Когда горячее было съедено, газировка — «Кола» из пятилитровых канистр — выпита, а на их место прибыли чай и торт в виде покрытого арахисовой пастой бисквита, концерт в телеке сменился новостями. После репортажей об аварии, прошедших соревнованиях по самбо и рассказе о новом автомобиле «Лада» — пять с половиной миллионов стоить будет, на «Приору» из моего мира похож — показали стоящего на фоне баннера с надписью «Седьмой экономический форум» Жириновского.

— О, Владимир Вольфович! — оживился глава семьи и при помощи пульта сделал погромче. — Хоть у кого-то там, — указал пальцем в потолок. — Мозги есть!

Понимаю.

Этот человек появился в Соборе Святого Петра три года назад. Тогда в трущобах Парижа случился большой пробой, ставший причиной появления в Империи трех десятков новых пиромантов. Увы, бог наделяет достойных только силой — умения ею распоряжаться приходится взращивать самому. Тогда, попытавшись дать отпор демонам, новорожденные пироманты спалили целый район. Десятки тысяч погибших глубоко опечалили Папу, и, после того как пожарным и армии удалось справиться со стихией и остатками врагов, он в своей милости решил посетить пепелище, чтобы помолиться вместе с потерявшими кров и родных страждущими.

Во время шествия по воняющим гарью и жженым мясом улицам, Бенедикт услышал доносящееся из-под когда-то бывших работным домом руин неразборчивое бормотание. Верные слуги Папы разобрали еще теплые угли, и вытащили из-под них страшно обгоревшего тощего паренька лет двенадцати. Если бы не милосердие личного Целителя папы, бедолага бы едва ли дожил до следующего дня. Но милосердие нужно заслужить, и, если бы с сочащихся сукровицей, черных губ паренька не слетали фразы на чистейшей латыни, Папа бы удостоил его разве что последней исповеди. Научить этому благородному языку воспитанников работного дома не мог никто, тем более — настолько чистой и совершенной форме. Но самым главным был смысл фраз:

— Он придет через три года! Он спасет нас! Он придет! Он спасет! Апельсины! Апельсины! Придет и уйдет! Придет и уйдет! С ним будет птица! Он спасет нас!

После того, как Целитель выложился на полную, и его со всеми почестями унесли аколиты, высокая делегация окончательно убедилась в том, что стала свидетелями самого настоящего чуда: напуганный, вернувший уничтоженные пожаром карие глаза и русые кудрявые волосы некрасивый худой паренек не понимал на латыни ни слова, а, выполняя повеление Папы повторять слова Святых молитв, сдабривал их настолько богохульным акцентом, что паладин Ульрих едва подавил в себе желание зашибить мальчонку на месте — и с тех пор не забывал благодарить за это бога каждый день, потому что, если бы Всевышний тогда не укрепил его волю, Ульриха бы сожгли на костре.

Только еретик способен поднять руку на настолько отмеченного богом ребенка!

Папа взял мальчика с собой. Своего имени тот не помнил, поэтому его нарекли Габриэлем. С тех пор он жил в Соборе, все свободное время посвящая изучению богословия и время от времени получая розгами по заднице за непоседливый характер и банальную тупость. Больше никаких пророчеств Габриэль не изрекал, но, будучи выросшим в очень сложных условиях ребенком, по достоинству оценил хорошую кормежку, относительно мягкую постель и легкость поручаемой ему и другим детям работы, поэтому очень старался учить длинные и сложные для понимания молитвы, совершенно не догадываясь, что, если бы на личной апельсиновой ферме Папы не появился некий Андрей, по истечении этого года Габиэля бы выгнали из Ватикана в какой-нибудь отдаленный монастырь, где жизнь еще тяжелее, чем в работных домах.

Кому нужны лже-пророки?

В личный кабинет Папы Диего де Деса Таверма ходит с отчетами каждую неделю уже много лет, но сегодня — совершенно исключительный случай.

— Ни фермер, ни полиция не врали, Ваше Святейшество. Я поручил испытание своим лучшим людям — им соврать невозможно.

Губы Папы тронула улыбка:

— Наступают великие времена для всего мира! Счастлив ли ты лицезреть приход Мессии так же, как и я, брат мой?

— Моя душа ликует, Ваше Святейшество! — перекрестился Инквизитор.

— Покажи мне Его портрет, — попросил Бенедикт.

Диего с поклоном протянул нарисованный аббатом Фердинандом со слов фермера портрет Андрея.

— Воистину святой лик! — восхитился Папа. — Эти тонкие черты, этот волевой подбородок, эти мудрые глаза… — он аккуратно положил портрет на стол и сцепил руки в замок перед собой. — Мы не можем позволить, чтобы Мессия угодил в грязные лапы безбожников, иначе Господь обрушит на нас свой гнев.

— Да, Ваше Святейшество, — склонился в поклоне Великий Инквизитор. — Явив Мессию на вашей ферме, Господь подал нам знак.

Бенедикт замаскировал за смиренной улыбкой самое настоящее ликование — проклятый король Карл последние десять лет вынашивает планы и обрастает сторонниками, желая отобрать у Папы светскую власть, но теперь, когда Господь послал Церкви козырь, который ничем не перешибить, все усилия этого порочного продукта кровосмешения не будут стоить и выеденного яйца. Но объявлять о Втором пришествии, не имея Мессии в своем распоряжении, пагубно — эти проклятые безбожники обожают требовать так называемые «доказательства», как будто нашествия демонов недостаточно!

— Найди его, Диего, — велел Папа. — Даже если мальчик не миссия, а новый тип эспера, мы найдем способ убедить паству в его божественности. Если этот подарок небес обладает способностью телепортации, есть вероятность, что он сможет перенести наши войска в мир демонов — когда мы положим конец их вторжениям, вопросов ни у кого не останется. Найди его, и Господь по достоинство вознаградит твои усилия.

— Я найду его, Ваше Святейшество!

Когда дверь за Великим Инквизитором закрылась, Папа покосился на портрет Андрея и усмехнулся — дела для него оборачиваются наилучшим образом: либо он станет Папой, который воспитает Мессию, либо, если Диего не справится, у Церкви появится новый Великий Инквизитор — нынешний занимает этот пост слишком давно и порой расстраивает Бенедикта излишней самостоятельностью. Хвала Господу!

Сегодня воскресенье, и я был очень благодарен Лёхе, который проявил неожиданное для него терпение, не став будить меня с самого утра. Вместо этого я проснулся сам, после обеда, и после приема пищи и разделения Марининой радости от полноценно функционирующего в доме водопровода, мы с Лехой оделись в «парадное» и пошли в ДК, где сегодня состоится концерт. По пути я утолил любопытство маленького оборотня, пересказав субботний ночной рейд:

— Сначала не везло: прямо посреди болота вышли, где-то в джунглях — Юре крокодила зашибить пришлось. Притащили, — с улыбкой кивнул на опережение. — Константин Викторович обещал чучело сделать — у него учебник по таксидермии есть. После ДК сходим, посмотришь.

— Круто! — оценил друг.

— Потом разведку провели — болота и джунгли тянутся на километры во все стороны, поэтому пошли дальше. Попали в горы, напугали какого-то мужика в мехах и его яка. С горы далеко видно было — горы, снега, брать нечего, пошли дальше. Попали в пригород Ленинграда, сразу дальше пошли. Потом повезло — в большой магазин американский попали, «Волмарт» называется, кучу всего вынесли, но пришлось охранников связать.

Ведущие разведку Юра и Игорь «засветились» на камерах, но они только в торговом зале были, а появились и уходили мы через лишенную камер подсобку — момента исчезновения и американских оборотней не осталось — камеры разведчики сломали, а лица соотечественников пофигу: по словам Геннадия Петровича, никаких международных баз данных в этом мире не существует.

— А американцы против не были? У ихних же воровали, — спросил Лёха.

— Им пофигу, — покачал я головой. — Там к ним как к пушечному мясу относятся, попросили по упаковке пива себе да мяса на шашлык и довольны. Они теперь с нами, им в деревне нравится.