– Не волнуйтесь, мистер Мозли, – произнесла женщина на удивление низким голосом. – Оружие только для убеждения.

– Точно, – подтвердил Мёрфи, с легким звоном вытащив тяжелый кинжал. – Я не собираюсь никого щекотать им без крайней необходимости.

Глядя на то, как он размахивает оружием, Мозли понял, что его почему-то больше беспокоит маленький, изящный стилет женщины. Может быть, он ошибся насчет их истинной цели? Если мальчик ни в чем не виноват, зачем готовиться к схватке? Он уже не в первый раз обдумывал такую возможность – и тоже пришел подготовленным.

– Если прольется кровь, плохи мои дела, – сказал он. – Поэтому я взял на себя смелость обзавестись вот этим. – Мозли достал из потрепанной сумки флакон – к великому своему сожалению, не с лауданумом. – Это хлороформ. Им можно обездвижить охранников.

Женщина взяла протянутую бутылочку.

– Очень любезно и предусмотрительно с вашей стороны, но этот препарат излишне опасен, – возразила она. – Хлороформ может вызвать коллапс дыхательных путей и мгновенную смерть. – Она передала флакон Мёрфи, который швырнул его в воду. – Я пришла со своей микстурой.

С этими словами женщина похлопала по одному из мешочков.

– Правда?

Она кивнула:

– Одна из разновидностей СХЭ.

– Я… понимаю.

Мозли слышал об этом препарате, с недавних пор ставшем популярным среди анестезиологов. Куда больше его удивило то, что женщине он тоже известен.

– Давайте перейдем к делу, – предложила она. – Прошлой ночью вы сказали, что к камерам быстрее и проще всего пробраться через подвальный вход южного крыла. Так мы и сделаем. – Мозли ответил кивком. – Но сначала прошу вас пересказать наш план.

– Я прихожу на работу, как обычно. Повара, капеллана и врача на острове быть не должно. Один пост охраны находится в Октагоне, другой – в бараках исправительного дома, но в южном крыле по ночам обычно остаются один-два сторожа… и еще горстка работников, которые, как я слышал, тоже уплыли на тот берег. В половине первого я открываю подвальную дверь, дальше отвлекаю смотрителя, сказав, что в северном, женском крыле что-то случилось и требуется его вмешательство. Вам останется только разобраться со сторожем на первом этаже южного блока и, возможно, еще с одним на втором или третьем этаже. Ключ, который вы изготовили по слепку, подходит ко всем камерам. Камера Джо Грина – первая справа на первом этаже. Насколько мне известно, к нему никого не подселили.

Женщина выслушала его и качнула головой:

– Очень хорошо.

Достав из другого мешочка невысокий столбик «двойных орлов», она протянула его Мозли.

– Прошу прощения, но сейчас я не могу взять, – сказал он. – Если меня поймают с ними, когда поднимется тревога…

– Ах да, конечно. Ваша доверчивость поистине восхитительна… Я предполагала, что вы закопаете их где-нибудь в укромном месте. – Женщина положила монеты обратно в мешочек. – Значит, мы отдадим их вам позже.

– Только, пожалуйста… никакого насилия.

С этими словами Мозли повернулся и скрылся в темноте, направившись на юг, к мрачному служебному зданию.

Полчаса спустя он украдкой вернул на место ключ, с которого женщина сняла слепок, а потом постарался сделать так, чтобы его присутствие заметили. К великому разочарованию Мозли, повар не уплыл с острова, как ожидалось: он храпел в своей вонючей комнате, уткнувшись лицом в стол, на котором стояла пустая бутылка джина. У Мозли упало сердце: он ненавидел этого человека всей душой, но не желал быть причастным к его смерти.

В четверть первого он начал беглый обход северного крыла, где держали женщин. Охрану здесь не выставляли, так что он надеялся и ожидал увидеть какие-нибудь беспорядки. И не ошибся: на втором этаже в дальней камере разгорелась потасовка. Одна уличная женщина обвинила другую в воровстве, и в ссору быстро втянулись все шесть обитательниц камеры. Они кричали и ругались, раздавая и принимая удары.

После не слишком настойчивой попытки остановить драку Мозли вернулся в административную часть здания между двумя флигелями. Убедившись, что его никто не видит, он юркнул в подвал и открыл наружную дверь. Затем снова взглянул на карманные часы: двадцать пять минут первого.

Он поднялся на первый этаж и постучал в дверь комнаты смотрителя.

– Да? – раздался недовольный голос.

– Это Мозли, сэр.

Послышались шаркающие шаги, и дверь открылась. Стоя на пороге с бутылкой в одной руке и стаканом в другой, Кроппер смерил Мозли угрюмым взглядом:

– Какого дьявола тебе нужно?

– Простите, что потревожил, но в северном крыле беспорядки.

– Что?

– Драка, сэр.

– Почему же ты сам все не уладил, черт бы тебя побрал?

– В драку включились другие женщины. Они взбудоражили все крыло, и я боюсь, как бы волнения не распространились дальше.

Разразившись короткой, но злобной тирадой в адрес лекаря-недоучки, у которого кишка тонка приструнить свору потаскух, смотритель надел мундир, взял дубинку и ключи и двинулся по коридору в сторону женского крыла. У входа стояло большое ведро, заменявшее ночной горшок.

– Возьми это! – распорядился смотритель, обращаясь к Мозли. – Если они не угомонятся, искупаем их как следует.

Он рассмеялся. Мозли осторожно поднял полное ведро и зашагал за смотрителем – на второй этаж, затем по коридору. Подойдя ближе, он быстро понял, что драка не утихает. Это было только к лучшему. Была уже половина первого, и он постарался увести смотрителя подальше от южного крыла. Не считая присутствия повара, все шло по плану.

И вдруг Мозли понял, что ему не объяснили, в чем же заключается план начиная с этого момента.

Секундная стрелка скользнула мимо высшей точки дополнительного циферблата часов «Патек Филипп», отмечая тридцать одну минуту первого. Констанс быстро захлопнула крышку, положила часы в карман и дала знак Мёрфи.

Они вышли из кустов на дорожку, вымощенную грубым булыжником, в дюжине футов от подвального входа. Над ними возвышалась черная громада работного дома, окутанная саваном из темных облаков. Констанс торопливо огляделась: не считая отдаленных голосов, все было тихо.

Констанс подкралась к металлической двери, проверила, открыта ли она, и снова оглянулась. Было бы лучше вымазать лицо сажей перед операцией, но Констанс опасалась предстать в таком пугающем виде перед Джо, прекрасно понимая, что освобождение из камеры – лишь первый шаг к его возвращению в цивилизованное общество и успех в этом деле зависит от его содействия.

Она посмотрела на Мёрфи:

– У вас все в порядке?

– Еще немного, и буду чистый персик… прошу прощения у вашей милости.

– Запомните, что самое важное для нас – обеспечить безопасность мальчика. – (Он кивнул.) – Второе по важности: никакого насилия без крайней необходимости.

– Никакого? – с некоторым разочарованием переспросил Мёрфи.

– Если мы оставим за собой трупы, это привлечет внимание.

Констанс достала из сумки закупоренную стеклянную бутылочку, обернутую толстой марлей, и протянула ему.

– На всякий случай. Если придется этим воспользоваться, не забудьте прислонить тело к стене так, чтобы оно было в сидячем положении. И будьте осторожны, не вдыхайте пары или, упаси господи, не разбейте флакон. Мне ни за что не дотащить вас до шлюпки.

Извозчик с усмешкой взял обернутый марлей пузырек. В нем, как Констанс уже объяснила помощнику врача, содержался состав, известный как СХЭ – смесь спирта, хлороформа и эфира. Второй флакон она оставила себе.

Констанс отошла в сторону, уступая Мёрфи право открыть дверь. За ней лежал темный коридор с отсыревшими каменными стенами. Проскользнув следом за извозчиком, Констанс закрыла дверь и опять осмотрелась. Справа поднималась лестница к южному крылу. Слева был узкий проход с тремя дверями, что вели в комнаты капеллана, врача и повара. Две первые были закрыты, сквозь щели не пробивалось ни одного лучика света. Врач и капеллан уплыли с острова, как и говорил Мозли. Но за приоткрытой третьей дверью мерцала лампа и раздавался низкий, равномерный храп.