— Думаешь, помог крестнице, дав ей корабль, чтобы отправиться к Хитрым Лисицам? Ты сделал только хуже. Судно попало в шторм, все, кто плыл на нём, погибли.

Он видел, как напряглись мускулы на лице священника, но тот молчал.

Марта почти вышла из прачечной комнаты, когда до неё долетели страшные слова.

— Бруно! Мой мальчик! — закричала она дико.

— Господи, за что?! За что ты забрал моего последнего сына…

Она опустилась на пол и закачалась в беззвучных рыданиях. Слёз не было. И от этого вид чужого горя был страшен.

Иосиф подошёл и склонился над беднягой.

— Встань, Марта, возможно, это были не они. Или им удалось спастись.

Но она его не слышала.

— Вот мы и узнали, как зовут одного из тех героев, что сопровождали Гертруду. И, главное, я оказался прав, — довольно улыбнулся Артур.

— Хотел обмануть меня? Сам вынес себе приговор. С этого часа ты находишься под арестом. Сейчас мои люди подожгут ваше осиное гнездо, и твои собратья вознесутся к небесам, которым молились.

— Не хочешь поздороваться с дедом? — спросил Иосиф спокойно.

— Где он? Немедленно проводи меня к нему!

— Пойдём, — кротко согласился епископ.

Проходя по коридору он как бы случайно задел висевший на пути колокол, звон которого говорил монахам о наступлении времени трапезы или отхода ко сну.

Это был условный знак для монахов. Если час обеда или сна ещё не наступил, колокол звонит, предупреждая об опасности.

— Что ты творишь?! — зашипел Артур.

Но было поздно, мелодичный звон поплыл по монастырю, долетая до слуха его жителей.

Не отвечая, епископ дошёл до крутой лестницы и начал спускаться.

— Куда ты меня ведёшь? — Артуру показалось, что ситуация выходит из-под контроля.

Вместо того, чтобы приказать схватить и связать отца Иосифа, он вынужден идти за ним непонятно куда.

Лестница закончилась, и они очутились перед тяжёлой дверью, на которой висел замок.

— Куда мы пришли? Ты что, держишь моего деда под замком в подвале? — теряя дар речи от подобной наглости только и мог сказать король.

Продолжая хранить молчание, епископ снял с пояса связку ключей и вставил один из них в увесистый замок.

Ключ повернулся, и вскоре они действительно оказались в мрачном подвале.

Артур прищурился, оглядываясь вокруг.

Епископ приподнял вверх предусмотрительно взятый с собой разожжённый фонарь, подслеповатый свет которого, качаясь, слабо осветил подземное помещение, едва коснувшись его углов.

В дальнем из них кто-то зашевелился, привстал.

— Дед! — не раздумывая, Артур бросился к нему.

Воспользовавшись этим, епископ выскользнул наружу и быстро захлопнул тяжёлую дверь, защёлкнул замок.

Вот и всё. Теперь этим двум не уйти от справедливого суда, который устроит для них обиженный и рассерженный народ.

Сегодня же они с братьями перевезут пленников в башню, уготованную Артуром для самых дерзких и опасных узников.

Останется назначить судный день.

Артура подвела излишняя самоуверенность и вера в собственное превосходство. Он так и не смог оценить по достоинству врага, каким оказался для него епископ.

Нужно ещё разобраться с людьми короля, наверняка они где-то поблизости. Братья-монахи должны были услышать звон колокола. А, значит, начать действовать.

Главное после этого, выяснить, что на самом деле произошло с его крестницей и её смелыми помощниками.

Воины, ожидающие приказа своего повелителя, послушной цепочкой выстроились у монастырских стен. Они вяло отреагировали на появление монахов, не допуская и мысли, что те могут быть опасны.

А зря.

Кто-то из братьев отлично владел луком. У кого-то были мушкеты. В ход пошли даже копья.

Получив от епископа сигнал к нападению, монахи-мятежники побросали свои дела, и поспешили в укромное место, где хранилось спрятанное от чужих глаз оружие.

С таким скудным арсеналом, что у них был, захватить дворец штурмом сложно. Но защитить родные стены от врага — то, что надо.

Один из братьев, выглянув в окно, оценил примерную численность врага. К ним уже спешил епископ, не забыв прихватить оружие для себя.

— Вот и пробил наш час! — серьёзно обратился он к монахам, сжимая в руках мушкет.

— Артур обезврежен, войско короля обезглавлено. Наше превосходство в том, что враг не ждёт от нас нападения. Встанем же в оборону, отстоим себя и наш монастырь!

Он смело пошёл вперёд, сходу целясь и стреляя в генерала Мора. Дни тренировок по стрельбе, которые начались у мятежников с приходом войны, не прошли даром. Выстрел пришёлся точно в цель, поверженное тело генерала рухнуло на землю. В рядах противника наступила паника.

Оставшись без командира, солдаты растерялись. Они привыкли лишь слепо следовать чужому приказу. Без генерала и короля войско превратилось в кучку испуганных мужчин, не знающих, как действовать дальше.

— Ваш король в наших руках! Сдавайтесь, глупцы! — крикнул Иосиф, не опуская мушкета.

Немного замешкавшись, воины один за другим побросали оружие на землю и подняли руки в знак полной капитуляции.

Пленников закрыли в одной из комнат.

Благодаря уму и решительности епископа дело обошлось малым кровопролитием. Из жертв — лишь генерал. В числе монахов не нашлось даже раненых.

— Молодцы! — похвалил Иосиф мятежников.

— Мы одержали победу. Теперь всё будет по-другому. Доставьте Эдгара с Артуром в башню. А я должен ехать на королевский причал. Мне нужно двое из братьев, чтобы отправиться к Хитрым Лисицам. Не могу сидеть сложа руки, не зная, что творится сейчас с Гертрудой. Надеюсь, мы с ней не разминёмся, и я доставлю её обратно.

— Они погибли, — к нему неслышно, точно тень, подошла Марта.

— Все… и мой сын Бруно погиб…

— Марта, это неправда! Вот увидишь, я верну их! — возразил епископ, обнимая женщину.

Он хотел её утешить, но она его не слышала.

— Мне надо готовить обед. Скоро придёт мой муж, он с утра в поле работает. Наверняка проголодался, — с этими словами она освободилась от объятий изумлённого епископа и направилась в сторону кухни.

Бедняга лишилась рассудка, не в силах пережить очередное горе, посланное ей небесами.

Но Иосиф верил, — встреча с сыном вернёт ей разум и покой.

— Вам опасно сейчас возвращаться в Белые Лилии. Дождёмся, когда Артур со своим войском попробует напасть на нас. Мы будем к этому готовы благодаря вашему предупреждению и сможем отразить удар. Разгромим врага, и я отправлю вас с Адель домой.

Ей было приятно, как он называл её дочь. Она сама любила так называть её, «Адель». Коротко и нежно.

— Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством, — упрямо ответила Гертруда.

— Подумайте об Адель, если вам не дорога собственная жизнь, — в голосе Осви зазвучали металлические нотки.

— Если с вами что-то случиться, я до конца дней себе не прощу, что позволил вам уехать.

Разговор между ними состоялся во время ужина. Осви резко встал и молча покинул сидевших за столом. Гертруде показалось его поведение невежливым, но она здесь лишь незваная гостья, поэтому лучше оставить своё мнение при себе.

Ей стало неуютно в огромном чужом зале с незнакомыми ей придворными.

Бруно с Джеком среди них не было. Король распорядился поселить их во флюгере, что стоял рядом с дворцом. Гертруде было обидно, что её разлучили с товарищами. Но как сказать об этом королю?

Осви собрал в кабинете военачальников. Предстояло обсудить план действий по укреплению юго-восточных границ. Нужно подвезти к ним оружие, вырыть окопы, установить пушки.

— Усилим береговую охрану в два раза, — говорил он собравшимся, думая о Гертруде.

Ну что за женщина! Хочет всё сделать по-своему, даже если это абсурдно и ставит под угрозу её жизнь.

Но именно это его в ней и восхищает.

Не каждая, окажись на её месте, решилась бы пуститься в плаванье за много миль от родного дома, чтобы спасти своего ребёнка.