— Доброе утро, — поздоровался со мной успевший одеться и теперь снимающий с клетки простыню Лёха.

Сидящий на жердочке попугай вытащил голову из-под крыла, встряхнулся, оценил вставшее за окном солнышко и поприветствовал новый день:

— Puta!

— По утрам нужно говорить «привет», — принялся маленький оборотень перепрошивать птичку на русский язык. — «Привет», «привет», «привет».

— Привет! — проникся жако.

— Правильно, молодец! — обрадовался Лёха.

Попугай сместился на жердочке и протянул пацану лапку. Тот просунул пару пальцев между прутьями, чтобы пожать, и напоролся на щипок клювом.

— Ай! — отдернул руку. — Ты чего кусаешься?

— Потому что ты дрессируешь его неправильно, — пояснил я. — Когда животное делает что-то правильно, нужно поощрять его вкусняшкой — он этого ждал, а получил твои неаппетитные пальцы.

— Понял! — просветлел пацан. — А что, кроме апельсинов, едят попугаи?

— Мемные попуги любят seeds, — процитировал я ему кусочек интернета.

— Что? — ожидаемо не понял он.

— Семечки, — объяснил я нормально. — Фрукты, но конкретно жако может много чем питаться — даже хлебом. А еще они немножко хищные — можно давать отварную куриную грудку и вареные куриные кости — он с удовольствием будет их грызть.

— Так ты хищник! — умилился попугаю Лёха. — Сейчас принесу тебе что-нибудь!

И мы пошли на кухню, где одетая в потертый, ситцевый, когда-то зеленый халатик и собравшая русые волосы в висящий до лопаток «конский хвост» Марина разливала по кружкам чай. На столе — нарезанный белый хлеб, ветчина и кусочки окорока. Нужно все это съедать, чтобы не испортилось. На десерт предлагаются покрытый шоколадом фабричный (спёртый) бисквитный рулет и апельсины.

— Я сейчас, только Капитану за дрессировку заплачу! — пояснил матери Лёха, схватил ножик, отрезал половину апельсина и сбежал в комнату.

— Спасибо, — я тем временем поблагодарил за накрытый стол и сформировал себе бутерброд из хлеба, кетчупа и шмата копченого мяса. — Извините за беспокойство еще раз — еще и попугая вам подселили, а он — орёт.

— Не извиняйся, — с улыбкой ответила она.

Вчерашний шок прошел, и Марина теперь ведет себя примерно как при первом знакомстве.

— Лёшке давно чем-то ответственным заняться надо было — от безделья с ума сходит, куда попало лезет.

— Мама, я все слышу! — раздался из гостиной протестующий вопль.

— Да и мне скучно было — он то в школе, то на тренировке, то проблем на пятую точку ищет. Теперь хоть с попугаем поговорю, — продолжила она как ни в чем не бывало.

— Слышал? Разговаривай с мамой, а то ей скучно! — сделал внушение питомцу маленький оборотень.

— Puta! — ответил любимым словом жако.

Лёха сгрузил птичке апельсин и вернулся на кухню, попросив:

— Мам, выпустишь его погулять?

— Напакостит поди, — вздохнула она.

— По-хорошему попугаю нужно выделять отдельную комнату с кучей веточек и игрушек, — кивнул я. — Чтобы он пакостил в свое удовольствие там, где можно. Не назло, а просто потому что по-другому не может.

— Я за ним следить буду! — поспешил пообещать матери маленький оборотень. — Выпусти хотя бы на немножко, под присмотром, ему же в клетке грустно будет.

— Выпущу, ешь уже давай, — пообещала Марина.

Позавтракав, мы нагрузили Лёхин — он сильный, пускай таскает — портфель апельсинами и ворованными шоколадными конфетами, чтобы угостить ребят, и отправились в школу. Пришло время знакомиться с другими маленькими оборотнями.

— Ну и жизнь началась! — изо всех сил стараясь не повышать голос, делился Лёха впечатлениями по пути. — Жратва теперь как у богачей, вещи новые. И попугай! Да когда я про него всем расскажу, они обзавидуются!

— Ага, — поддержал я разговор.

— А когда в Скандинавию уйдем, вообще хорошо станет, — продолжил он мечтать. — Там — настоящая жизнь, а здесь — так, существование.

Это уже из аргументов, которыми меня вчера забрасывали взрослые оборотни. Но мне-то что? Это чужой мир, пусть сами разбираются, а я буду потихоньку искать проход домой — это план А — или стараться как можно лучше устроиться здесь — это план Б.

Может все и неплохо? А утро-то какое хорошее: ночная прохлада медленно смывается теплыми солнечными лучами, трава поблескивает остатками росы, поют птички, а по пути то и дело попадаются идущие на работу или гонящие коров — Лёха вынужден прижиматься к забору, чтобы не пугать животинку — на «точку сбора» жители деревни. Молодежи почти нет — сплошь пенсионеры и люди средних лет. Ничего удивительного — молодежь же в армию ходит, а оттуда, если ты не оборотень, совсем не стремятся возвращаться в Липки — оно, конечно, Родина, но в городе перспектив побольше.

Школа располагалась на восточном краю деревни и представляла собой одноэтажный деревянный барак с табличкой «Специальное учебное заведение №221». Не привычный «БСОШ». Видимо, школы для оборотней выделены в отдельную образовательную структуру. Потом у Константина Викторовича спрошу.

В школьном дворе, огороженном пожилым, но частично отремонтированным штакетником, росли яблоньки со сливами, а у крылечка нашлась парочка газонов. Отдельного внимания заслуживала деревянная спортивная площадка: лестницы, «рукоходы», турники, брусья и выложенная на земле дорожка из покрышек.

— За школой еще стадион есть, с футбольными воротами, но мы на нем только бегаем и боремся — народу не хватает, — не без грусти поделился Лёха.

Хочет мячик пинать, как нормальные сверстники.

— Привет! — раздался за спиной тонкий девичий голос.

Обернувшись, увидели милую маленькую девочку лет десяти с бантиками в каштановых волосах и карими глазами. За спиной — кожаный портфель, на ногах — белые гольфики. С широкой улыбкой, махая нам рукой, она ускорила шаг.

— Привет, Свет! — поприветствовал ее Лёха. — Знакомься, это — Андрей, он с нами учиться будет.

— Привет! — кивнула мне девочка. — А ты из города, да? Это тебя Валька стукнула? — оценила синяк. — Вот дура! — приложила старшую соученицу. — Она же оборотень, человека и зашибить можно, если силу не рассчитать! — протараторив это, она подхватила меня за коленки и подняла в воздух, сопроводив это счастливой улыбкой и довольным смешком. — Хе-хе!

Лёха обидно заржал. Нет, будь я на его месте, я бы тоже посмеялся, но я-то на своём!

— Ты сильная, — признал я мощь маленькой девочки.

— Спасибо! — поблагодарила Света, поставила меня на землю и похвасталась. — А я в четыре года жука загрызла, маму с папой спасла! — немножко погрустнела. — Правда я этого почти не помню, маленькая была.

— Ты и сейчас маленькая! — хохотнул Лёха.

— Я уже большая! — надулась Света и переключилась на меня. — А правда, что в городе у всех водопровод есть?

— Почти у всех, — кивнул я.

Откуда я знаю, что там в частном секторе творится?

— Вот буржуи, — вздохнула она. — А мы электричество только недавно провели, до этого свечки жечь приходилось, представляешь?

— Грустно, — признал я.

— Если привыкнуть — нормально, — влез Лёха. — Но с электричеством лучше — можно телевизор смотреть.

— Здорова! — раздался из-за спины голос мальчишеский.

Обернулись, увидели рыжего, веснушчатого ровесника Светы.

— Знакомься, Артем! — взяла она ситуацию под контроль. — Это — Андрей, он с нами теперь учиться будет.

Пацан с серьезной рожей пожал мне руку, потом пожал Лёхе и поделился мнением:

— Вальке ремнем по жопе надавать надо, додумалась тоже — на слабых отыгрываться!

Меня жалеют малолетки — что может быть унизительнее?

Тут из-за угла вышел пацан поменьше — этот черноволосый и больше всего смотрит на Артема. Ему же он, судя по серьезной роже, мужественно брошенному…

— Привет. Я — Коля. Будет Валька приставать — скажи мне, я с ней поговорю.

…мелкий и подражает.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Но я со своими проблемами сам разберусь.