Эдик даже встрепенулся:

— Вот видите, мы не врем! А мы с Зиночкой давно в город перебраться хотели. И деньги бы нам не помешали. А о кладах шаманских ходит столько слухов, что там одно золото…

На этом месте Санжай хмыкнул, даром что не заржал. Зиночка искоса бросила на него удивленный взгляд, но все же решила продолжить:

— Вот мы и подумали, что никому не будет хуже, если мы спрячем для себя капельку, так, совсем немного. Мы же не все собирались забирать. Чуть-чуть, чтобы денег на первое время хватило.

— А клофелин-то зачем? — Юрка никак не мог взять в толк.

— Вы бы точно были против. — Это уже вступил Эдик. — Вот мы решили, если найдем золото, надо обязательно отпраздновать. А там уже подлить в вино клофелин. Ну и, когда вы все уснете… — Он замялся, сказал невнятно: — Ну, это…

— Что ты мямлишь, — не выдержал Тоха, — говори прямо — украсть!

Эдик отчаянно помотал головой.

— Зачем украсть? Взять свое.

Колька с досадой сплюнул.

— А потом взять карту, уйти и бросить нас здесь?

Зиночка даже оскорбилась.

— Нет, что ты, мы не хотели никого бросать. И карту брать не хотели. Только золото спрятать. Потом, когда все забудется, можно было вернуться и забрать. Никто бы и не понял, что это мы.

Тоха покачал головой.

— Ладно, с этим все понятно, рассказывайте по порядку, что случилось той ночью.

— Да ничего особенного. Сначала все прошло гладко. Я подлил в вино клофелин. Мы с Зиной пить не стали, но никто этого не заметил. А потом как-то все не заладилось.

Эдик обреченно махнул рукой и замолчал. Зина продолжила за него рассказ:

— Когда вы все стали засыпать, мы помогли вам разойтись по палаткам. Выждали еще немного, и я полезла в Генкин рюкзак за онгоном.

— Мы заранее приглядели место, где можно спрятать золото.

— И где? — с любопытством спросил Санжай.

— Да какая теперь разница, — Эдик поморщился. Он вообще чувствовал себя не в своей тарелке.

Колька хотел возразить, но Тоха его остановил:

— Давайте дальше.

— Ну, — Зиночка замялась, рассказ подходил к самому щекотливому моменту, — когда я вышла из палатки с онгоном, следом неожиданно выбрался Гена. Он был, как пьяный, плохо стоял на ногах. Его сильно качало. Я так и не поняла, почему он проснулся.

«Что тут непонятного, дорогие мои, — подумал я, — вы нехило накосячили с дозировкой. Маловато ему оказалось клофелина. И Мишке, судя по всему, тоже». Вслух я, понятное дело, говорить об этом не стал.

— Короче, он выскочил, стал кричать, что мы воры. Что он не оставит это просто так. А потом принялся отбирать у меня онгон. — Она наморщила нос, глянула на нас жалобно. — Я его совсем не сильно оттолкнула. Я не думала, что все вот так получится. Он просто неудачно упал! Понимаете? Я в его смерти совсем не виновата!

— Мишка тоже неудачно упал? — язвительно поинтересовался Тоха.

Зиночка опустила глаза. Ни она, ни Эдик не спешили рассказывать, что же было дальше.

— Ну? — подстегнул их Санжай. — Почему из вас все приходится словно клещами тянуть? Договаривайте уже. Что случилось с Мишей?

— Мы сами не особо поняли.

Зиночка вздохнула, придвинулась к Эдику и взяла его за руку. Тот был не против.

— Когда Гена упал, я бросился проверять, что с ним. Сначала казалось, что просто подействовало лекарство. Что он уснул. Но все было не так. Пульса нет, затылок в крови. Этот камень дурацкий…

Они вновь замолкли. На меня за все время рассказа никто из них не бросил даже взгляда. Я уже хотел дальше спрашивать сам, но опередила Наташа.

— И тут появился Мишка, — подсказала она.

Эдик понурился.

— Да. Налетел, начал какого-то черта щупать у Генки пульс. Потом разорался, что мы воры и убийцы, что он все видел, что молчать не будет…

Примерно так я себе все и представлял. Остался только один вопрос, который меня тревожил.

— Кто меня ударил?

Наши преступники переглянусь.

— Зина, твердо сказал Эдик. Ты присел над Генкой, я был рядом. А она испугалась…

— Все понятно, — Ната криво усмехнулась, — струсила и решила не оставлять свидетеля.

— А ты бы как на моем месте поступила?

Зиночка вскочила и воткнула руки в боки. Ната холодно отрезала со своего места:

— Я бы на твоем месте не оказалась.

— Не зарекайся! — Эдик потянул Зину за руку, усадил обратно. Уже потом продолжил. — Мы решили, что она Мишку тоже убила. Стали думать, что делать дальше.

— Надумали? — Тоха уже все понял.

— Надумали. Решили все свалить на Генку. Ему все равно. Он ничего не узнает.

Эдик говорил это так, словно пытался оправдать себя. Я испытал острое чувство гадливости, едва сумел выдавить:

— И что вы сделали?

— Сначала оттащили тебя в кусты. Ну, словно ты там… Словно Генка тебя там ударил, а потом сбежал.

Это было понятно. Очень удобно все свалить на покойника.

— А почему удара два? — вдруг вспомнил Тоха.

— Почему? — Эдик беспомощно глянул на Зиночку. Та сидела, опустив глаза, и больше ничего говорить не собиралась. Пришлось ему самому. — Ну-у-у, когда мы тебя положили, ты вдруг пришел в себя, стал стонать, зашевелился.

— А мы думали, что ты уже того! — Вскинулась его напарница и посмотрела на меня так, словно я был виноват во всех их бедах. — Нельзя тебя было оставлять живым. Понимаешь? Нельзя! Ты бы нас выдал.

— И ты ударила меня второй раз?

Я даже испытал восхищение. Это надо же, такой решительностью обладать. А по виду и не скажешь — девчонка, как девчонка. Самая обычная.

— Я, не со зла! Испугалась просто. За него, за себя.

— Ясненько, — Тоха с чувством прихлопнул себя ладонями по коленям, — а Генку вы решили утопить.

Эдик с готовностью кивнул.

— Надо же было его куда-то спрятать.

— Хорошо, с этим разобрались.

Антону надоело сидеть, он встал и принялся ходить у меня за спиной туда-сюда. Чувствовалось, что он нервничает.

— Хорошо, — повторил он, — кто подкинул к раскопу бутылочку из-под клофелина?

Зиночка подняла вверх руку, совсем как на уроке.

— Я.

Юрка вскинулся.

— Вот кстати, пузырек-то вы туда зачем подкинули.

Антон вернулся на место, не дал никому ответить, сказал:

— Это я тебе и сам объясню. Они решили подстраховаться и свалить все на Наташу.

— Зачем?

— Сам посуди, кто громче всех кричал, что золото надо поделить? Наташа и ты. А то, что девчата для дамских дел облюбовали эти кустики, знали все. Вот они и решили, что все подумают, будто Ната бутылочку случайно выронила из кармана.

Я поразмыслил, и задал вопрос, который у меня никак не укладывался в общую схему.

— Глупо как-то, не логично. Куда проще было пузырек сразу в Наташины вещи спрятать. Почему они это не сделали?

Санжай ответил слегка снисходительно:

— Ты сам подумай — не успели просто. Ночью это не пришло им в голову. А утром, когда все начали искать карту, первой обшарили вашу палатку, потом нашу с Юркой. Тут уже бутылочку в вещи не подсунешь. Все видели, что ее там нет. А когда ты ожил, то оказалось, что ничего не помнишь.

— Все равно глупо, — не согласился я.

Эдик огрызнулся:

— Не всем же быть такими умными, как ты. Не у всех дед академик!

— С академиками будем разбираться после, — Тоха прекратил не успевший разгореться спор, вновь обернулся к Эдику, — а пока объясни мне, друг ты наш недобрый, — куртку-то Генкину ты зачем нашел? Ведь после этого ни у кого не осталось сомнений, что Генки нет в живых.

Эдик горько вздохнул.

— Случайно. Мы этого не планировали. Знал бы, что так выйдет, один бы пошел за этим чертовым рогозом.

— Мы вообще не поняли, как она туда попала, — Зиночка казалась расстроенной.

— Буря им подкузьмила, — хохотнул Санжай. — Правильно говорят — Бог шельму метит.

— А как же хозяин? — тут же съязвил Юрка.

Колька довольно осклабился в ответ:

— А хозяин с Богом заодно. Им нечего делить.