Она нашарила в кармане флягу с водой, сделала глоток, сфокусировала взгляд, пытаясь рассмотреть, что впереди. Послышались чьи-то шаги и грубый мужской голос совсем рядом произнёс:

— А ночь-то холодная. Сейчас бы чаю или покрепче чего…

Гертруда резко присела и отползла в кусты, что росли позади неё. Только бы охранники не заметили, прошли мимо. И снова ей повезло. Ленивые стражники так и не дошли до места, где пряталась беглянка. Развернулись и удалились в обратную сторону, откуда пришли.

Согнувшись, точно ночной воришка, она неслышной тенью заскользила вдоль стен высокой кованой ограды. Зацепилась о невидимую преграду, чуть не упала. Верёвка! Один её конец так и остался болтаться на талии Гертруды, она попробовала его отвязать, но в темноте у неё ничего не вышло. Тогда она схватила свободный оторванный конец и обмотала его вокруг себя, просунув остаток верёвки под те, что прочно держались на её теле. Разберётся с этим попозже. Надо найти калитку и пробираться к спасительному лесу. Там преследователям будет гораздо труднее её отыскать.

Расстояние от замка до леса было небольшим. Но преодолеть его оказалось непросто. Казалось, добиралась до него целую вечность.

Оказавшись в лесу, она была вынуждена сбавить шаги. Здесь было гораздо темнее. Даже днём солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густую листву старых деревьев.

Только удалившись от стен дворца на приличное расстояние, Гертруда поняла, насколько устала. Даже под толстыми башмаками она ощутила мягкий бархатный мох, устилавший землю под корявыми стволами. Вот бы опуститься на него прямо сейчас, прислониться к шершавой коре дуба, закрыть глаза и ничего не чувствовать. Кроме этого влажного лесного духа. Кроме тишины, изредка нарушаемой вскриком потревоженной птицы или хрустом сухих веток. Наверное, какая-то любопытная ночная зверушка пробежала где-то поблизости.

Но этого делать никак нельзя. С минуты на минуту Артур хватится своей пленницы. Если ещё не хватился. Страшно представить, что тогда начнётся. Нужно двигаться вперёд.

… Ей ни разу не доводилось бывать в мужском монастыре. Но со слов епископа Гертруда знала: находится тот глубоко в лесу. Если всё время идти в сторону Большой Медведицы, непременно в него упрёшься. Только вот звёзд на небе уже не видно. Их скрыли тучки, набежавшие с севера. Да и кроны дубов, вековых жителей леса, закрывают собой всё. Ничего, она будет пока просто идти, чтобы быть как можно дальше от ожидаемых преследователей.

… Она не понимала, сколько уже прошла. Начало светать. Её пошатывало от усталости, когда лесная чаща неожиданно закончилась. Впереди показалась опушка, которую с трудом можно было всё же разглядеть. На ней — некое подобие маленькой деревушки. Подобие, потому что основная часть домов была разрушена и сожжена. Совсем недавно тут жили люди. Почти за каждым строением виднелся огород. Рядом с домиками стояли сараи. Вернее, то, что от них осталось. Обугленные брёвна, чёрные от сажи камни… конца и края нет бесчинствам армии славного Артура.

Гертруда прошла вперёд. Под её ногами захрустели ветки можжевельника.

Бруно не мог не слышать этого хруста. Погреб, в который он попал, точно в ловушку бестолковая и глупая мышь, был всего в двух шагах от приближающейся женщины.

Он стал лихорадочно соображать, как же ему поступить. Обнаружить своё присутствие, позвать на помощь? А если это его преследователи или другие воины короля? Вариантов у него будет лишь два: или его доставят во дворец и затем казнят; или отправят на злополучный остров. Какой из вариантов Бруно бы предпочёл, он и сам не знал. Но то, что самому ему не выбраться из подвала, знал наверняка.

То, что наверху стояла тишина, обнадёживало. Возможно, там находится один человек. А люди Артура по одному не ходят. Или это кто-то из них, посланный в разведку, остальные где-нибудь притаились поблизости? Пока раздумывал, как лучше поступить, в носу защекотало так, что не удержался, чихнул. Проклятая ночная сырость! Он совсем простыл, пока плутал по лесам в поисках отряда мятежников. Сверху послышалось тихое шуршание, кто-то приближался прямо к погребу, что скрывал Бруно. Этот кто-то склонился над зияющей темнотой погреба и заглянул вниз.

— Эй, — тихо позвал приятный женский голос.

— Кто там?

Бруно выдохнул. Женщина. Вот оно. Его спасение.

— Вы там одна? — так же тихо отозвался он.

— Ну допустим, — Гертруда продолжала осторожничать.

— Вы не могли бы мне помочь?

— А как вы там оказались? — она не спешила прийти незнакомцу на помощь, прикидывая, насколько может ему доверять.

— Всё глупо получилось, спустился сюда по лестнице, а она развалилась прямо подо мной. Причём так, что не смог хоть как-то её пристроить и выбраться обратно.

— И что вам там понадобилось? — она ещё сомневалась, стоит ли довериться этому парнишке.

— Может, вы мне поможете, и я расскажу вам обо всём наверху? — Бруно начинал сердиться.

У него закралось подозрение, что женщина уйдёт и не станет его выручать.

— Сперва ответь, — перешла незнакомка на «ты».

«Не отстанет ведь», подумал Бруно и покаялся со вздохом:

— Думал отыскать в погребе что-нибудь съестное… давненько ничего не ел…

— А что ты делал в лесу? Прятался от кого-то? — Гертруда, как истинная представительница прекрасной половины человечества, спрашивала теперь, скорее, не из опаски, а из женского любопытства.

Она уже поняла, что парень безобиден и не причинит ей вреда.

— Почему я должен тебе выложить всю правду о себе? — рассердился Бруно.

— Не знаю, может, потому, что я твой единственный шанс на спасение, — лукаво пропела Гертруда.

Она была рада, что встретила живую душу в лесной глуши. Ночь, проведённая наедине с собой в зловещей темноте леса, угнетала. Не хотелось бы её повторения.

— Я разыскиваю мятежников, — признался он, удивляясь про себя, как легко доверился новой знакомой.

— Да уж, в этом подвале тебе это навряд ли удастся, — она думала, как лучше вытащить парня из ямы, как руки сами нащупали верёвку, обмотавшую её пояс.

Надо же. Проходила с ней на поясе всю ночь, и даже не почувствовала дискомфорта. Видно, хорошо приложилась головой, что забыла её отвязать в лесу.

Ловко распутав свободный конец, она бросила его пареньку, сама легла на край ямы и ухватилась руками за брусья, вколоченные вокруг неё.

— Боюсь, ты меня не удержишь, — Бруно с сомнением покосился на худенькую фигурку над ним.

— А ты не бойся, и всё получится, — с усмешкой ответила Гертруда.

— Ну же, я жду. У меня нет времени на пустые уговоры, — подначила вдогонку.

Бруно ухватился за верёвку, обмотал её вокруг запястий, и стал медленно взбираться вверх, опираясь ногами о земляные стены погреба. У него были крепкие руки, но выдержит ли эта щупленькая женщина его вес? Не утянет ли он её, падая вниз?

— Ну же… ещё немного, — напрягаясь всем телом, поддержала его Гертруда.

Костяшки её пальцев побелели от напряжения, так крепко она вцепилась ими в доски, врытые вокруг ямы. Незнакомец был уже совсем близко. В серых утренних сумерках она смогла разглядеть его усталое перепачканное лицо. У паренька были светлые волосы, спадающие на широкий открытый лоб. Чуть грубоватые черты нисколько его не портили. Большой, упрямо сжатый рот, волевой подбородок…

Гертруда расцепила пальцы правой руки и ухватилась ею за руки парнишки, судорожно сжимавшие натянутую до предела верёвку.

— Ну давай, ты молодчина! Ещё чуть-чуть… — подбодрила она Бруно.

Её поддержка словно придала ему сил. Он оттолкнулся ногой от земляной стены ямы, сделал рывок вперёд и уцепился за край одной из досок. Ещё рывок, и Бруно, подтянувшись, перевалился частью туловища наверх. Не сразу встал, выравнивая дыхание и искоса поглядывая на свою спасительницу.

— А ты сильная! — не удержался от похвалы, любуясь прекрасной незнакомкой.

Она отличалась от всех, ранее встречаемых им женщин. Судя по виду, она не простая деревенская жительница. На обычную горожанку тоже не похожа. Платье, заметно успевшее пообтрепаться от прогулок по лесу, сшито из дорогой ткани. Тонкие запястья с хрупкими пальчиками явно никогда не знали тяжёлой и грубой работы. Да и сама внешность, то, с каким достоинством держится эта женщина, речь; всё говорило о её непростом происхождении.