«Тот человек выразил небывалый интерес к этой вазе… М-м, это занятно. Ничего о нем не знаем, а он, казалось, знает о нас все. Подозрительный тип».

Кованные сапоги защелкали по металлическому полу. Пол был заложен давным-давно, еще Молотами. Вскоре раздался стук. Рубен выдыхал клубы пара: влажность под землей поднялась из-за начавшегося дождя. Первые несколько секунд он не получил никакого ответа, но вскоре засов заскрипел, и ручка дернулась. Внутри Рубена поразила та чистота, которая лезла из всех щелей. Кровать застелена, книги стоят по местам, стол вылизан, как лысина. Таффер даже не взглянул на вошедшего, а просто уселся в кресло и сложил руки на столе. В воздухе повисло молчание и некая не выраженная эмоция. От всего этого у Рубена уже распирало вески. Он не собирался это терпеть.

- Ну что? Что такое?

Но Таффер молчал, опустив голову. Потом в его глазах что-то изменилось, и он взглянул ими на Рубена. Потом вновь разгоряченное пламя высветило лицо Тафферу. Его стрельнувший взгляд. Взгляд был прикован к камину, который вновь горел и давал тепло.

Когда я оказался в саду, трещали кузнечики. Воздух, сам эфир был пропитан ночной влагой, а сонные бездвижные кусты заманивали меня прилечь отдохнуть. Только тогда я заметил, как сильно устал, как ныли мои ноги, как болела голова. «Соберись, Гаррэт, последний прыжок за вазой и домой!». Да-м, не припоминаю, когда еще я так много шевелил ногами. От блуждания по темным закоулкам канализации, мои глаза видели еще хуже. Я пропускал нужные указатели, которые так любезно расположили люди Гильдии, и приходилось возвращаться назад. Каждый такой раз я чертыхался и не мог сдержать себя, чтобы не сплюнуть всю горечь этого места на пол.

Особняк Донала в конец опустел, я смог беспрепятственно подняться на второй этаж, так как не услышал ни одного звука. Меня это вполне устраивало, больше не хотелось напрягаться.

На стене не доставало четырех картин, что навело меня на мысль, что «Донал что-то замышляет без моего ведома». А также на вторую мысль: «Пока меня не было, он был здесь… Не заметил ли он, что и я был здесь?».

Я снял прекрасную картину. Волнение. «Что, если он вынес уже вазу? Ч-что, если он догадался?».

Ключ натужно вошел в замок. Проскользнул против часовой стрелки, и уперся во что-то твердое, тогда мои пальцы погнали его по часовой стрелке, и внутри что-то со звоном натянулось. Я затаил дыхание. Сделал еще один поворот.

Без какого-либо усилия дверца отпрыгнула от корпуса, замок отпустил ключ, и тут даже самый слепой человек заметил бы, что внутри стояла…

«ВАЗА!»

Посредине металлического короба на подставке стояла ваза. Стройная с красивыми такими розовыми лепестками и непонятными каракулями вдоль нее. Я загораживал свет, но даже так я отлично видел, насколько она блестела, словно из ее жерла хлестали бесконечные струйки воды. Кожаные зажимы на моей сумке безвольно повисли в воздухе, а я, внимательно следя, за своими движениями поместил эту чудную вазу в самый большой слот. При свете она еще больше показала свою сущность. «Ну что за вещица! И вправду стоило того». Розовый заискрился красным, красный сменился желтым. «Она постоянно меняет цвет! Уйдет за целое состояние».

Щеки горели, как у младенца. В основном, от радости получить заслуженное вознаграждение. Трясущимися руками я накинул полотно обратно на гвоздик. В ушах отбивали молотками сваи, а сам я словно был испуган. Но одновременно рад! Внезапная слабость стала беспокоить меня, и я старался успокоиться. В конце концов я поспешил на волю. Пить вино и набивать живот куриными ножками.

«Это не окупит смерть Фаркуса, это не даст мне свободу. Придется еще посражаться за нее. Зато я заставлю обоих идиотов рвать на себе волосы!».

Донал торопился. Он знал, что опаздывает, но… «Я же всегда опаздываю! Они должны это понимать… К тому же зачем торопиться? Все идет нормально». По дороге его остановили заблудившиеся новички, и он вежливо послал их, куда следует. На самом деле, на него напало какое-то великодушие, и он назначил им своих двух людей. Он не боялся Рубена. Больше не боялся.

Перейдя через мост, дорога пошла в подъем, показались металлические люки, шлюз, которыми когда-то активно пользовался Орден. «Эти картины тяжелее, чем я думал». И вправду, старость давала о себе знать, но он крепился и тешил себя, что это была неправда. Показались первые своды, что говорило то том, что впереди его ждал ненавистный металлический пол. Который был так-ким шумным!

Когда он подошел, то обнаружил дверь открытой. На его лице отразилось смятение, которое сразу же сменилось решимостью. Он оттолкнул дверь ногой: не сильно, но «уверено». Внутри оказалось пусто. Только два каких-то маленьких человечка стояли около стола с улыбающимися физиономиями. Донал с минуту сверлил их взглядом, пока первые слова не пришли в его голову.

- Что..? Что вы это…?

Рубен отпрянул от стола и в отчаянии взмахнул рукой, передав тем самым эстафету Тафферу.

- В-вот картины. Теперь за вазой?

Таффер вышел из-за стола. На его лице - материнское сожаление, которое Донал как-то упустил из виду. Сам же Донал смотрел ни то с надежной, ни то с вызовом. Но продолжал стоять.

Вот Таффер положил руку на плечо Донала. Вот Рубен взял кочергу и перевернул дровишки в камине. А Таффер, сжал плечо и решился.

- Нет никакой вазы, Донал.

- Что?! Что значит…? Вы меня…? - Он обернулся в ожидании навернуться на подставленный клинок, но разглядел лишь ненавистный невзрачный пол.

- Нет никакой вазы. Ее украли.

Донал взглянул на Рубена, а тот нервно улыбнулся.

- К-кто? – прошипел сквозь зубы Донал.

- Гаррэт, - сипло произнес Рубен, - этого следовало ожидать.

- Вот сученыш!

Донал с решимостью взглянул обоим в глаза и выбежал из маленького натопленного чулана. А картины так и посыпались на тот самый ненавистный пол.

Строятся крыши твои из гнилого древа. Строятся стены твои из крошащегося камня. Строятся мечты твои из мертвых помыслов. Те, что возвращаются обратно к жизни, крича, смеясь и распевая, забирают украденное тобой и под безумные визги сдирают замертвевшую плоть с твоих костей.

Глиняная табличка в заброшенном Храме Трикстера.

Октябрь, 1224 год.

1

В ночь одного из следующих дней в дверь постучали. Лежа в теплой кровати после тяжелого дня, я не хотел, чтобы меня кто-то беспокоил. «Наверное, ошиблись адресом». Но стучались упорно и долго так, что я просто не мог ни отреагировать. Я поднялся. По коленям, как будто повозкой проехались, а я еще должен был до двери доползти!

За дверью возникло бледное при свете луны лицо Бассо. На самом деле, это не первое, что бросилось мне в глаза. А вот его брюхо, затянутое канатом - да. Бассо так и прыгал от холода, а его уши покраснели. Он определенно хотел войти внутрь, жаль, что этого не хотел я.

- Здравствуй, я не хотел тебя беспокоить… но понимаешь… тут такое дело… мне нужно кое-что тебе рассказать, - он замолк и уставился на меня.

- До утра подождать не может?

- Гаррэт, м-м...

- Входи, - сердито сказал я и осмотрелся. Улица была обездвижена, словно застыла во льду. Даже тряпки, что висели у дома напротив, превратились в сосульки.

Бассо присел на кресло, а я сам остался стоять, облокотившись о стену.

- Ну, Бассо? – мне не нравилось, с каким лицом он пришел, лицом, на него не похожим.

- Хорошо, так, да… - заерзал он, - Хм, начну с того, что… войска Рамиреса ищут тебя. Люди говорят, он обратился к самому Первосвященнику Уллиусу за помощью. Помнишь тот день, когда ты меня вытащил из Клагсхлефта? – Бассо сглотнул и продолжил, так как я молчал, - Так вот, Первосвященник Уллиус поручил очистить город от воров и прочей… «грязи»– это я услышал, когда проходила колонна молельщиков. Я шел к одному знакомому и…