В. И хотя возникновение вассальных связей связано с военными нуждами общества, тем не менее статус вассала не сводился к статусу воина. Вассал, держащий бенефиций, должен, согласно упомянутым выше каролингским законам, первым отправляться на бой. В начале IX в. он становится воином (miles). В одной из грамот 812 г. Карл Великий защищает нескольких своих вассалов, жалующихся на злоупотребления лангедокских графов, и называет их milites. Разумеется, не каждый воин был вассалом, но каждый вассал в принципе должен стать воином.

И все же не стоит преувеличивать военный характер вассального общества начала IX в. Расширение (dilatatio) территории империи завершено, войны как внешние, так и междоусобные, межклановые, начнутся только через несколько десятилетий. Тогда вассальные связи, действительно, станут основой для формирования противоборствующих вооруженных группировок. В начале же IX в. институт вассалитета был гораздо более сложным.

В одном из капитуляриев Карла Великого четко определяется, чего император ожидает от своих вассалов, а также a contrario[1], оговаривается список обязанностей сеньоров.

«Если кто-нибудь захочет уйти от своего сеньора (senior), ему будет позволено это сделать в том случае, если он принесет доказательство одного из совершенных его сеньором преступлений: в первую очередь преступлением сеньора является неправедная попытка обратить своего вассала в рабство (servitium)i во вторую очередь преступлением сеньора является злоумышление против жизни своего вассала; в третью очередь преступлением сеньора является совращение жены своего вассала (vassalus); в четвертую очередь преступлением сеньора считается нападение с мечом в руке на своего вассала; также преступлением считается, когда сеньор, имея возможность оказать защиту (defensio) своему вассалу, который принес ему клятву верности, не оказал ему этой защиты» ((802–813) Capitularia, I, р. 215).

Неисполнение сеньором своего долга Карл Великий расценивает как преступление. Самым тяжким нарушением закона считалось ущемление социальных прав вассала, принуждение его нести столь же трудную и недостойную службу, что и человек зависимый, принадлежащий своему хозяину «от макушки до пяток»; такой человек назывался сервом. Затем следуют преступления, наносящие вассалу моральный или физический ущерб. Из этого можно заключить, что обязанности сеньора имели три аспекта. Его покровительство обеспечивало вассалу статус свободного человека, накладывало на господина определенные моральные обязательства по отношению к вассалу, и являлось гарантом жизни последнего.

Троякая миссия — укрепление социального статуса, поддержание морального и физического здоровья вассалов превращала сеньоров в основную группу общества. По отношению к императору они представляли собой корпус вассалов, выступающих гарантами власти и доминирующей силой государства.

Сеньоры, более могущественные, богатые и известные, чем вассалы, являлись выходцами из самых разных семейств, живущих в различных областях империи, однако часто связанных между собой. Прямо или косвенно, через своих союзников, они участвовали в управлении государством. Часть своих земель они отдавали вассалам. Так возникла новая аристократия, во многом отличающаяся от аристократии VIII в. Среди сеньоров устанавливалась своеобразная иерархия, из которой ряд семейств сумели извлечь выгоду. Круг аристократов Австразии постепенно расширялся за счет местной знати. Состояния наживались разными путями.

Магнаты, выдвинувшиеся благодаря многочисленным вассальным связям, были гораздо теснее связаны со своими областями, чем раньше аристократы. Если у Карла Великого вассалы повсюду, то магнаты строят свои вассальные отношения в регионах империи (дом Ламбертов — в округе Нанта, дом Тьерри — в Бургундии), ведь именно на местах они исполняли свои миссии, приобретали аллоды и бенефиции, заключали союзные соглашения.

Система вассалитета укрепляла роль каролингской аристократии, способствовала ее интеграции в рамках правительственной программы Карла Великого, и одновременно благодаря ей император получал опору на местах.

Император стоял во главе общества, члены которого отвечали за благополучие империи, каждый в отдельности и все вместе в силу объединяющей их системы отношений. Вассальные связи император считал не просто желательными, он настоятельно рекомендовал их налаживать, ибо именно в них видел гарантию единства народа, которым он правит. Стремясь избежать раздоров, Карл строил вассальную систему, чтобы укрепить социальное общество. Однако, по мнению императора, одной такой системы для сохранения равновесия в обществе недостаточно, необходим религиозный дух. Каролингское общество должно иметь единую веру, единые ритуалы. Следовательно, император обязан стать организатором и вдохновителем создания сообщества единоверных.

Вся деятельность Карла пронизана религиозным духом. На теократическую власть, администрацию, опирающуюся в равной степени на клириков и на мирян, даже на общественную и экономическую системы наложила отпечаток религиозная концепция «службы».

Все, что связано с религией, теоретически относится к сфере деятельности папы и франкских епископов. Но в начале IX в. ни папа Лев III, ни епископы не препятствовали активному вмешательству императора в дела франкской церкви: напротив, они считали его желательным. Карл привнес новшества в церковное устройство своей империи не только на уровне внутрицерковной дисциплины, но и в плане литургии и догматики. Он стал подлинным главой церкви франков, полностью увязав ее деятельность с собственными замыслами.

1. Церковь стала для императора инструментом, позволившим ему взять на себя духовную ответственность за вверенное ему общество.

«Мы прилагаем старания, дабы исправить ошибки, устранить то, что является лишним, и способствовать тому, что считается справедливым… Воистину можем мы прочесть в Книге Царств о том, как Иосия привел к служению истинному Господу царство свое, доверенное ему Господом, как он ходил путями нужными, как уничтожал капища языческие и как наставлял народ в вере правильной…» (Admonitio Generalis. MGH Capitulaha, I, p. 53–62).

Ссылки на Библию придают легитимность вмешательству Карла в церковные дела, однако его стремление блюсти интересы церкви простирается за пределы этого ведомства: любые помехи, чинимые распространению веры или отправлению культа, расцениваются им как посягательство лично на него и на королевство франков.

«Детей надобно успеть окрестить в срок, равный году после рождения, и не более того. Тот же, кто срок сей не соблюдет и явится крестить своего ребенка позже этого срока, не имея на то дозволения или согласия священника, пусть он заплатит фиску штраф… Тот, кто нарушит святой пост и, презрев святые заповеди церкви, не соблюдет постные дни и станет есть мясо, пусть карою ему будет смерть» (Саксонский капитулярий. MGH Capitularia, I, р. 50).

«Епископы, аббаты и аббатисы должны соблюдать… все обязанности свои, как требует того устав святой церкви, и соблюдать все обряды так, как положено соблюдать их, согласно канону, или же как требует того устав их монастыря, ибо, не соблюдая оного, нарушают они установления наши…» (Капитулярий 802 г. Ibid., р. 92–93).

Для правления Карла Великого характерен феномен постепенного полного слияния имперских законов с законами религиозными; подтверждение тому содержится в целом ряде капитуляриев.

А. Карл Великий, как законодатель церковный, сообщал свои решения посредством капитуляриев. Некоторые из них, адресованные епископам и аббатам, почти слово в слово повторяют синодальные постановления того времени. Они изобилуют ссылками на каноническое законодательство, разрабатываемое на поместных соборах, выдержками из трудов прежних и современных толкователей Писания. Некоторые капитулярии составлены в духе поучения.