобы посмотреть на витрины.

— Я все ещё считаю, что мы могли бы вернуться позже вечером и посмотреть их без очереди…

— И, — продолжила она, прервав его ворчливый комментарий. — В выходные на севере штата ты почти веселился.

На этот раз ворчания не последовало. Он лишь слегка улыбнулся и накрыл её руку своей.

— Может быть, мне просто не хватало немного Мерри, чтобы повеселеть?

Казалось, в этой шутке был более глубокий смысл. Имел ли он это в виду? Неважно, имел он в виду нечто большее или нет, но, судя по тому, как гулко забилось её сердце, она восприняла это именно так.

А зря.

Ксандер, по сути, был продавцом. Он очаровывал клиентов своей привлекательной внешностью и гладкими речами, продавая себя и «Paragon». Это было для него второй натурой. Должно быть, так оно и было.

Возможно, он даже не осознавал, что делал это. Использовал своё обаяние.

Она уставилась на место его прикосновения и сглотнула, когда он начал выводить большим пальцем маленькие круги на тыльной стороне её руки.

И, тем не менее, она была очарована.

Ксандер — её фальшивый парень — только усугубил недоумение по поводу него, когда такси остановилось перед её домом.

Он рассчитывался с водителем. То есть он отпускал такси и оставался с ней. Это означало, что он поднимется наверх. Вместе с ней. В десять часов вечера.

Она смотрела, как жёлтое такси уезжало, а затем повернулась к ночному швейцару, и тут её осенило. Сейчас он увидит, как Ксандер войдёт в дом и поднимется наверх вместе с ней. В десять вечера. И если он останется на ночь, о чём она, признаться, думала не раз, — у кого не было фантазии о мужчине, похожем на Ксандера, — швейцар об этом узнает.

Отсутствие анонимности, сопутствующее роскоши и удобствам «Дакоты», до сих пор совершенно её не беспокоило.

Ей нравилось, что рядом всегда кто-то есть, кто принимает её посылки и обеспечивает их сохранность. Но её щеки раскраснелись при мысли о том, что кто-то всегда рядом, чтобы наблюдать за её самыми личными моментами, такими как утренняя позорная прогулка Ксандера, если каким-то чудом он всё-таки останется на ночь.

Его позор станет и её, когда ей придется встретиться с персоналом. Смотреть им в глаза и знать, что они знали о том, что у неё ночевал мужчина.

Она подняла голову и увидела, что он наблюдал за ней на тротуаре, к которому она примерзла, почти в буквальном смысле, поскольку температура с наступлением ночи заметно понизилась.

— Ну что, пойдём? — взмахом руки он указал на входную дверь и обещанное тепло, а также на швейцара, который уже вышел и стоял на улице на холоде, ожидая, чтобы открыть им дверь.

— Э-э, да. Конечно.

Она едва успела встретиться взглядом с ночным швейцаром, как он широко распахнул дверь и сказал.

— Мисс. Сэр. Холодно сегодня.

— Да. Так и есть. Спасибо, Мюррей.

— Всегда рад, мисс. Приятного вечера.

Ей показалось, что в его тоне прозвучала ухмылка, и Мерри обернулась, чтобы посмотреть, нет ли её на его лице, но увидела лишь трудолюбивого человека, которому предстояла долгая холодная смена.

Ксандер оглянулся и, нахмурившись, посмотрел на неё.

— Всё в порядке?

— Конечно. Да. Отлично.

Она быстрым шагом направилась к лифту, благодарная за то, что консьерж отсутствовал на дежурстве в столь поздний час, что избавило её от ещё одной неловкости.

В лифте Ксандер смотрел прямо перед собой. Она старалась не обращать внимания на то, как близко он стоял. Её плечо постоянно натыкалось на его руку, пока старый лифт с толчками поднимался на последний этаж.

Она вздохнула с облегчением, когда поездка закончилась и двери медленно открылись, но теперь они оказались на пороге её квартиры, куда он, несомненно, зайдёт.

Зачем ему было подниматься наверх, если он мог легко попрощаться с ней на тротуаре, передав её под опеку Мюррея, и уехать домой на такси?

Её рука дрожала, когда она возилась с ключом, но, в конце концов, смогла вставить его в замок. Она распахнула дверь и повернулась, чтобы посмотреть на Ксандера. Ждущего. Удивлённого.

— Спасибо за это… и за всё, что было сегодня вечером, — он протянул ей один пакет с покупками.

На свадебный подарок от Тиффани нанесут гравировку и отправят непосредственно невесте. Подарок его родителей будет доставлен в Сент-Мориц. Так что, несмотря на то, что они хотели набрать побольше пакетов, в руках у него был только упакованный шарф для его помощницы.

Но не отсутствие пакетов привлекло её внимание. Дело в том, что Ксандер всё ещё оставался в коридоре, словно желал ей спокойной ночи.

Когда она начала гадать, войдёт он или нет?

Признаться, она уже начала представлять себе его губы и руки на ней. Эта мысль явно понравилась её телу, судя по тому, как возбудились отдельные его части. Раньше она не была уверена, но теперь знала точно. Она хотела, чтобы он вошёл.

Скажи что-нибудь. Пригласи его войти.

Несмотря на указания маленького голоска в голове, она смогла сказать только.

— Было весело. Спасибо за ужин.

— Всегда рад, — он на секунду поджал губы, а затем сказал. — Спокойной ночи.

Не успела она ответить, как он уже сократил расстояние между ними.

Слишком поздно она поняла, что он целился ей в щеку, и, когда она повернула голову, их губы соединились.

Ошибка это или нет, но никто из них не отстранился.

Более того, она даже прильнула к нему. И он точно позволил пакету упасть на пол, чтобы обхватить её за плечи и крепко прижать к себе.

Как будто к её возбуждению были привязаны марионеточные ниточки, а Ксандер был кукловодом, заставив её хотеть его так, как она не желала ни одного мужчину, никогда.

Из её горла вырвался тихий стон, когда она почувствовала тепло его языка, проникающего в её рот. Этот звук заставил его прижаться к ней крепче, ближе. Целовать её яростнее. Он превратил её рот в развратную, грязную девчонку, которая получала всю ту любовь, которую жаждало всё остальное её тело. Как будто два тела были связаны, покалывание между ног становилось тем сильнее, чем интенсивнее был поцелуй.

Она жаждала его. Пустота внутри неё требовала заполнения, и ничто, кроме Ксандера и его твердого члена, упирающегося ей в живот, не могло помочь.

Куртка была расстегнута, но все равно казалось, что от перегретого тела поднимается жар, просачиваясь через вырез свитера и, несомненно, сделав её лицо ярко-красным.