– То есть, теперь я стыжусь? – раздраженно махнул рукой он. – Диана, прошедшая ночь не была бы таким скандалом, если бы люди – твои друзья, семья, соседи – догадывались, что я тебе небезразличен bf1428. Но они ничего не замечали. Разве не так?

В голосе Аарона сквозило обвинение, что сильно ранило Диану. А ведь он прав, подумалось ей. Выказывай она свои предпочтения более откровенно, все гораздо меньше удивились бы, узнав правду. И, если уж на то пошло, для начала не стоило лгать о головной боли.

– Я… не из тех, кто с легкостью выставляет чувства напоказ. – Диана по привычке хотела схватиться за флакончик, что прежде висел на шее, но пальцы сомкнулись в воздухе. Словно ей больше не за что было уцепиться. – Я всегда была замкнутой.

– Замкнутой, – эхом отозвался Аарон. – Вплоть до прошлой недели ты даже не смотрела в мою сторону, когда наши пути пересекались. И я не обижался. А теперь говоришь, будто я стыжусь? Сама знаешь – это неправда.

Диана знала только то, что ей пора уходить.

Дрожащими руками она, как смогла, поправила одежду и пошла к двери. Если он не признавал собственных поступков и оставлял ее одну сражаться с обвинениями в воровстве, обсуждать больше нечего. Теперь она сама по себе.

– Не уходи так, – смягчившись попросил Аарон. – Бог даст, мы будем жить в этой деревне до конца дней. Через неделю все вздорные обвинения забудутся, но если ты расскажешь о прошлой ночи, сплетничать будут годами. Я просто хотел быть поосторожнее, только и всего.

– Я буду осторожна. У меня в этом деле большой опыт. Не волнуйся, Аарон. – Диана набросила плащ на плечи и накрепко завязала шнурки. – Я доберусь до дома так, что пятна останутся незамеченными. Никто о нас не узнает. Никогда.

Она захлопнула за собой дверь, и Аарон содрогнулся от силы удара.

Проклятье. Он все испортил.

Аарон вырастил двух сестер. Ему приходилось испытывать на своей шкуре женскую ярость. Но выход Дианы из кузницы получился первосортным. Он словно говорил – беги за мной. Умоляй, валяйся в ногах, обещай дать все, чего я хочу.

Именно так Аарон и намеревался поступить.

Проклятье! Зачем он сболтнул про потаскушку? Прозвучало оскорбительно для Дианы, а на деле Аарон оскорбил себя самого. Все это – только его вина. Если бы кто-то иной обошелся с Дианой (или с какой-нибудь другой девушкой) подобным образом, Аарон задал бы ему трепку – вся деревня это знала. Для местных женщин он был словно старший брат, защитник всех дам в Спиндл-Коув. А вот своей любимой прийти на выручку не сумел.

Нужно идти к ней, да поскорее. Только сначала помыться, побриться и сменить одежду. Надеть лучшее пальто, захватить букет весенних цветов. На то, чтобы выучить какие-нибудь стихи, времени не оставалось, зато у него есть кольцо.

Они впервые поссорились, и Аарон не пожалеет усилий, чтобы с ней помириться. Он помчится за Дианой и упадет к ее ногам, тут не может быть никаких полумер.

Нужно открыть свое сердце – даже если это означает поставить на карту все.

К тому времени, как Диана дошла до центра деревни, ее подол и туфельки промокли от грязи. Волосы из-за дождя превратились в паклю. Она плотно завернулась в плащ, и никто не смог бы догадаться о пятнах на платье. Опухшие глаза и красный шмыгающий нос можно было легко списать на непогоду.

Диана вздохнула. Как всегда, ее деликатное здоровье стало удобным оправданием. Никто ничего не узнает, если она сама не захочет обратного.

Как выяснилось, оправдания ей не потребовались. Постояльцев “Рубина королевы” занимали другие проблемы: на крыльце, сгрудившись под навесом, теснились юные леди в плащах с капюшонами, точно кучка монахинь.

– А вот и она! – К Диане подбежала Шарлотта. – Где же ты пропадала?

– Ходила на прогулку.

– В такую-то пору? – Шарлотта задрала голову вверх, к хмурым небесам, и наградила сестру подозрительным взглядом.

– Да какая разница. Что здесь происходит?

– Мы собирались отправиться в “Бык и Цветок”, – подхватила Диану под руку Шарлотта. – Мисс Прайс настояла, чтобы все покинули пансион. Нужно осмотреть комнаты. Она просто свихнулась на своей броши. Говорит, это семейная реликвия.

– Они обыскивают комнаты?

К сестрам присоединилась миссис Хайвуд. Черный плащ развевался вокруг нее, точно крылья зловещей птицы.

– Какое безобразие! – горько заметила матушка. – Мы два года жили в пансионе, а теперь вынуждены терпеть подозрения? Я позволила им осмотреть твою спальню, Диана.

– Что?

– А почему нет? Тебе нечего скрывать. Как только мерзкая мисс Прайс удовлетвориться сим фактом, мы забудем эти глупости, – с отвращением фыркнула миссис Хайвуд. – И все из-за уродливой старомодной броши! Мисс Прайс стоит поблагодарить добрую душу, что избавила ее от этой нелепой вещицы.

Пока миссис Николс и Матильда обыскивали пансион, все леди по зеленой лужайке отправились в “Бык и Цветок” и расселись за столиками. Матушка заказала горячий чай. Диане хотелось набраться смелости и попросить мистера Фосбери сдобрить напиток виски. Взгляды других дам были невыносимы.

Диана скорчилась на стуле и плотнее завернулась в плащ, молясь, чтобы все скорее кончилось.

– Возможно, пришла пора покинуть Спиндл-Коув, – тихо сказала она.

Мать взволнованно схватила ее за руку.

– О, Диана! Если твое решение – результат произошедшего, тогда я сожалею, что тебя не обвинили в воровстве еще год назад. Мы можем немедленно отправиться в город. Минерва и лорд Пейн примут нас с распростертыми объятиями.

Насчет объятий Диана немного сомневалась, но и не думала, что родня отвернется.

– По крайней мере ты начнешь вращаться в других кругах. Там, где тебе место. Мы познакомимся с замечательными джентльменами. Богатыми, образованными и прекрасно воспитанными.

Диана чуть не расплакалась. Ей не хотелось знакомиться с богатыми и образованными джентльменами. Ей нужен был только Аарон, с его уютным домиком и приверженностью своему ремеслу.

Какая ирония! Насчет одобрения общества и маменьки переживала Диана, но сплетен испугался Аарон.

– Это нелепо! – вставая, провозгласила Шарлотта. – Диана ничего не крала. Я точно знаю.

Она пристально посмотрела на мисс Бертрам, что сгорбившись сидела в углу.

– Вы очень тихо себя ведете.

– О чем вы? – неловко поерзала мисс Бертрам. – Вчера я вместе со всеми была в Амбервейле. Со всеми, кроме мисс Хайвуд.

Тишина взорвалась торопливыми шепотками домыслов.

Мистер Фосбери, благослови его Господь, выступил миротворцем. Он вышел из кухни с подносом пирожных.

– Ну-ну! Не сомневаюсь – все это просто недопонимание. Любой, кто знаком с мисс Хайвуд, не поверит в подобный вздор.

– Любой, кто жил с ней последние две недели, не станет отрицать, что она ведет себя странно. Исчезает во время трапез, замыкается в себе, – щелкнула языком мисс Прайс и обратилась к Диане напрямую: – Вчера вы сказались больной, однако утром были свежа как роза.

– Да, – подтвердила Диана. – Я солгала насчет головной боли.

Итак, время настало! Пора сказать правду. Даже если придется отринуть мечты выйти за кузнеца, она не собиралась отдавать с таким трудом завоеванную свободу.

– Но зачем вы это сделали, мисс Хайвуд? – озадаченно спросила другая леди. – Неужели вам не хотелось ехать в Амбервейл?

– Полагаю, причина очевидна, – провозгласила мисс Прайс. – Она осталась в пансионе, чтобы нас обчистить.

– Нет! – отважно выпрямилась Диана. – Я симулировала болезнь по той же причине, что многие годы изображала слабое здоровье. По привычке. И из страха. – Она повернулась к матери, подкрепляя решимость. – Астма давно меня не беспокоит, мама. Мне сказали, я исцелилась. Но я отговаривалась слабым здоровьем, потому что это было легче, чем терпеть настоящую головную боль от споров с вами!

В зале воцарилась тишина. Все молча уставились на Диану.

– Простите, мама. Мне следовало честно сказать, что я не желаю ехать.