Туманный призрак, мерцающий в свете свечей, будто сотканный из лунного света, появляется. Мужчина недовольно покачивает бокалом вина, таким же нереальным, как и он сам, в воздухе, и недовольно тянет:

— Будем считать, что твоя проблема очень важна, иначе не прощу того, кто оторвал меня от пиршества!

Радоваться этому родственнику Раад не спешит. Ему отлично известно, что Дарик был одним из первых, кто присвоил себе титул л’Валд, но не так, как это было принято, поглотив близнеца, а банально убив его, а затем и съев мертвую плоть. За это его прозвали Дариком Жестоким, что о многом говорит. Но при этом он вошел в историю Материка, как один из сильнейших менталистов, что когда-либо существовал, стало быть, может что-то знать, неведомое другим.

— Итак, потомок, кем бы ты не был, говори быстрее, пока я терпение не потерял и не наслал проклятие на твою семью до седьмого колена, — торопит л’Валда, будто на том свете ему действительно есть, чем заняться.

Приходится Рааду думать активнее, формулируя вопрос.

— В ваши времена, прославленный предок, — называя его так, мысленно кривится мужчина, — уже были Приходящие?

— Те несчастные души, что мать-покровительница забирает в наш мир? — задумчиво продолжает махать бокалом Дарик, явно что-то припоминая. — Их мало было, Материк не нуждался в помощи извне. С тех пор что-то изменилось?

Раада передергивает, но он все также спокойно цедит, сжав зубы:

— Во-первых, эти отродья не несчастные души. Их сейчас столько, что нельзя закрывать глаза на происходящее: подрывают традиции и древние устои, что завещали нам предки. Такие, как вы.

— Можешь не напрягаться, пытаясь меня задобрить. Я отлично знаю, какого обо мне мнения были и есть сейчас жители Запада. А вот о Приходящих ты зря так, — укоризненно пальцем тыкает в Раада Дарик. — они здесь появляются не просто так. В мои времена их ценили, потому что новые знания нужны были, а те их приносили так много, что просто удивительно. Чтобы ты знал, большинство изобретений для замка, которыми наш род до сих пор наверняка пользуется — дело рук Приходящих.

Это напоминает королю Запада об Эрии. Та ведь тоже потрясающе умна и изобретательна, прославила свое имя и имя своего Рода тем, что сделала. Ненароком закрадывается мысль: а что если и она, принцесса Юга, тоже иномирянка? Раньше подобное показалось бы л’Валду кощунственным и богомерзким, но, чем больше думает, тем сильнее понимает, как слеп был в своей симпатии, как глуп в решении довериться девушке, которая добровольно поставила на себя печать молчания. Ему бы уже тогда понять, что никакая молодая дама (да и старая тоже) никогда бы так не поступила, потеряв возможность разговаривать почти со всеми людьми. «Ну и глупец же я, возомнил себя всеведущим, а девчонка, едва вышедшая из возраста пеленок, так легко вокруг пальца обвела», — негодует мужчина, боясь представить, что было бы, свяжи он себя узами брака с Приходящей. Получается, сам бы привел врага в свой дом, ещё бы и дети появились рано или поздно. Что бы это за выродки получились?! Даже думать Рааду тошно о подобном развитии событий. А руки, которыми он трогал девушку, хочется ему отрубить.

— Хватит мечтаниям предаваться, выглядишь не величественно, а глупо, — прерывает его размышления Дарик. — Подозреваю, что ты меня не просто поболтать вызвал, а по определённой причине, связанной с Приходящими.

— Да, так и есть. Некто начал приходить во снам некоторым магам. Меня бы это не заинтересовало, если бы не смерть короля и королевы Севера. И убийство произошло именно из-за этого менталиста. Кто бы это мог быть? — задаёт главный вопрос Раад, желая выяснить личность путешествующего во снах. Эта тайна не дает ему покоя, а интуиция так и кричит о том, что все эти мелочи ведут к чему-то глобальному и катастрофичному. — Я допросил одну из подозреваемых, она сказала, что неизвестный обращается ко многим, мотивируя своё зло тем, что таким способом защищает Приходящих.

Странным образом призрачный бокал в руках Дарика наполняется таким же призрачным вином. Тот цокает довольно и отпивает жидкость, пачкая бледные губы красным.

— Он и должен это делать. Без него Материк не был бы тем, что стал. Не было бы Магии, Академии, даже королевств. Это значит, что народ уже давным-давно был бы порабощен, например, опасностью с севера, из-за Горного хребта.

— Пустые мифы и страхи.

— Драконы бы не обрели свободу!

— Огнедышащие крысы, что поедают своих же жрецов, — вновь возражает Раад. Ему эта игра в поддавки уже начинает надоедать. — Имя, назови уже имя!

— Не хочу и не буду, раз ты за свою долгую жизнь так и не научился уважать старших и более мудрых. Как будешь готов измениться, вызывай, поговорим, — усмехается Дарик, зная, что скорее мать-покровительница явится прихожанам своей церкви, чем это случится.

И исчезает с громким хлопком, оставляя после себя лишь отголоски призрачного дыма.

— Чертов предок! — л’Валд не может сдержать разочарования.

Он уже чувствует откат магических сил. Столько их вбухал в призыв, а всё впустую. Дарик наговорил загадками с три короба, попенял за тупость и пропал, будто его тут и не было. Теперь в ближайшие пару недель король не сможет вызвать дух другого предка, а искать информацию вновь придется по книгам, которые бесполезны, словно горзун на юге. Но кое-что он все-таки узнал: менталист из снов появился явно не в этом, и даже не в прошлом, столетии. Он был здесь ещё до создания королевств. Кто-то древний, как сам Материк. Осталось выяснить его имя.

***

— Итак, мой дорогой пленник, — л’Валд ради этого разговора даже вернулся в Академию, — есть кое-что, что мне можешь рассказать только ты.

Он в подвальных темницах, расположился перед камерой и холодно смотрит на Даара, что притаился у стены, облокотившись о неё, хвост же уложил вокруг себя, создав что-то по типу гнезда. Чешуйчатого, но гнезда. Сверкает исподлобья злыми глазами — ничего хорошего от встречи с ректором не ожидает. В прошлое свое пребывание в этом месте ль’Ву испытал столько боли, сколько не испытывал за всю жизнь.

— Предпочту отмучиться побыстрее. Задавай уже вопросы, посмотрим, чем смогу помочь, — шипит уставши.

Раад доволен, другого ответа и не ждал.

— Твой род регулярно делает предсказания, очень даже правдивые, постоянно сбывающиеся. Так вот, мне любопытно, было ли в них что-нибудь о Приходящих?

— Ты думаешь, все наги мне в письмах шлют истории о своих видениях? Л’Валд, ты же вроде разумный человек, и сам знаешь, что предсказания рассказываются только тем, о ком они. Или же вообще никому, — пытается укорить мужчину, но получается слабо. Поэтому решает подсластить пилюлю, — но в наших хрониках сохранились кое-какие упоминания того, что судьба Александра и его потомков всегда переплетается с нитью предсказаний.

— Первый маг на Материке? — цепляется за единственную ниточку Раад.

— О, ты помнишь его имя, — змей выглядит по-настоящему уделенным, — да, он. Существует даже теория, что он не просто первый маг и родоначальник всех королевских линий, что сейчас существуют, но и что он был ещё и первым Приходящим в этом мире. А как ещё объяснить его небывалый ум и умение объединять людей? Александр помог народу встать на путь прогресса.

Теперь-то Раад начинает отчасти понимать, что происходит. Настолько древний, что с него песок сыпется, маг решил остановить геноцид себе подобных. И ради этого совершает то, о чем большинство людей и помыслить не могут — убийства. То, что проникает в чужие сны, тоже не удивляет: магии у Александра столько, что хватило бы на создание ещё одного Материка.

— Этот противник тебе не по зубам, господин король Запада, — на лице ль’Ву расцветает искренняя улыбка.

Наконец-то Раад встретил того, о кого свои зубки обломает.

Александр. Ал'Сандр. «Чертовы северяне! Везде бы им отличиться», — негодует Раад, припоминая язвительные слова ль'Ву, что откровенно над ним посмеялся, рассказав в конечном итоге всё, что знал. Л'Валду же отчаянно хотелось того снова подвергнуть пыткам, может, тогда бы легче воспринимались чужие насмешки. Просто нагу известно , что этого не случится, так как он представляет некоторую ценность для короля Запада, как бы тот не злился, максимум, какой вред причинён будет, так это физический. Но не убьют, тот связан кровью так же, как и он сам. Магия не прощает обманов, наказывает каждого, кто пойдёт против её воли, хоть простого предсказателя, хоть великого и ужасного л'Валда.