Твой вислозадый ус, твой волосатый пуз
по перышку я описать берусь
Прощай Сапгирыч – молодец-дедусь
Фарфора чашечка и листья глянцем воска
и Питиунда про – всю вылюбили, тезка —
ты – черномор и я – кусок довеска
Дождь на шоссе, смиренный вид коров
Я – буф! я – пуф! из трубочки искрев
Из ничего сложился Буфарев
Я – клоун! цирк! – но и в брезенте дырка
Я тот мальчишка – «посмотреть» – из парка
Ага! попался! ждет годяя порка
Тебе в тумане чайку вместо рук
я протяну – расстанемся, навек? —
Все будут жить и ждать глазами всех собак…
Бери, Сапгир, дарю свои терцихи —
хоть бы они завязли в чьем-то ухе
и то мне хлеб – хрычу и выпивохе
Но ты – не Герцен, я – не Огарев —
хоть кроликам скорми! Прощай и будь здоров
Мкрч! Твой лоскутный тезка Буфарев
Оретикус моретикус кантарус! —
Свою латынь теперь изобрету
Я над любой фонемой ставлю парус
Жив еретик вживлением в ничту
Как ариель взбежал на звездный ярус
Кричу судьбе: огнем его! ату!
И сам себя хватаю налету
Жгу в ярости! – На сцене – пыль и старость
Беру ваш мир – и этакий макарус
Из стеклодранок строю аппаратус
Кузнечикус – и зинзивер икарус!
Не звездомер не время-акробатус
Сам-сон лечу и нет пути обрауунс
Пусть солнце попадает в точку! в ту!
Моксовые дворы белеют кры
Сверкеет небо как седая ры
с утра еще морозище ветри
На холоду гляди потусторонна
тюрьма в снегу большая как ворона —
она сидит и ходит как ворона
С Ивана начиная – с башни дуры
домашним страхом дышат кирпечуры —
всех выше профиль сталинской бандуры
Наверняка в такой мороз и снег
какой-нибудь залетный «человек»
фланируя планирует побег
Когда слепят и гаснут фонари
еще красней морозище ветри —
еще и с вышки вертухай смотри…
Душа успел – пролезли проскочили (ха!)
не выдали его не «замочили» (ха!)
В пустом трамвае – до ВДНХ
А там до Ивантеевки – такси
Душа расслабься! Скука не крыси! —
у шефа БЕЛОМОРА попроси
В кабине черный свет летит свечой
так жарко что горит – знобит плечо
и ноет девка – рана: чо да чо?
Вкось зеркальце ныряет глаз – чекист
«емутовсеравно» – вези таксист
пусть буркалы твои слепуша съест – артист!
Заветный дом – светло замрожено
От крыши тень – крылом. Стучу в светло
перепелом – там жду меня давно —
Ноэтоневозметоневозмо!……………
На дверь и стены зырит как в трюмо —
и там – я сам – портрет и натюрмо
Джазморж – еще ветрище! – и Бутырки
дуванит вовсе каменные дырки
скрипучит карусели в детском парке
Скрипачит и качели в дымной пурке
Манеж в опилках – наломали дров
а вывихи которых будь здоров! —
в любой из одиноких вечеров
когда нарепетируешься со
товарищи – серсо и колесо
огнями рассыпаясь в нарисо —
Твое лицо привычным кукаре
из зеркала кричу тебе навстре
и слышно: ржут горынычи в горе
Улыбку снял – кругами на воде
расходимся – и оплеуха где?
Сам незнаком – уже в другой оде
…усталости – погаснут все о н и
По коридорам – отсвет беготни
…о притолоку – голову нагни
По стенам осыпаясь тарака…
и с прочим пестрым ворохом рука
кладет на дно – и в солнце городка
где девичье на третьем этаже
где позвала – и никого уже —
распахнуто
Сидит чурзел на курбаке лицом как желтый жаб
хлебает Хлебникова суп – античный водохлеб
он видит сквозь и срез и врозь – фактически он слеп
Ладони сани млину гнут – сметана сатаны —
удочерил и в девы взял как вылепил жены —
весь млечный путь губам прижечь – все гродники спины
Горягой книгу кухватив летатлина рука
над виноградником летит к уступам Судака
где всинева и всеблака – сомнениям близка
Чурзел ты муж! лицо – пейзаж из выдубленных кож!
ты скроен так! – горелый пыж! – по злому ты хорош —
летают гуки как огонь! – а умер… ну так что ж…
Мы – кипчаки от стрековищ до слюдевинных
3 крыл
тот – степь лиловая цветов – а этот – серый Крым —
вдали сошлись гора к горе – теперь поговорим
