Между меровингской эпохой, одновременно новаторской и изобилующей смутами, и серединой IX в., отмеченной набегами скандинавских викингов и дроблением подвластных территорий, правление Карла Великого, если верить источникам, характеризуется успешным объединением и обустройством огромной территории, раскинувшейся от Эльбы до Эбро.

Личность Карла поражала его современников: никакие «франкские» одежды не могли скрыть его стройную и величавую фигуру; он отличался простыми вкусами и неприхотливостью в еде, был необычайно деятельным, слыл великолепным охотником и пловцом. Он всегда был готов высмеять любого из своих графов за повышенный интерес к одежде, постоянное ношение шелков, а членов своей семьи, в том числе и дочерей, заставлял мириться с отсутствием комфорта и вести жизнь, подобную жизни воинов, выступивших в поход, или же путешественников, отправившихся в нелегкий и далекий путь. В отличие от Меровингов он пожертвовал бородой и волосами ради «романизации» нравов, но сохранил густые усы, которые мы и видим на двух сохранившихся его изображениях — мозаичном и скульптурном. Выросший в эпоху пересечения двух культур, варварской и латинской, он собирал под свое крыло людей ученых, очаровывая их непринужденностью в общении и неутолимым любопытством. Общительность Карла придавала особую прелесть королевскому двору и поражала иностранных гостей. Портретные описания, оставленные его современниками, подчеркивают его склонность быть изображенным при исполнении своих королевских обязанностей, однако следует напомнить, что подобные описания зачастую составлялись, согласно требованиям тогдашней моды, т. е. по образцу хвалебных речей, а также следуя античным образцам.

«Карл обладал крепким телосложением, довольно высоким ростом, но не был выше семикратной длины своей ступни.

Голова его была круглой, глаза — большими и выразительными, нос — довольно крупным. Благородная седина очень украшала лицо, живое, веселое. Все это весьма способствовало его обаянию.

Походка Карла была твердой, весь его облик — мужественным, но голос, хотя и звучный, не вполне соответствовал мощному телосложению…

Карл усердно занимался верховой ездой и охотился, влечение к коим было у него врожденным: едва ли найдется на земле народ, который мог бы сравниться в этом искусстве с франками.

Любил он также купаться в горячих источниках и достиг большого совершенствования в плаванье…

Карл носил народную франкскую одежду.

На тело он надевал полотняное белье, сверху обшитую шелковой бахромой тунику и штаны. Ноги до колен обертывал полотняной тканью…

Поверх всего набрасывал зеленоватый плащ и всегда опоясывался мечом, рукоять и перевязь которого были серебряные или золотые…

Был он красноречив и с такой легкостью выражал свои мысли, что мог бы сойти за ритора.

Не ограничиваясь отечественной речью, Карл много трудился над иностранною и, между прочим, овладел латынью настолько, что мог изъясняться на ней как на родном языке…

Прилежно занимаясь различными науками, он высоко ценил ученых, выказывая им большое уважение.

Карл обучался риторике, диалектике и в особенности астрономии, благодаря чему мог искусно вычислять церковные праздники, наблюдать за движением звезд.

Пытался он также и писать…» (Э. Эйнгард. Жизнь Карла Великого // А.П. Левандовский. Карл Великий. М., 1995. С. 195–197).

Быть может, будучи придворными, Эйнгард, а прежде Алкуин и Теодульф, и не решались критиковать Карла, однако они всегда питали искреннее почтение к своему повелителю.

Большое количество источников, сохранивших для нас сведения о первом императоре средневекового Запада, заставляет задаться вопросом, а не является ли период правления Карла Великого и действительно чем-то необычным или он был подготовлен всем ходом предыдущего исторического развития? В самом деле, мощь этого человека, величие его королевских свершений поистине удивительны. Может быть, он черпал силу у своих предшественников?

1. Политическая сила. Во многих капитуляриях Карл напоминает о деяниях своего отца и утверждает, что является продолжателем его дела.

«Желательно нам, чтобы постановления, утвержденные доброй памяти отцом нашим на собраниях и синодах, действовали по-прежнему» (Геристальский Капитулярий, 779. MGH Capitularia, I, р. 54).

Обычай помазания на царство проник в Галлию во время правления династии Пипинидов: в 751 г. Пипин Короткий впервые совершил этот обряд. В 754 г. его сын Карл, которому в ту пору было двенадцать лет, также получил помазание. Однако чтобы этот обычай утвердился, необходима была политическая воля предшественников Карла.

В начале VII в. в период нахождения у власти Пипина Ланденского Пипиниды становятся обладателями по крайней мере двух титулов, обеспечивающих им реальную власть, неуклонно ускользавшую из рук Меровингов. Постоянно получая звания майордомов и франкских герцогов, они сумели в полной мере ими воспользоваться.

После 687 г. Пипин Геристальский объединил в один титулы майордомов Нейстрии, Бургундии и Австразии и передал его по наследству; он же обеспечил Пипину всю полноту юридической власти, в частности, право вершить правосудие над представителями аристократии, а также главенство в административных структурах. Майордомы занимали самую высокую ступень в иерархии франкских магнатов, и поэтому жизнь их ценилась в три раза выше, чем жизнь самого знатного королевского вассала. Они были первыми товарищами короля и разделяли с ним — чем дальше, тем больше — все привилегии, связанные с обладанием королевской властью. Начиная с правления Тьерри IV (ум. 737 г.) Пипиниды стали получать реальную выгоду от отправления правосудия и прочих властных функций.

Второй полученный майордомами титул, которым они владели вплоть до 751 г., до совершения обряда помазания, — это титул герцога франков (dux Francorum), т. е. вождя народа франков в период ведения военных действий. Наделенные этим званием, они постепенно разгромили все окружавшие их мелкие племена, всех соседей Франкского королевства (regnum Francorum), делая это — по крайне мере на словах — во славу меровингских королей. Но после побед Карла Мартелла, сына Пипина Геристальского, герцог окончательно затмил короля: именно Карл стал спасителем христианского мира, одержав в 732 г. победу при Муссэ, что неподалеку от Пуатье; он возглавил и воодушевил армию франков, а затем обеспечил ей победу над мусульманами, со всех сторон устремившимися в Галлию. Наконец, сын его Пипин, усмиритель провинций, и в частности, Аламаннии и Баварии, а также и Аквитании, стал главной силой папства в его борьбе против лангобардов, угрожавших Риму. Пипину не хватало только королевского титула. И в 751 г. он его получил.

Вот так, постепенно, Пипиниды продвигались к вершине политической власти, и в 751 г. обрели ее, будучи признанными как знатью Галлии, так и главой Римской церкви. В 754 г. обряд помазания на царство, совершенный с небывалой прежде пышностью над сыновьями Каролингов, послужил укреплению королевской власти, подтвердил ее божественное происхождение. Церемониал, утвержденный в 754 г. в Сен-Дени, и дарование папой титула римского патриция, единственного титула, на обладателя которого падал отблеск славы римских императоров, придали каролингской монархии небывалый прежде вес: отныне она становилась своего рода преемницей былого величия Рима. Власть, завещанная Пипином Карлу в 768 г. была не просто властью над христианским королевством франков, правителями которого прежде являлись Меровинги, но властью, чьи истоки восходили к Риму и имели божественное происхождение. В 754 г. был сделан главный шаг: папа Стефан II, обладавший, согласно «Константинову дару», императорской властью, поделился ею с династией Пипинидов, своих «приемных сыновей», дав им, таким образом, не только целый ряд обязанностей, но и прав.