Именно так всегда и действовали, по словам Полоза, отряды бедуинов. А раз это знает Полоз, то и мары ожидают от преследователей именно этого.

— Сначала отработает какая-нибудь ловушка, а потом байки и платформа начнут типа убегать. Мары только придуриваются, что у них проблемы. Сколько я уже видел, как на эту приманку клевали… Вот и наши дикари втянутся в погоню, их заманят в удобное место, после чего платформа развернет орудия и разнесет их, а мары на байках не дадут уйти выжившим, — голос Полоза был полон яда и пессимизма. — Командир, можем отваливать, союзники наши — идиоты! Пусть пока еще живые, но это ненадолго. Если поедем за ними — нам тоже конец.

— Без них платформу возьмем?

— Нет…точно нет, даже если бы маров на байках не было. Нас всего трое, а на платформе бойцов хватает.

— Значит, бедуинов нужно остановить. От мертвых нам никакого проку…

— Угу. Попробуй, останови! Они меня слушать не станут, и тебя тоже. Даже Алькарон, как мне кажется, уже ничего изменить не сможет.

— Так…значит что? Нужно как-то выманить вражеские байки, заставить их отойти от платформы. Тогда бедуины могут отвлечься и решить сначала перебить маров. Сделав это, вновь попрут на гравиплатформу. На этом моменте, думаю, можно попытаться их «направить», заставить действовать правильно, так?

— Ну, так то оно так, — согласился Полоз, — да только как заставить маров отойти от платформы — ума не приложу.

— Хм. А это я, пожалуй, смогу! Главное, чтобы мы потом платформу смогли взять.

— Все будет зависеть от того, сколько наших союзников вообще доживет до этого. Просто гравиплатформа — это настоящая крепость. Хотя…была у меня одна задумка, хотел со своими ребятами ее попытаться провернуть…но ты их всех перебил.

— Мне извиниться? — хмыкнул Тапок.

— Они от этого не оживут. Ладно, для начала надо байки маров выманить, а дальше будет видно.

— Окей, понял.

— Что ты задумал?

— Увидишь.

Тапок «пришпорил» свой гравибайк, уводя обороты двигателей далеко в пределы «красной» области. Расход энергии возрастал критично, но зато и скорость была просто огромной.

Он обогнал бедуинов и, не обращая внимания на их крики, жесты (они наверняка решили, что Тапок хочет добраться до маров и платформы раньше них, а следовательно, заполучить больше трофеев), просто вылетел впереди строя, специально снизив высоту, на которой двигался байк, благодаря чему поднял дикую тучу песка, заставив бедуинов, кляня его на чем свет стоит, снизить скорость.

Тапок специально вилял из стороны в сторону, чтобы замедлить всю выстроившуюся линию бедуинов, а когда убедился, что все получилось, вновь ускорился.

К сожалению, пылевая завеса, устроенная Тапком и заставившая бедуинов снизить скорость, хоть и помогла, но не всем — часть все же нарвались на ловушки, оставленные марами.

Небольшая песчаная дюна вдруг провалилась сразу под тремя гравибайками, а машины с разгону рухнули вниз, нарываясь всем корпусом на установленные в глубокой яме обычные стальные колья, сделанные из обрезанных под острым углом профтрубы.

Три пилота и два седока погибли в момент, а последний, попытавшийся выпрыгнуть, лежал на дне ямы, пробитый в двух местах полутораметровыми кольями, и медленно терял кровь. Умирать ему предстояло еще часа полтора, если никто не сжалится. Один кол пробил живот, второй вышел под левой ключицей.

М-да…самая обычная яма с кольями. Работала как много веков назад, так и сейчас. Теперь понятно, почему мары не успели далеко уйти — интересно, много ли таких ловушек еще имеется?

Хоть Тапок и глядел в оба, старательно облетая стороной подозрительные места, шансы попасть в одну из ловушек были велики. Но что поделать, если хочешь чего-то добиться — рискуй. А к риску он давно уже привык. Это стало частью его повседневной жизни.

Внезапно в голову Тапку пришла мысль, что бедуины могут решить, будто бы он специально поднял песок, чтобы они угодили в ловушку.

Черт! Хоть бы палить не начали.

Но на его счастье Алькарон, даже несмотря на азарт, жажду догнать маров, все правильно понял, и сам замедлил своих бойцов, благодаря чему еще одна ловушка просто отработала вхолостую — два байка, двигавшиеся на небольшой скорости, просто проскочили яму с кольями — гравидвижки успели отработать изменение высоты как положено.

Увидев, что бедуины отстают, Тапок усмехнулся — кажется, получилось. Но нужно довести задуманное до конца…

Метров за пятьсот до платформы Тапок перехватил руль коленями и поднялся. Не настолько, чтобы подняться над ветрозащитой, но достаточно, чтобы иметь возможность стрелять прямо по курсу.

Он тщательно выцеливал вражеские байки, идущие далеко впереди, и открыл огонь.

Нет, на такой дистанции он даже не рассчитывал попасть в седоков, цель была абсолютно иной — байки. И вот в них Тапок таки попадал.

Бронебойные пули, которые были все еще заряжены в его оружии, отлично дырявили тонкую броню. А уж пробив ее, с «начинкой» справлялись на «ура».

Обстреляв обычные байки, Тапок переключился на торчащий из борта правый передний двигатель здоровенного гравицикла, украшенного стилизованным изображением фаллоса на борту. Вообще эта машинка прямо-таки выделялась каким-то избыточно размалеванным стилем и огромным количеством тех самых фаллосов, нарисованных или грубо изготовленных из арматуры и приваренных где попало.

Что это за любитель писек? У владельца что, чрезмерная любовь к фаллическому символу, или же эдакая дань уважения фаллосу самого владельца?

Как бы там ни было, а этот «хреномобиль» получил от Тапка по полной программе. Из двух полных магазинов, по два десятка выстрелов в каждом, Тапок попал раз пять. Попаданий было больше, но удачных ровно пять. И они таки произвели нужный эффект: завихляв, тяжелая машина не смогла обойти очередной бархан и врезалась в него мордой.

Хоть это не вывело ее из «гонки» (гравицикл все же был слишком прочной и надежной штукой), но на трех оставшихся движках невозможно было поддерживать высокую скорость — байк то и дело кренился, клевал носом и, как следствие, начал быстро отставать от остальных.

Водитель «писькобайка» явно выжимал из машины все что можно. Под движками появилось фиолетовое сияние, свидетельствующее о перегрузке, но сейчас его от Тапка отделяло практически такое же расстояние, как и от его банды.

Неторопливо идя на сближение, Тапок четко отслеживал момент, когда в его сторону повернется счетверенная гарпунная установка на турели, установленная на корме этого гравицикла. Вот стрелок довернул ее, вот на его лице появилось выражение радости, и он уже жмет на гашетку, посылая четыре примитивных самодельных фугасных ракеты в цель.

За мгновение до выстрела Тапок резко ускорился, закладывая вираж. Гравибайк нырнул в сторону, левая сторона заскрежетала движком по песку, взрыхляя его и обдирая краску с байка, но это были мелочи. Главное — все четыре заряда пролетели мимо, взрываясь в песке уже в нескольких десятках метрах позади Тапка.

Пару секунд спустя стрелок уже вываливался на песок с пробитой пулей башкой.

Тапок подкараулил его на перезарядке и точным выстрелом прикончил. Его место, правда, моментально занял еще один, но уже было поздно.

Гравибайк Тапка, догнав и сравняв скорость с «писькомобилем», укрылся в мертвой зоне за кормой последнего.

Теперь его можно было достать, только выбравшись на крышу и ведя оттуда обстрел.

Мар, занявший место убитого стрелка, был не из робкого десятка, и именно это попытался сделать, однако Тапок его уже ждал, так что прежде, чем мар успел открыть огонь, он прострелил ему руку. Кустарно сделанный пистолет-пулемет улетел в песок вместе с парой пальцев смельчака, а получивший урок мар, спрятавшийся в салоне, уже не рисковал высовываться из укрытия.

Тем временем Тапок, не торопясь, вытащил из крепежей следующее изобретение бедуинов — взрывное копье. Такими штуками были оснащены все их байки — тонкая труба, на конце которой закреплён овальный заряд, оснащенный простейшим наконечником. При ударе об твердое он взрывается, причем практически весь взрыв направлен вперед. За это отвечают толстые стенки. Не куммулятив, но вполне эффективно. Размахнись посильнее и швыряй.