– Господи! Да как он мог спать спокойно столько лет!

Съежился в своем коротком полушубке подсудимый, словно стал меньше ростом.

Суд признал С. М. Олейника-Корбу виновным в совершении преступлений, предусмотренных статьями 54 ч. III и 64 УК УССР, и приговорил его к исключительной мере наказания – расстрелу…

Подавляющее большинство фашистских преступников справедливое возмездие настигло еще на полях сражений. Сурово покарали уже после войны главных и второстепенных военных преступников Международный трибунал в Нюрнберге, национальные судебные присутствия СССР, Польши, Югославии, Чехословакии, Франции, Бельгии, Голландии. Нет сомнения, что ни один фашистский изувер не ушел бы от ответственности, если бы… Если бы не приняли их под свое широкое крыло спецслужбы и правящие круги западных держав, прежде всего США. Бывшие фашистские террористы, шпионы, полицаи, осведомители гестапо и эсэсовские палачи стали надежной базой, откуда черпали людские ресурсы шпионские и пропагандистские центры. «Нет отбросов, есть материал» – этот давний циничный девиз немецкой разведки стали исповедовать спецслужбы стран, бывших участниц антигитлеровской коалиции. Подхватило его и новое разведывательное ведомство Западной Германии, которое возрождал при поддержке оккупационных властей и ихних спецслужб генерал Гелен, в недавнем прошлом фашистский шпион.

Не возмездие и кару – надежное укрытие, более того, работу по старой шпионской специальности нашли у них вышвырнутые с советской земли, бежавшие вместе с оккупантами и многие изменники, в том числе активные пособники гитлеровцев из числа украинских буржуазных националистов.

Никто из главарей бандеровцев, мельниковцев, бульбашей не пожелал лично остаться в подполье, эту сомнительную честь они предоставили сравнительно мелкой сошке, сами же предпочли укрыться за границами оккупационных зон Германии, а то и за океаном, откуда продолжили, а некоторые продолжают и по сей день антисоветскую, антинародную деятельность.

О нескольких таких несостоявшихся «борцах за идею» хорошо знают ровенские чекисты нынешнего поколения, успешно продолжающие традиции своих старших товарищей, обезвреживавших с опасностью для жизни оуновские схроны в сороковые и пятидесятые годы.

Ни для кого не секрет, что какое-то число удравших на Запад националистов стали в США, Канаде, Австралии, Западной Германии, Аргентине процветающими бизнесменами, фермерами, государственными служащими, даже священниками и судейскими чиновниками. Советское правительство неоднократно обращалось к властям этих стран с требованием выдать их как военных преступников в соответствии с существующими международными соглашениями. За редким исключением эти требования либо оставались вообще без ответа, либо следовал отказ под различными предлогами. Чаще всего соответствующие ведомства иностранных дел вежливо отписывали, что по их демократическим законам дело требует тщательного изучения. Понятное дело, это изучение затягивалось и затягивается на десятки лет, хотя изучать, собственно, нечего, потому что советская сторона голословно ничьей выдачи никогда не требовала. Каждый раз она передавала другой стороне в достаточном количестве неопровержимые доказательства, конкретно свидетельствующие о совершенных данным лицом преступлениях.

Характерна судьба Тараса Боровца-Бульбы. Его жизнь может служить моделью того, как политический авантюризм, беспринципность, приверженность ложной идее способны привести в болото предательства незаурядную, в общем-то, личность, чьи природные способности могли бы найти куда более достойное приложение. Однако давно известно, что моральные и нравственные нормы, в отличие от природных задатков, являются качествами не врожденными, а воспитываемыми окружающей человека социальной средой в первую очередь, самовоспитанием – когда личность достигает определенного возраста и приобретает соответствующие знания и опыт – во вторую. Способности, тем более талант, если они не опираются на мощный фундамент твердо впитанных, усвоенных, ставшими вторым «я» нравственных качеств, становятся, наоборот, опасными, потому что непременно приведут человека к противопоставлению его личных интересов интересам общества, народа, страны.

Кое-кто на Западе тщится сегодня сделать из людей, подобных Бульбе, эдаких героев, рыцарей идейной борьбы с «коммунистической угрозой». Не рыцари – а преступники, не идейные борцы – а враги своего народа, пособники фашистских оккупантов, а позднее наемные агенты империалистических разведок. Это доказывают факты…

Тарас Боровец родился в 1906 году в селе Быстричи бывшего Люднипольского района на Ровенщине. Отец его был из тех, кого на Украине издавна называли «куркулями», то есть, кулаком и торговцем. К националистам энергичный и честолюбивый кулацкий сынок примкнул еще в молодости. Примечательно, что уже в начале тридцатых годов Боровец сориентировался на фашистскую Германию. Однажды он заявил, что в будущей германо-польской войне Украина должна воевать на стороне Германии, если потребуется – даже спровоцировать эту войну.

Завершенного образования Боровец не получил, но с детства много, хотя и беспорядочно, читал, а потому тяготел даже к издательской деятельности. Некоторое время он издавал крохотным тиражом две газетки петлюровского направления. Боровец был призван в польскую армию, но через полгода демобилизован то ли по эпилепсии, то ли по какому-то нервному расстройству. Попытался было, снедаемый честолюбивыми помыслами, создать собственную политическую партию, но не успел развернуться – западные области Украины в 1939 году были воссоединены с УССР.

Такой оборот событий никак не устраивал Боровца, и он сбежал на территорию «генерал-губернаторства» – так называли тогда восточные области Польши, оккупированные германскими войсками.

Давние симпатии к нацистской Германии логично и неизбежно завершились тем, что Боровец стал агентом немецкой разведки и прошел курс подготовки в абверовской школе.

Во время войны Бульба хвастался в среде своих старшин, что в 1940—41 годах он несколько раз нелегально переходил границу СССР и что убил тогда семерых бойцов и командиров Красной Армии.

Вновь Боровец объявился на севере Ровенской области, в Сарнах, уже при гитлеровцах в июле 1941 года. Здесь под эгидой оккупантов он сколотил из старых дружков – местных националистов вооруженную группу, которой дал пышное название «Украинская повстанческая армия „Полесская сечь“. Вооружили это воинство, разумеется, немцы. Боровец отблагодарил незамедлительно: его отряды вместе с гитлеровцами приняли участие в боях за город Олевск с отступающими частями Красной Армии, а потом помогли немцам преследовать разнозненные группы окруженных красноармейцев. Создав „Сечь“, честолюбивый Боровец, присвоил себе псевдоним Бульба и чин генерал-хорунжего (был такой когда-то в петлюровской армии).

Атаман был достаточно умен, чтобы понимать: трудовой народ Волыни видит в гитлеровцах вовсе не освободителей от «московских большевиков и жидомасонов», а ненавистных оккупантов. И он начал хитрую игру. В выступлениях на митингах и сходах атаман вроде бы по секрету от немцев говорил, что союз с Германией – лишь тактический ход, что, дескать, после разгрома СССР и создания независимой украинской державы «Полесская сечь» тотчас повернет оружие против немцев.

Некоторые попались на демагогическую пропаганду Бульбы и вступили в УПА, полагая, что они и впрямь будут воевать с оккупантами. Впрочем, атаман не стеснялся загонять молодых парней в свои банды и силой.

Попытка Бульбы политически балансировать, конечно, не имела ни малейших шансов на успех. Тут уже он не оценил в должной степени коварства своих немецких хозяев. Гитлеровцы вовсе не собирались создавать какую-либо, даже марионеточную, «украинскую державу». На оккупированной территории им нужны были не союзники, а лишь пособники. В военной помощи жалкой, в сущности, «Полесской сечи» вермахт тоже пока не нуждался. Его командование было уверено, что в ближайшие недели оно само разгромит Красную Армию, захватит Москву и Ленинград. «Полесская сечь» была нужна для других целей – она предназначалась на роль немецкой овчарки, держащей в страхе местное население, а также для участия в боевых действиях против партизан, представлявших с каждым днем все большую угрозу тылам германской армии.