1974 «Считай – и снова считай…» Считай – и снова считай, Но меньшего нет и большего нет. В тебе упакован весь божий свет По самое горло и самый край. Какая звездная ночь! Какая беззвездная ночь! Какое утро! 1974 «Как начинал он!..» Как начинал он! Как начинал он Тогда «В те баснословные года», Посвистом маковки сшибая. И вдруг схватился За опустевшее горло. Время Бросило дудку в кусты. 1974 «Поют…» Бог не скупился для малой твари, Каждая мошка звучит струной На эоловой арфе ветров, На эоловой арфе больших ветров. Ветру дано, И мошке дано, А тебе не дано. Поют, Как поется, Как на душу Бог положит. И все же Слышишь? Слышишь? Слышишь? Разве этого мало для тебя? 1974 «Что согнулась ты, «непреклонная лира»?..» Что согнулась ты, «непреклонная лира»? Лебединые шеи, как сухие травы. «Не согнулась я, но к земле припала. Там, где пепел певца, слышу голос неба». 1974 «Тело мое…» Тело мое — Тяжелый дубовый крест — Я волоку в гору, в гору… Шаг — И еще шаг. И вдруг Легко, легко, легко Взлетаю, поднимаюсь, парю… Нога моя не согнет травинки. Чей бессмертный голос, Чей стих Коснулся моих ушей? Превратил перекладину в крылья? 1974 «Как мать…» Как мать Вышивает сыну рубашку: Себе игла, А ему – шелка… Как подводный ил Выдувает вверх Из своей глубины Черной, как чрево творенья, Медные трубы цветов… 1974 «Не проклинаю!..» Не проклинаю! Нужны для ненависти Сильное дыхание И страшная уверенность в себе. Простить? Прощу! Чужим, далеким. Грехи их позабыть Нетрудно, Что собаке отряхнуться. Но кровному, родному… Нет! В своем упорстве Два перста подъемлю. 22 сентября 1979
«Не отмоет…» Не отмоет Хрустальная вода родника, Где дрожит на дне Озябший до синевы листок, Где на счету песчинка… Не отмоют Все дочери бурь, Полощущие полотна морей, Не отмоют этой улыбки, Этой покорной улыбки. В мире стало больше одной улыбкой, Стало меньше одной душой. 1974 «Гог и Магог…» Гог и Магог — Два параллельных истукана, Лежат, — Нагота неприкрыта. А давно ли, Голову задрав, как пожар, — Идолы с золотыми усами, — Обоняли вы запах жертв, Сладостный, томный запах жертв? Кто вас поверг? Какой гремящий карающий бог? Словно чмокнуло свиное корыто: «Сами, сами, сами! Сами – с глиняных ног Упали, лежим, мхом прорастаем, Муравьиным, мышиным, блошиным раем, Мы – великаны, Гог и Магог». 1974 «Я не прошу благословенья…» Я не прошу благословенья, Хоть ветку протяни мне, Шершавую, со вздыбленной корой, С того единственного деревца, Еще поющего… Ты сам его когда-то посадил На склоне лунного серпа. 1975 «Память…» Память, Летящая снизу вверх, Перебирает все уровни неба. Память, Летящая сверху вниз, Помнит детский уровень ветки. У него был глаз муравья. Он выбрал Небо на уровне травы, Неподвижную надежную память, Тихую На переломе ночи, Сонную На переломе утра. 1966–1975 «Идет…» Идет. Идет посолонь времени, Поперек забвенья и славы. По дороге встречные Просят, молят. Одна цыганка хвать за полу: «Позолоти ручку! Ручку, ручку позолоти!» И вдруг отпрянула, смотрит: Ладонь пуста, Золотые пальцы Насмерть припаяны к смуглой руке. Ни поманить, Ни приласкать, Никогда не проси, Ничего не проси у прохожего бога. |
