‒ Что ж, малышок. – Издаю сиплый смешок, а внутри назревает целое штормящее безумие. – Из меня фонарный столб так себе, знаешь ли. Держаться не слишком приятно. Подыщи себе опору понадежнее.

‒ Ножки не держат, ‒ моментально откликается Эли, добавляя интонациям оттенок детской плаксивости.

Будто только сейчас вспомнил, что он ‒ ребенок, и этим можно результативно подкрепить вброшенную аргументацию.

‒ Терпеть боль не стоит. ‒ Роки делает шаг к нам. ‒ Можно отвести мальчика в медпункт. Давай понесу его.

Как только руки юноши оказываются вблизи, Эли дергается в сторону, заодно таща и меня, и издает что-то вроде шипящего фырканья.

‒ Понял, отстаю. ‒ Роки отступает и вновь увеличивает расстояние между нами. ‒ Заслужить доверие Иммора практически невозможно. Прошу прощения за вторжение на твою территорию, малыш.

Так, разыгрываемая сцена начинает уже меня крайне утомлять. От Эли стоило поскорее избавиться.

‒ У вас глаза похожи.

От слов Роки попросту перестаю дышать и бесшумно пытаюсь схватить ртом хоть немного воздуха. Хорошо, что стою вполоборота и ему не видна моя перекошенная физиономия.

‒ О-о-оу! ‒ чересчур громко выдаю я наконец. ‒ Медпункт? Ценнейшая мысль! Туда-то нам и надо! Пять сек, подожди меня у корпуса библиотеки. Я знаю, где он находится. Сейчас только метнусь до больнички и сразу обратно.

Без церемоний хватаю паразитенка за бока, забрасываю на плечо и на полной скорости припускаю по тропинке, уводящей в сторону от аллеи.

Беспрестанно вертя головой и тем самым периодически оглаживая бок Эли затылком, пересекаю ровно подстриженный газон и, помедлив с секунду, пробираюсь к беседке, окруженной кустами в слоистых розовых шапках из цветов. Перевожу дух и осторожно усаживаю дитенка на стол. Занятное наблюдение: несмотря на то, что Эли еще малолетка, он даже для своего возраста довольно легкий. Практически невесомый.

Устраиваю себе быстренький сплав по реке памяти и выхватываю из потока воспоминание об опыте таскания на руках Виви в его трогательном малолетстве. Тот тоже не отличался серьезным весом, хотя и хилым его никто бы не посмел назвать. Особенность Иммора? Воздушность?

Гримасничаю и наваливаюсь на стол, уместив руки по обе стороны от Эли. Оказываю давление. Но без особых успехов. Судя по восторгу в ясных голубых глазах, моя близость только осчастливливает паразитенка.

Еще раз осматриваюсь. Никого поблизости.

Человек, куда-то тащащий ребенка Иммора, ‒ сценка из разряда максимально подозрительных. Главное, чтобы не решили, что я его похищаю.

‒ Слушай, креветочный хвостик. – Поворачиваюсь к Эли. ‒ Прилипать ко мне здесь, на школьной территории, ‒ очень плохая идея. Ты же отлично прячешься от телекамер и не светишься для фоток. Так давай и здесь поднапрягись и не подставляй меня. А заодно и своего папашу.

Упрек объективен только наполовину. Я ведь первая подошла к его скамейке.

‒ Дома ты совсем не разговариваешь.

Эли тянется вперед и заглядывает мне в глаза в какой-то слегка странноватой позе преклонения. Из-за солнца, проникающего сквозь кустарниковые ветви, небесно-голубые детские глазищи наполняются светящимися бликами. Я словно наклоняюсь к поверхности воды, играющей с солнечными лучами.

– Находишься далеко-далеко, ‒ продолжает мальчишка. – И не разговариваешь. А тут… ‒ Он смотрит куда-то поверх моего плеча и издает радостное сопение. – Тут отвечаешь мне! И за ручку держишь!

Хитрая креветка! Он абсолютно прав. Находясь в университете, в чьем-либо присутствии я не смогла бы проигнорировать детей Люминэ. Они ‒ привилегированные персоны, и выказывать в их отношении явное неуважение неразумно. Так и произошло с Роки, при нем я не могла раскрутить и зашвырнуть Эли в ближайшие кусты.

Прекрасно сработал, уел. И откуда такие коварные стратегии в столь соплячном возрасте?

Да ладно… Это что, блин, мои гены?!

За ручку его держат, нашел чему радоваться.

Если он возьмет за привычку наскакивать на меня на территории кампуса, всей конфиденциальности придет лютый конец. Может, напрячь Виви этой проблемой? Но тогда придется с ним общаться лицом к лицу и, возможно, этот процесс затянется.

‒ Ты так долго спала, ‒ вдруг, опустив голову, бормочет Эли. – Не двигалась. Не отвечала мне. Ты слышала, как я читал тебе сказки?

Медленно качаю головой, а сама до боли кусаю внутреннюю сторону нижней губы.

‒ Я тебя за ручку держал. – Он наклоняется и, подхватив мою правую руку, зажимает ее между ладошками. – Вот так.

И с какого возраста паразитенок начал дежурить у моей койки? А Виви просто уникум. То есть взял и обрушил на обоих своих отпрысков факт, что вот, знакомьтесь, этот труп – ваша мать.

Убийственная жестокость.

Молчу и сурово сверлю взглядом мальчишку. Тот сияет глазами в ответ.

Улавливаю дрожь его губ.

Собирается заплакать?

‒ О-о-о, не на-а-адо. – Стряхиваю с руки его ручонки и тянусь к его лицу. Неловко перебираю пальцами в воздухе около его скул, а затем также небрежно барабаню самыми кончиками по мальчишечьим щекам. – Э-э-э… вечером… ‒ Зависаю и снова корчу гримасы, соображая, что бы такого разумного сформулировать. – Вечером… накормлю тебя пудингом. Для него собственноручно продукты попортила. Единолично, так сказать.

Ничего. Все равно придется выполнять обещание, данное Лиллоу.

Глаза Эли округляются. Он клонится в сторону и тактически выверено укладывает щеку на ладонь моей левой по-прежнему находящейся на весу руки.

‒ Обещаешь?

Еще одно обещание? Да я сегодня просто щедрый фонтан для загадывания желаний!

* * *

Попытка Фрэнсиса изобразить безэмоциональную каменюку имела успех ровно до тех пор, пока я не появилась в главной арке университета. С прицепом в виде дитенка. Эли сгреб полы моего кардигана и весь путь топал за мной с таким видом, будто тащит шлейф роскошного одеяния у весьма важной персоны.

Хмуро пялюсь на Фрэнсиса, который, судя по дергающимся бровям, испытывает смешанные чувства от противоречивого образа нашей торжественной процессии. Наконец, ограничиваюсь снисходительным фырканьем и принимаюсь почесывать подбородок крылом «бумеранга», с помощью которого пять минут назад и связалась с главой личной охраны Люминэ.

‒ Лето?.. – Фрэнсис осекается и, уже не скрывая растерянности, ждет от меня дальнейших действий.

‒ Вот его. – Тяну руку за спину и, пришлепнув по лопаткам, выпихиваю малявку вперед. – Вези домой.

‒ Что произошло? – Мужчина в мгновение ока подбирается, и даже воздух вокруг него напитывается опасностью.

‒ Грандиозный и категоричный недосып. Очочки невидимые и мутные срочно стяни и будь внимательнее в своих наблюдениях. – Подхожу к Эли со спины, наклоняюсь к нему и подцепляю большим и указательным пальцами острый детский подбородок. Приподнимаю его голову и выразительно зыркаю снизу вверх на Фрэнсиса. – Видок нездоровый, не замечаешь? И круги под глазами как печать. Такая красивость точно не для малявкинской мордочки. А еще его дико рубит. Только что отключился прямо на скамейке.

Смущение собеседника предательски выдают дергающиеся уголки плотно сжатых губ.

‒ Действительно… Ты абсолютно права. А у меня с утра даже мысли не возникло.

Пока Фрэнсис вновь не принялся корить себя, реагирую быстрым деловитым кивком и пихаю мальчишку в сторону автомобиля.

‒ Домой, ‒ указываю я ему. – Все равно не сумеешь сегодня ничего усвоить на уроках.

‒ Обещание. – Эли послушно хватается на ручку на автомобильной дверце и напоследок устраивает мне проникновенные гляделки. – Вечером.

‒ Помню, ‒ цежу сквозь стиснутые зубы.

Чувствую на себе еще один взгляд.

‒ Что?! – разом выпускаю на Фрэнсиса всю скопившуюся агрессию. Заодно скалюсь и пробую звучно порычать.

‒ Они сильные. Лирис и Эли. – Мужчина оглаживает шею и виновато качает головой. – Не жалуются, ничего не просят и не требуют внимания. Я, как, в общем-то, и многие, привык к этим их чертам. И я сожалею о своей небрежности. И об отсутствии чуткости. Ты лучше нас всех.