Он кивает.

— Да, я могу это устроить. Хорошо с Амелией?

— Ага.

Он сдержанно улыбнулся.

— Тогда, я думаю, у нас свидание.

Сдерживаю собственную улыбку, потому что, святое дерьмо, я делаю это. Я действительно это делаю.

ДЖЕССИ

— Было приятно увидеть Хейден в церкви сегодня, — говорит мама пару часов спустя, когда я прихожу с заднего дворика, чтобы взять напиток для Джетта, который толкает грузовики с Джинксом, пока папа и Эйден разговаривают о бейсболе.

— Да, так и было, не так ли? — Она не католичка, поэтому меня это тоже немного удивило.

— Мы немного поговорили по дороге, и похоже, что ты собираешься как можно скорее пригласить кандидатов на собеседование на работу в офис, верно?

Так ли оно? Для меня это новость, хотя, возможно, это и к лучшему. Я не могу позволить Хейден вечно уделять мне дополнительное время, особенно учитывая текущее положение вещей. И тот факт, что она все еще помогает, несмотря на то, что случилось в пятницу вечером… что ж, это многое говорит о ее характере. И о моем тоже многое говорит, зная, что я оттолкнул ее в одном отношении, но должен держать ее рядом в другом. Вот козел.

— Верно, — говорю я твердо. — У нее своя работа. Не может же она вечно заниматься моей.

— Я уверена, что она не возражает. — Мама улыбается, перемешивая салат из макарон, и я вспоминаю, что, кроме Эйдена, никто не знает, что мы сделали шаг назад. — В любом случае, я с нетерпением жду, когда ты, наконец, найдешь постоянного помощника.

Да, я тоже. Только вот мне бы еще больше хотелось, чтобы этой постоянной помощницей была Хейден, и разве это не делает меня еще большим лицемерным мудаком.

— О, и не забудь, что фестиваль наследия тоже в следующие выходные. Пожалуйста, скажи мне, что у тебя нет никакой работы.

Ух, этот чертов фестиваль. Я провожу рукой по волосам и вздыхаю.

— Нет, к сожалению.

Ма бросает на меня не понимающий взгляд.

— Не будь занудой. Ты же знаешь, что тебе будет весело.

Я не возражаю против фестиваля. Еда отличная, и всегда приятно видеть старых друзей и семью. Джетт любит карнавальную часть, а уличные танцы в конце ночи — это всегда хорошее времяпрепровождение. Это чертова часть наследия, от которой я не фанат. В частности, польская одежда, которую мама заставляет нас всех носить.

— Кстати, наряд Джетту отлично подходит. Он так же взволнован, надевая его, как и я. — Мама закатывает глаза. — О, ради всего святого, парень. Это один день. И даже не на весь день, так что смирись с этим.

— У меня нет выбора? — спрашиваю я, доставая бутылку яблочного сока из холодильника.

— Нет. — Она улыбается и хлопает ресницами. — И можешь поставить свою дупу (*попа) на то, что пока я жива, ты будешь надевать свой строже людове (*народный костюм) на каждый фестиваль.

Я не хочу, но, черт возьми, я ухмыляюсь.

— Отлично.

Она смеется.

— Просто подумай о том, как красиво ты будешь выглядеть для Хейден.

Черт. Я не подумал об этом. И я знаю, что она планирует пойти, потому что она записалась на конкурс по выпечке пирогов.

— Ой, ты покраснел, — поддразнивает меня мама. — Может быть, в следующем году мы тоже нарядим ее в платье.

Если она все еще будет здесь в следующем году, я с удовольствием буду наряжаться вместе с ней.

— Папа, мой напиток! — кричит Джетт через дверь во внутренний дворик, и Ма снова хихикает.

— Я люблю тебя, Джесси Аарон. — воркует она, когда я вздыхаю и слабо улыбаюсь.

— Я тоже тебя люблю, ма.

ХЕЙДЕН

К тому времени, когда Джетт и Джесси подъехали к дому, незадолго до шести часов, я уже довела себя до нервного срыва. Я вышагивала, молилась и готовила себе еду весь день. Это не входило в мой план «быть смелой», но оливковая ветвь Джесси в церкви, вдохновила меня.

— Мама, я вернулся! — кричит Джетт, вбегая в дверь на несколько секунд раньше Джесси.

— Сладкий горошек! — Я распахиваю руки и заключаю его в медвежьи объятия. — Как прошел день?

— Мы пошли на рыбалку, и я поймал большую рыбу!

— Правда? — Встречаюсь со взглядом Джесси через плечо Джетта, и он качает головой, пальцами показывая, что она была едва ли несколько сантиметров. — Я так горжусь тобой!

— У нас будет фахитас? — спрашивает он, вырываясь из объятий. — Я голоден!

— Конечно, будет. — И как бы ни было заманчиво попросить Джесси остаться, я не собираюсь этого делать. Вместо этого делаю кое-что другое. — Почему бы тебе не пойти и не помыться, пока я помогу папе отнести кое-какие вещи в его грузовик.

— Хорошо! — Джетт поспешно уходит, а я иду к коробкам на столе.

— Это для тебя, — говорю Джесси, не глядя ему в глаза. — Можешь взять ту, что побольше? А я возьму маленькую.

Он смотрит на меня подозрительно, руки засунуты в карманы.

— Что это? — спрашивает он, делая неохотный шаг вперед.

— Еда. Потому что я знаю, что на этой неделе ты снова будешь слишком занят, чтобы готовить. Куриная запеканка и фаршированные ракушки еще теплые, так что тебе придется убрать их в холодильник, как только ты вернешься домой.

— Хейден… — Он уже достаточно близко, чтобы увидеть, что именно я сделала, и не выглядит счастливым.

— Я люблю тебя и хочу, чтобы ты поел, хорошо? Теперь возьми коробку. — Я беру маленькую, полную десертами и салатом, и жду у двери, придерживая ее бедром.

— Ты не должна была этого делать.

— Ну, я сделала, и ты ничего не можешь с этим поделать. Теперь бери коробку. — Джесси потирает рукой челюсть, но, в конце концов, делает то, что я говорю.

— Господи, это больше, чем нужно…

— Этого хватит на пять дней.

— Детка…

— Ммм, парень из братства. Скажи мне еще раз, чего я не знаю и что хочу услышать.

— Ты пытаешься доказать свою точку зрения или что-то еще?

Я поджимаю губы:

— Ага.

Он издает горловой звук, но больше ничего не говорит, пока несет коробки к своему грузовику. Я следую за ним и терпеливо жду, пока тот кладет их на заднее сиденье.

— Спасибо, — бормочет он, явно сбитый с толку этим жестом. — Тебе действительно не нужно было делать все это.

— Я хотела. Опять же, потому что я люблю тебя. — И я скажу это еще миллион раз, если это то, что нужно, чтобы он мне поверил.

Джесси слегка смеется, а затем резко останавливается, его глаза смотрят на мою грудь.

— Это моя?

— Что твоя? — хмурюсь я.

— Моя чертова толстовка.

А? Я смотрю вниз на выцветший логотип UW Badgers и улыбаюсь.

— О, да. Думаю, да. — Я неспециально надела ее, но если это поможет моему делу, то рада, что сделала это.

— Она была у тебя все это время? С ночи костра Сэма шесть лет назад?

— Да. Это одна из моих любимых.

— Вау. — И судя по его расширенным глазам и цвету, проступившему на щеках, это определенно хорошее «вау».

— Ты ведь не возражаешь? Я имею в виду, если ты хочешь ее вернуть… — Я тянусь к подолу, приподнимая его настолько, чтобы над шортами показался пупок.

Он проводит руками по лицу и смеется.

— Нет, детка, все в порядке.

Я сокращаю расстояние между нами, так что когда он опускает руки, оказываюсь рядом, чтобы поцеловать его в щеку.

— Хорошо, — говорю я, касаясь его кожи. — Я все равно не собиралась от нее отказываться. Так же, как и от тебя. Теперь вы оба мои.

Из его груди вырывается низкий рык, и Джесси рукой хватает меня за бедро всего на секунду, прежде чем Джетт зовет с крыльца:

— Мама, я закончил!

Я улыбаюсь и делаю шаг назад.

— Мне нужно идти. Надеюсь, тебе понравится ужин.

— Хейден, подожди… — Он снова тянется ко мне, но я вырываюсь из его хватки.

— Кстати, завтра меня не будет в офисе, — говорю ему. — А на утро вторника у нас назначены собеседования. Твоя мама и Амелия будут там, а у твоего отца будет Джетт. Первая встреча в десять часов. Все, что тебе нужно сделать, это прийти.

Его подбородок опускается, челюсть напрягается, и в этих светлых глазах горит огонь. Я бы с радостью вернулась и поцеловала его, но не могу. Не могу. Пока не могу.