Полоз уже уверен, что это был конец всей «десантной операции», но тут бедуины вновь умудряются удивить его.

Двое бойцов Алькарона внезапно выскочили из своих укрытий и побежали прямо на огнеметчика. Тот, естественно, обдал обоих струей пламени. Ни один из бедуинов не пытался даже уклониться, они наоборот ускорились. Объятые пламенем фигуры по инерции проскочили несколько метров, оказались рядом с огнеметчиком, и тут грохнули два мощнейших взрыва.

Хватило бы, честно говоря, и одного, но так вышло эффектнее. Фигура в сверхтяжелой броне просто утонула сначала в пламени взрывов, а через секунды в огненном шторме, вырвавшемся из боекомплекта огнемета. Когда огонь опал, то о человеке в броне напоминали лишь несколько крупных обломков, бесформенная масса посреди мерзкого пятна на поверхности гравиплатформы.

Этот неожиданный маневр бедуинов заставил маров задуматься над своей тактикой, а двое оставшихся «Джаггернаутов», как про себя окрестил парней в странной броне Полоз, резко остановились. Более того, не прекращая огня, они начали пятиться, отходить назад, к укрытиям.

Мар с миниганом успешно подавлял любые попытки бедуинов высунуться, накрывая огнем каждого, неосторожно покинувшего свое укрытие. Да только он так увлекся этим процессом, что совершенно забыл — запас боеприпасов у него не бесконечный, и рано или поздно закончится.

Именно это вскоре и произошло. Стволы минигана продолжали вращаться, но из них больше не вылетал смертоносный шквал, разрывающий на куски и укрытия, и врагов за ними.

Чертыхаясь, «Джаггернаут» присел на колено и потянул со спины новую овальную коробку, которую надо было присоединить к минигану.

Упускать такой шанс бедуины не собирались. Из укрытий с воплями выскочило человек десять, поливая бронескафандр пулями.

Мары тут же принялись их обстреливать, и даже парочку бедуинов успели зацепить, прежде чем те вновь спрятались. Казалось бы, зачем было рисковать, палить в «Джаггернаута», если и так понятно — из их пушек пробить его броню невозможно.

Однако вскоре Полоз понял задумку. Пробить броню они и не пытались, а просто отвлекали внимание. Когда мары, ожесточенно их расстреливающие, принялись менять магазины, все бедуины уже успели спрятаться. Зато поднялось трое, в их числе был и один из тех, кто вечно терся рядом с Алькароном. То ли телохранитель, то ли «зам» — Полоз узнал его по отделке «курмультука», вскинутого к плечу.

Все трое неторопливо прицелились, и их оружие (к слову, выглядящее куда массивнее, чем пушки других бедуинов) выплюнуло пули. Стреляли они не синхронно, прозвучало три выстрела, причем прогрохотали они так, что раскаты докатились даже до Полоза, несмотря на разделявшее их расстояние.

Все три выстрела попали в цель, произведя страшный разрушительный эффект. Казавшаяся несокрушимой броня от первого попадания вмялась в грудь бойца, второй выстрел еще больше прогнул ее, причем так, что сразу стало понятно — человеку в броне досталось. Из его рта выплеснулась кровь, залив забрало, она потекла на грудь. Третья пуля пробила уже искалеченную нагрудную пластину. Из дыры в броне хлестнула алая струя, как будто пуля не просто пробила броню, но и, добравшись до человека, попросту разорвала его плоть, взорвалась там, выдавив все наружу.

Третий бронированный доспех, увидев, что произошло с его товарищем, спешно ретировался за укрытие, причем не просто отступил, а побежал, что в этой его «мусорной» броне было сделать довольно сложно. Но он таки сделал.

Вид удирающего «Джаггернаута» подорвал моральный дух его сотоварищей. Мары явно струхнули — только что казавшиеся несокрушимыми, их «тяжелые пехотинцы» полегли. Двое из трех! И кто их убил? Дикари!

«Да уж, мары сейчас явно в шоке», — подумалось Полозу. — «Интересно, что они теперь будут делать?».

Ситуация патовая на первый взгляд. Число бойцов с обеих сторон приблизительно равное. У маров остался последний «Джаггернаут», у бедуинов — три снайпера со страшными винтовками.

По идее если бедуины не сглупят — у них есть все шансы захватить платформу…

Из-за одного из укрытий со стороны маров поднялся здоровенный мужик ростом точно больше двух метров, широкоплечий. Его лицо было как будто вырублено топором из полена — с резкими, грубыми чертами, к тому же еще и обезображено несколькими ужасными шрамами.

Глаза этого боевого орангутанга были прикрыты очками-гоглами, а довершала этот брутальный образ толстая сигара, которую он сжимал зубами. Одет был тип под стать — кожаная жилетка на голое тело и камуфлированные штаны. В руках он сжимал многозарядный гранатомет.

Полоз пересекался с этим парнем пару раз, и оба раза тот откровенно пугал его своей полной отмороженностью. Собственно, рассудительный и спокойный человек вряд ли стал бы главой «Токсичных». Но такой сорвиголова, отличающийся полной обезбашенностью, кажущийся психом, держал в страхе не только врагов, но и собственных подчиненных. Связываться с ним не хотел никто, так как он не раз демонстрировал свое наплевательское отношение и к чужой, и к собственной жизни.

Вот и сейчас, совершенно не опасаясь огромного количества противников, Дон Ган (а именно так звали эту помесь человека со штурмовым танком) просто вскинул свое оружие и в пару мгновений выпустил полный барабан из шести гранат по позициям бедуинов.

Точностью такая стрельба не отличалась, но все же пара гранат залетела прямо за спины прячущимся бедуинам, взрываясь и нашпиговывая осколками тела. Еще парочка рванула на самих укрытиях, заставляя сидевших за ними людей вжиматься в металл, а нерасторопных попросту шпигуя осколками.

Одна граната улетела с поверхности платформы вниз, и еще одна просто не взорвалась, неудачно ударившись в стальной угол укрытия снайперов Алькарона.

Оставшиеся целыми бедуины немедленно ответили очередями, и Полоз был готов поклясться, что несколько пуль точно должны были попасть в гиганта, но на расстоянии в полметра от тела Дона вдруг вспыхнули яркими искорками и исчезли, не нанеся ему никакого урона.

Здоровяк нырнул за укрытие и споро перезарядил гранатомет. Маров присутствие и подобная активность вожака взбодрила, вернула боевой дух, и они начали активнее стрелять по бедуинам.

Дон снова поднялся, выпустил весь барабан, выбирая целями укрытия, где сидело больше бедуинов.

Похоже было на то, что вторая порция гранат оказалась куда мощнее первой. По крайней мере, массивный внешний вентилятор воздухозаборника, за которым укрылась группа из пятерых бедуинов, просто снесло с опор и обрушило на тех, кого он до этого защищал. Остальные «попадания» были менее эффективными, но осколками там точно посекло многих.

«Джаггернаут», все это время укрывавшийся за массивной дверью надстройки, вновь вышел наружу, вот только вместо громадных револьверов его руки сейчас сжимали сорванный с креплений на одном из «бортов» крупнокалиберный пулемет, с которого свисала до палубы патронная лента. Поднять его просто так в жизни бы не удалось даже качку, но в экзоскелете справиться с такой задачей можно было играючи. Плюс мышцы экзокостюма позволили по большей части нейтрализовать отдачу, что положительно сказалось на точности пулеметной стрельбы.

Бедуины это сразу же ощутили. Для пуль такого калибра укрытий на палубе просто не существовало. «Джаггернаут» нацелил ствол оружия на укрытие снайперов и зажал гашетку. Пули размером с сосиску разнесли укрытие за считанные секунды, а вслед за ним и двух снайперов. Третий, тот самый, с изукрашенным курмультуком, оказался более удачливым или, что правильнее, сообразительным.

Кульбитом он ушел из-за укрытия ровно в тот момент, когда первые пули только начали дырявить металл рядом с ним, причем в процессе еще и пальнул. Его выстрел даже в момент переката был безупречен — очередной неосторожный мар, высунувшийся, чтобы поглядеть, как работает «Джаггернаут», рухнул с пробитой башкой, но гибель очередного мара в целом ситуацию поменять уже не могла.

Сочетание убийственной мощи пулемета в руках экзоскелетной брони и неуязвимого гранатометчика, пули от которого буквально отскакивали, все же подорвало решимость бедуинов. Они хоть и смелые ребята, решительные, но даже у них есть свой предел.