Когда заканчивает с писанины, как раз возвращается Турия. Она чуть ли не под руку ведёт ль’Ву, который при этом выглядит ошарашенным настолько, что даже не верится, как легко было сломать маску на его лице, что вечно прикрывает эмоции нага от чужого чтения. Раад не то чтобы приятно поражен, но ему нравится мысль о том, что наконец-то нашлось хоть что-то, способное вывести этого нелюдя из себя, ведь обычно тот, словно статуя, скрывает все свои мысли и чувства, никому не давая в них погрузиться. Заметив, как л’Валд смотрит на их странную пару, Даар сразу же выпускает чужую девичью руку, как бы показывая, что он сюда пришел по собственной воле, а не какая-то девчонка его притащила, что работает секретарём и по идее должна быть слабенькой. Но многим в Академии известно, что это не так, когда надо, Турия способно применить силу, что заключена в её хрупком теле.

– И чем же я вам обязан? – по привычке Даар устраивается с удобством, складывая хвост кольцами на полу, сам же усаживается сверху этого своеобразного трона. В первую очередь он пытается не выдать своего смятении, ведь преподавателей ректор редко вызывает к себе, все и так знают свои обязанности, и никак их не нарушают.

— Пришла весть из северных угодий.

Ль’Ву замирает, понимая, что следующие слова короля Запада изменят многое. Предчувствие железной хваткой сжимает его сердце. И конечно же мелькает мысль: «Нивес!». Но реальность оказывается куда хуже представлений.

– Король и королева мертвы, их нашли в спальне, слуги, когда принесли завтрак и собирались будить. Сейчас в королевстве объявлен траур, а Совет старейшин северных угодий требует расследовать это дело. Как ты думаешь, кто у нас подозреваемый? – Конечно же это философский вопрос, ведь и так понятно, кого он имеет ввиду. И Даару тоже. Он уже достаточно прожил на этой земле, чтобы понимать всю безысходность положения. Качает отрицательно головой, будто не веря в происходящее, Раад же продолжает говорить, – ты сам, лично, приведёшь ко мне девчонку, и не вздумай ослушаться. Ты же знаешь, что при желании я всегда смогу влезть в твою голову, поэтому в случае неповиновения тебя ждёт такое же рассмотрение дела советом и, возможно, если вина будет доказана, казнь.

Либо он действительно напугал Даара, либо тот притворился, но наг, не мешкая и не говоря больше ни слова, уходит. Ректору только и остается, что гадать, выполнит ли он вручение или же один из лучших преподавателей Академии сам окажется в кандалах, как и его любимица.

А что для л’Валда более удивительно, так это то, что как только Эрию уводят из кабинета, ему становится странно где-то внутри, в сердце, хотя он с кандидаткой в невесты ещё даже не успел словом обмолвиться, лишь одним жестом приветствия. Может ли быть совпадением то, что она появилась в его жизни именно в такой переломный момент, когда будет происходить раздел власти в одном из королевства? Может это как-то быть связано? Или просто рок, судьба? Ал’Зида, очень загадочная личность, почему-то согласилась на предложение приехать на смотрины спустя долгие полтора года, после того, как Раад послал приглашение. Почему именно сейчас? «Этот вопрос надо обязательно прояснить», — делает пометку в памяти мужчина.

В который раз за день дверь кабинета открывается и появляется одна из членов Совета — ал’Туган. Сегодня она выглядит так же обворожительно и необычно, как и всегда, разве что нет прежнего веселья в глазах. Даже во время первого слушания над Нивес она была в куда лучшем расположении духа.

— От Совета явилась я, нечего всем старейшинам тут толпиться, — поясняет девушка нараспев своим мелодичным голосом. — Уже велели привести наследницу?

И только ректор хочет ответить, как в кабинет врывается Турия. Обычно спокойная и степенная, сейчас она скорее похожа на обеспокоенную и рассерженную фурию.

— Девчонка сбежала! Предатель ль’Ву ей помог! — огорошивает новостями, словно ведром холодной воды поутру на голову.

Теперь ситуация не просто проблемная, а принимает самый скверный из всех возможных поворот. Л’Валд лишь стонет обессилено — этот день точно не его.

Эрия ал'Зида и не подозревала, что, согласившись на смотрины, окажется в таком водовороте событий, но и не слишком удивилась этому. С самого первого появления в этом мире, её кидает из огня да в полымя, она уже привыкла. Только вот тут, в Академии, вдалеке от дома, у неё нет никакой поддержки: ни приборов, что она сконструировала, ни родных, что защищали от даже малейшей напасти. Теперь же, вот, прибыла в учебное заведение именно в тот день, когда все узнали о смерти королевской четы. Она не была с ними знакома, но, как младшая дочь другой династии, отлично понимает, какой хаос теперь начнётся.

Комната, в которую её приводит секретарша потенциального жениха, оказывается такой же мрачной, как и мужчина. Пусть и просторная, но заставленная мебелью: кровать, шкаф, стол, несколько стульев, пара кресел, магический шар прямо посередине спальни на специальной подставке. Окна занавешены тяжелыми шторами. Эрия подходит к ним, отодвигает, упуская солнечный свет, и закашливается от того облака пыли, что поднимается от ткани в воздух. «Ох уж эти мужчины, всё в делах и в делах, а сами даже о простейшем уюте в своем доме не могут позаботиться», — думает девушка со смешком, понимая, что, если она решит тут задержаться, то придется самой заняться подобными вещами. Лишь бы л'Валд понял, что её место не только у плиты, но и в мастерских, которые она любит, ведь это её страсть — изобретательство.

Сидеть скучно, поэтому, пытаясь хоть как-то скрасить времяпровождение, Эрия начинает ходить от одного предмета мебели к другому, отмечая довольно, что хоть они и выглядят древними и старыми, но при этом чистые и тщательно обработанные маслом, обивка новенькая, будто недавно сменена, значит, её поселили не на отшибе, а в подходящие для неё комнаты, что не может не радовать. Если бы Раад наплевательски отнёсся к собственному желанию пригласить девушку погостить, она бы ему это не простила, потому что даже малейшую каплю самоуважение всё-таки имеет, а жизнь в королевской семье научила тому, что некоторые границы нужно соблюдать, пусть даже и в выборе комнат для девушки, которая не факт, что станет членом семьи. Это банальная вежливость, этикет, который прививают детям с первых их дней жизни на Материке. Ей и самой пришлось привыкать, ведь родилась и росла она не в этом мире, но какая-то неведомая сила притянула разум умирающей изобретательницы, видимо, посчитав, что она здесь необходима.

На самом деле, так и оказалось, Эрия была в шоке, когда попала в это магическое средневековье. Пришлось ей показать, что люди могу жить в большем комфорте, например, первым изобретением стали самые обыкновенные маникюрные ножницы, которые она подарила матушке, души не чаявшей в младшей дочери. Той понравилось, что собой можно занимать без Магии, просто наслаждаясь процессом. Подобных мелочей девочка тогда наклепала немерено, объясняя любопытствующим взрослым, что это же легко и просто. Но, когда она вступила в подростковый возраст, и принесла в этот мир знания о вещах посерьезнее, её родители уже не могли закрывать глаза на правду. Признали, что та наверняка Приходящая, но не сдали Совету, не отреклись, однако, попросили наложить печать — секреты их королевства только их и должны остаться. Иначе нельзя. Эрия справедливо рассудила, что это защитит её, поэтому не сопротивлялась и не возражала. В конце концов, она и так мало с кем разговаривала, предпочитая посвящать все свое свободное время чертежам и экспериментам.

«Скучно», — думает она в очередной раз, устроившись в кресле. То мягкое и удобное, будто кто-то родной а объятия принял, но девушке не сидится на месте. Новое место всегда заставляло её волноваться и беспокоиться, настроение толкает на свершения. И как быть, если тут даже пергамента нет и пера с чернилами? Даже не записать ничего, не зарисовать. Разочаровывает. Но ещё тревожнее от мысли, что пока она тут прохлаждается, где-то там, в глубине Академии, решаются чужие судьбы. Ей надоедает, слишком уж деятельная натура. Дверь скрипит, когда Эрия её приоткрывает. Выглядывает наружу, никого в коридоре не замечает, видимо, л’Валд не ожидал, что его возможная будущая невеста может проявить непокорность, вот никого и не приставил охранять. Легко ступая, ал’Зида доходит до конца коридора, где находит лестницу вниз. Спускается по ней, подмечая, что та чертовски длинная, уводит всё ниже и ниже. И вскоре принцессе становится понятно, куда она ведет — в тюрьму. Иначе и подумать нельзя, когда перед глазами стоят камеры, в которых сидят самые разные существа: и люди, и нелюди. И в одной из них наг — симпатичный мужчина, едва вступающий в период зрелости. «Красивый, наверно», — делает вывод Эрия, пытаясь рассмотреть за кровью и синяками истинное обличье незнакомца. Сердце сжимается у неё, когда она видит столь прекрасное создание в подобном состоянии.