Дедушка.

Через час нас позвали на ужин. Лёгкий полумрак вечера не помешал нашей трапезе в беседке. Под потолком висели лампочки, напоминающие крупную гирлянду. Щеки Вадима раскраснелись после бани, а вьющиеся волосы превратились в крутые кудри, которые весело блестели в свете лампочек. Ужин проходил неспешно, домочадцы тихо переговаривались, как будто и не было никакой угрозы извне. После однообразной еды в подземном городе от кулинарных шедевров Бояны разве что ангелы не пели в моём животе — такой вкусной была еда. Дед и родители уже разошлись, оставив нас, “молодых и крепких”, весело проводить остаток вечера. Вадим, активно жестикулируя, рассказывал Ивашу о нашем побеге на вертолете троллей. Эта история уже не выглядела такой страшной, какой была на самом деле. Скорее, походила на приключение. Бояна, уже убравшись и вымыв посуду, присела к нам за стол, внимательно слушая увлекательный рассказ Вадика.

Придя в состояние истомы после бани и ужина, я тоже захотела спать. Поднявшись, я попрощалась со всеми и, направившись к выходу, вдруг услышала:

— Я провожу.

Через секунду Вадим догнал меня и взял за руку. Я улыбнулась ему, удивившись про себя, как он может оставаться таким бодрым? Как будто прочитав мои мысли, он проговорил:

— Разбудишь меня завтра? Я хочу встретить рассвет с тобой, как сегодня и вчера.

— Попробую. — Я спрятала улыбку у него на груди. Мы стояли возле входа в дом. Он осторожно провел рукой по моим волосам, ощущая их мягкость, и поднял мой подбородок, пытаясь заглянуть в мои глаза. Я почти привыкла к тому, как гулко начинает биться мое сердце, когда наши взгляды встречаются. Он опустил взгляд на мои губы, и я от волнения ощутила, как они пересохли. Машинально облизнув их, я услышала тихий стон Вадима. Он наклонился ко мне и поцеловал. Его губы были горячими, а дыхание шумным. Он обнимал меня бережно, как фарфоровую куклу, боясь сделать неосторожное движение. Голова закружилась, и я обхватила его за шею, еще ближе привлекая к себе.

Легкое покашливание вернуло нас на землю: это в беседке мой брат устал ждать Вадима. Мы попрощались, и я вошла в дом. Привалившись спиной к входной двери, я с глупой, но счастливой улыбкой пыталась унять стук сердца. Проходя мимо зала, где днем у нас было собрание, через полуоткрытые двойные двери я увидела деда. Он сидел за столом на своем прежнем месте, не двигаясь, и поэтому казалось, что задремал. Я остановилась, сомневаясь, зайти к нему или нет.

— Входи, внучка, — раздался голос деда, и я шмыгнула в полуоткрытые двери. Сев рядом с ним, я посмотрела на него вопросительно. Он казался усталым и грустным. Отчего-то мне стало жаль, что эти двадцать два года моей жизни прошли без него. Нет, конечно, у меня есть уже один дед и бабушка, и они мне очень дороги. Но именно здесь я ощущала себя ДОМА. Как сказал утром папа, “родная кровь”. Видимо, имелась в виду магия, которая текла и в моей крови тоже. В который раз сегодня я удивилась, как не соответствуют ясные глаза деда его абсолютно седым волосам. Если бы не они, его смело можно было бы отнести к ровесникам папы. Ну, хорошо, не папы, но к ровесникам дяди Богдана точно. Он смотрел на меня внимательно, разглядывая мое лицо и волосы, явно наслаждаясь моментом. Мне вдруг захотелось столько всего ему рассказать, поделиться с ним самыми важными моментами из жизни, теми, когда я была еще ребенком. Как летела с велосипеда на скорости, поймав кочку, как тайком пронесла в свою комнату майских жуков, которых так боялась мама. Мой гениальный план тогда с треском провалился, потому, что жуки устроили побег из спичечного коробка и кружили по комнате, создавая реактивный гул.

Но в следующий миг поняла, что это все уже не важно. Важное происходило здесь и сейчас.

Спокойный голос деда вывел меня из задумчивости:

— Я знал, что мы увидимся. Знал и ждал этого дня. Очень злился на родителей твоих за то, что попытались вмешаться в ход событий. Но нужно отдать им должное — в итоге они вняли мне и своему голосу разума. Еще не поздно, есть время до возвращения Богдана “подтянуть” твои способности. Сейчас это волнует меня больше всего, Лада.

— Дедушка, а почему ты не приходил сам ко мне все это время? Это же легко: переместился, и готово!

— Путать ход событий еще сильнее я не стал. Протеста Радима с Ланой хватило вполне. — Он поморщился, говоря о моих родителях, но продолжил:

— Тем более я знал, что вместе с вторжением наших заклятых врагов в этот мир цепь хода событий восстановится и произойдет то, что дОлжно произойти. Завтра отправляйся к Стояне, не затягивай. Обучение пойдет тебе на пользу, внученька. Потом ты сама убедишься в этом. Сейчас ты стоишь на распутье, хотя сама не замечаешь этого. Вне зависимости от того, какое решение ты завтра примешь, оно будет правильным. Иди спать, деточка, «пусть лес защитой встанет ночью до небес и сбережет луна твой сон от всяких злых чудес!»

Он погладил меня по голове легким прикосновением теплой руки, и, пожелав ему доброй ночи, я ушла к себе. Мне понравился наш разговор, после которого на душе у меня было легко и спокойно.

Их с Анютой внучка, так похожая на свою бабушку, поднялась со стула и легко вбежала по лестнице наверх. Именно на этом стуле раньше всегда сидела его любимая. И снова память, как яркая вспышка, подкинула ему одну за другой картинки: вот они с Анютой собирают грибы в своем любимом бору. Зайдя в лес, она, поставив корзинку на траву, аккуратно заплела светлые волосы в косу и повязала сверху косынку. Десятилетний Богдан остался дома приглядывать за маленьким Радимкой. Помогала сыну в этом любимая сторожевая собака по кличке Аста.

Еще одна вспышка воспоминания: они у колодца. Анюта просит поделиться с ним магией, чтобы дольше жить вместе с ними, а он отказал, побоявшись, что она не выдержит этого ритуала. Она была из этого мира, обычной девушкой, но своей мудростью и красотой в разы превосходила даже самых сильных девушек-магов из его мира. Именно там, у прохладного колодца, он когда-то впервые поцеловал свою Анюту, такую любимую сердцу. Позже она еще несколько раз возвращалась к этому разговору, но он был непреклонен. И вот ее нет.

Он злился на себя за трусость, ведь сын поделился с Ланой магией, и она выжила. Сын оказался смелее отца. Для него это стало потрясением, значит, был шанс, но он смалодушничал.

Сидя за столом и закрывая лицо руками, он почти прокричал с надрывом: «Анюта, прости!»

Слова пронеслись по залу эхом, устремляясь вверх, к потолку. Да там и застыли. Прямая спина сгорбилась от тяжкого груза вины, но это лишь до утра.

Мягкая постель так и манила прилечь, обещала цветные сны, в которых розовые единороги с перламутровыми, будто посыпанными сахаром, витыми рогами должны были прыгать по мягким облакам. Вызывать у меня восторг и умиление, после которых можно было проснуться отдохнувшей и полной сил, готовой встречать новый день! Последний раз я спала на кровати в день эвакуации — больше трёх месяцев назад. И вот сейчас я сделаю шаг и окажусь в царстве Морфея.

Так и произошло. Но снились мне совсем не сказочные единороги, а жаркое пламя костра, который горел, увеличиваясь на глазах, обжигая мое лицо, плечи и руки. От трещавших поленьев отскакивали горящие искры, оставляя ожоги на теле. Костер гудел, а воздух плавился. В самой середине костра я увидела мужское лицо, черты которого вдруг начали меняться. Спустя миг на меня из недр костра смотрела уродливая морда тролля. Она раскрыла свою клыкастую пасть и подалась вперед, стараясь поглотить меня и… Я проснулась. Было темно и тихо. Сев на кровати, я услышала странные звуки с той стороны двери. Тихо соскользнув с кровати, я на цыпочках подкралась к двери и прислушалась. Звук повторился. Приоткрыв дверь, я услышала мурчание и тут же ощутила пушистое прикосновение к моим ногам. Позвав шепотом кошку, я взяла ее на руки и, закрыв дверь, вернулась в постель. Не прошло и пары минут, как мы с Бусей крепко спали.