Ни в чем не могу разобраться.

Какая несуразная и нелепая Лето.

Поднимаюсь и медленно подбираюсь к входу в отдел. На витринах модели еще ничего, а вот в глубине магазина уже видны очень даже откровенные вещички.

Оглядываюсь по сторонам, а затем ныряю в отдел. Удостоверившись, что помощь с выбором мне не нужна, консультант с видом человека, выполнившего свой наивысший жизненный долг, уплывает за прилавок. А я бреду вдоль полок и с любопытством рассматриваю бельишко на манекенах.

Ну и ну. И куда натягивать, к примеру, вон те ниточки крест-накрест? Не, я, понятное дело, знаю, но… все же на ветру остается!

Замираю около вешалки с коротенькими сорочками. Провожу пальцами по невесомой полупрозрачной ткани верхнего слоя и касаюсь легкой ткани теплого небесного цвета под ним. Немного белого кружева, призванного прикрывать грудь, и игривый беленький цветочек в середине лифа.

Короткая. Наверное, чуть выше коленей будет.

… У нашего господина день рождения. Что думаешь?..

Отгоняю прочь вертящийся в разуме вопрос, которым зачем-то озаботил меня Тео. И хватаюсь за ткань обеими руками.

Вещичка не для моего болезненного и по-прежнему тощего тела. А для кого-то намного красивее.

Поджимаю губы и гипнотизирую цветок на сорочке.

Я сплю только в пижамах. Можно же разнообразить свой дурацкий сон?

Ровно через пять минут выхожу из магазина с пакетиком, где ютится аккуратная упаковка. И с постным лицом иду навстречу Роки, уже терпеливо ожидающего своей свинтившей спутницы. Стремительное перемещение его взгляда на витрину и обратно на меня дает сразу несколько вариантов для предположений насчет мыслей, которые у него возникли по поводу моей уединенной эскапады.

Но уверена, среди них нет ни одной непристойной. Знаете ли, я ‒ негодный объект для бесстыдных юношеских фантазий. Крайне не аппетитная особа. И с каждым безумным поступком превращаю себя в еще более несъедобное блюдо…

Только у Виви на все собственное мнение. И слизывать пудинг с моих пальцев он очень даже не прочь.

Ложное сегодня

‒ Лето?! Стало хуже, да?

Трясусь, как пленница свихнувшегося массажного кресла. Позывы желудка врываются болезненными отзвуками в горло. Хриплю и складываюсь пополам.

Так и знала, что не стоило наворачивать тот бутерброд.

Он же не входит в чертов перечень продуктов, одобренный проклятым врачишкой Такеши.

Вцепляюсь в стенки унитаза, будто нет в мире вещи надежнее и крепче, и делюсь с ним потоком прозрачной слюны. Бутерброд, отказавшийся принимать участие в процессе пищеварения, покинул мое тело минутой раньше. Теперь изо рта текут лишь тонкие нити слюны.

Прекрасно погуляла с приятелем. Высшая крутотень. Впечатлений завались. Особенно для Роки.

В итоге бедолаге пришлось ориентироваться буквально за доли секунды и тащить внезапно согнувшуюся в три погибели меня до ближайшего туалета. А затем еще держать мои чертовы волосы, пока я достигала идеальной пустоты желудка над бездонной ямой унитаза.

‒ Стало… веселее, ‒ отзываюсь я и, сощурившись, провожаю в долгий путь очередной слюнявый водопадик. ‒ Мой… браслет?.. Браслет не испачкала?..

‒ Он рукавом прикрыт. Не волнуйся. ‒ Роки на мгновение прижимает ладонь к краю моего кардигана на запястье. ‒ И я сплету еще, если захочешь.

‒ Надо… валить… ‒ Картинка перед глазами плывет.

‒ Спокойно все заверши.

‒ Заверши, блин… ‒ Вытряхиваю из себя слюнявый смешок. Даже сейчас его интонации совершенно безмятежны. Он словно предлагает мне со спокойной душой закончить домашку, а не с тошнотой дальше развлекаться.

‒ Мы ж… в мужской забрались… туалет… ‒ Обессилено клонюсь в сторону, но там меня уже поджидает ладонь Роки.

‒ Я парень. И я разрешаю тебе здесь находиться.

Ух ты, как просто.

Выдаю еще один залп и собираюсь уже свалиться на колени ‒ ранее стояла корточках, ‒ но и тут свободная рука Роки поспевает за моими пируэтами. Он подхватывает меня под животом, продолжая придерживать волосы, чтобы я не стояла коленями на полу, но, заметив, что я начинаю трястись сильнее от такого сдавливания, аккуратно передвигает ладонь ниже по телу. В итоге я благополучно зависаю в заботливой хватке, однако у меня даже нет сил, чтобы нормально осознать свои чувства, пока к моему бедру прижимается рука Роки.

Это смущает? Изумляет? Радует? Приводит в ужас? Мне противно?..

Фиг знает, у меня время «буэ-э-э-э».

‒ Фух… кажется, отпустило. ‒ Делаю попытку приподняться, и Роки отнимает руку от бедра и приобнимает меня за плечи, практически удерживая бесполезное существо по имени Лето на весу.

Волосы он по-прежнему не отпускает. Похоже, крутой парень в курсе, что для девушки шевелюрка ‒ величайшее сокровище, и мое настроение окончательно придет в упадок, если я испачкаю ее тем, что пока остается на моем лице.

Все так и происходит. Роки прижимает меня к стойке с умывальником и свободной рукой сноровисто намывает мне щеки, затем нос и подбородок. Толкает под струю воды мои руки, предварительно набрызгав на них капли жидкого мыла, и сует в кулак бумажное полотенце. Вяло дышу, пока юноша сосредоточенно промокает мне щеки бумажным куском, и сдерживаю хриплое фырканье, когда он, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, оценивает чистоту своей работы.

‒ Отлично. ‒ Роки наконец отпускает на волю мои волосы и еще раз кивает, видимо, одновременно ведя мысленный диалог с самим собой. ‒ Как ты? Стоять можешь?

‒ Как столб, ‒ заверяю я и, как только он ослабляет хватку, немедленно принимаюсь сползать на пол.

‒ Упавший столб, ‒ констатирует парень и, ухватив меня подмышками, приподнимает и усаживает на сухую часть стойки. ‒ Так лучше?

Киваю.

Но какое там лучше! Это полный крах.

Стукните мне, пожалуйста, кто-нибудь по башке. И посильнее.

Вот что это сейчас было, а, Лето?! Крушитель настроения, вот ты кто! Еще бы все внутренности на него вытряхнула, почему бы и нет?! Слишком мало позорного поведения. Надо больше, Лето, больше невезения. А то у тебя так много близких людей, что не жалко от одного избавиться.

‒ Предлагаю, больше не питаться в том кафе. ‒ Роки, хмурясь, прижимает сложенные пальцы к моему лбу, а я, приклеившись затылком к зеркалу, расслаблено наблюдаю за ним.

Наверное, неплохо бы получить очередную дозу «Алого». Но кажется чем-то неправильным просить Роки вытащить из моей лежащей рядом сумки инъекцию и вколоть мне препарат. С одной стороны, кровь Виви ничем себя не выдает, с другой, он будто присутствует здесь, и с новым внедрением частичек его сущности это будет еще ощутимее.

‒ Полегчало? ‒ Роки что-то легонько смахивает с моего подбородка. Подозреваю, что это остатки слюны.

‒ Угу, ‒ рассеяно бормочу.

Безумно красивый.

Становится легче просто от того, что пялюсь на него сквозь ресницы.

Нравится и то, как торчат по бокам его рыже-красные локоны. И то, как блестят глаза сквозь разлохматившуюся челку. И то, как он приоткрывает губы, когда прислушивается к моему дыханию или смотрит в глаза.

‒ Хочешь чего-нибудь? ‒ Роки накрывает руками мои дрожащие кулаки и клонится вперед, видимо, собираясь ловить мои фразы, если буду слишком уж тихо говорить.

От его тепла кожу покалывает.

Сглатываю.

‒ Выходи за меня замуж, ‒ хриплю я вдруг.

Роки застывает, но всего на секунду. Затем наклоняет голову к правому плечу и мягко едва заметно улыбается.

‒ Имеешь в виду, «женись на мне»?

‒ Тоже можно, ‒ флегматично отзываюсь я.

Внезапно свет в помещении гаснет.

Мочки моего уха касается теплое дыхание.

«Не шевелись», ‒ шепчет Роки и ободряюще сжимает мое плечо.

Я и сама уже различаю еле слышный скрип двери и тихое шуршание одежды. Кто-то пробирается в нашу сторону, стремясь как можно дольше остаться незамеченным. И это явно не обычный бедолага, которого при прогулке внезапно застала нужда. Ведь незнакомец даже не попытался пощелкать выключателем, чтобы попробовать зажечь свет и не воспользовался фонариком. Да и движется тихо, словно вороватый грызун.