Вопросы, которыми должны были заниматься на уровне городского или областного руководства, в крайнем случае на уровне Министерства обороны, решал заместитель председателя Совета министров СССР… Но никакого недовольства Косыгин, естественно не проявил: это был личный приказ Сталина.

^{Докладная записка А. Н. Косыгина И. В. Сталину о выполнении поручения, данного на крейсере «Молотов» 19 августа 1947 года, по оказанию помощи морякам Черноморского флота. 8 октября 1947. [ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 59. Д. 39. Л. 157, 158]}

…Весь ноябрь 1947-го продолжалась подготовка денежной реформы. Все главные действующие лица: Сталин, Вознесенский, Косыгин, Любимов, Зверев, Голев, Микоян — встречались в сталинском кабинете многократно[284].

1 декабря Косыгин подал на имя Сталина докладную записку, в которой обобщил состояние торговли промышленными товарами в коммерческих магазинах за ноябрь 1947 года. В частности, Алексей Николаевич отмечал, что «резко увеличился спрос населения на все промышленные товары в коммерческих магазинах Москвы, Ленинграда и других городов»[285].

Особенно вырос спрос на хлопчатобумажные, шерстяные, шелковые, льняные ткани, швейные изделия, обувь, трикотажные изделия, меха, изделия из серебра и золота, хрусталь, фарфор, швейные машинки, велосипеды, мотоциклы, ковры: «во всех магазинах, торгующих промышленными товарами, покупают в последние дни дорогостоящие вещи, большинство которых целыми месяцами не имели спроса»[286].

Особое внимание Косыгин акцентировал на нескольких эпизодах:

«1. За 29 ноября 1947 г. в Центральном универмаге г. Москвы продано 150 патефонов стоимостью 1500 рублей каждый, раньше этих патефонов продавали не более одного в день.

2. В Ленинском универмаге г. Москвы за последний год не было продано ни одного пианино, 29 ноября в этом магазине было продано 11 пианино стоимостью 12 000 рублей каждое.

3. В Центральном универмаге г. Москвы в среднем в день продавали 1 мотоцикл стоимостью 3500 рублей, 29 ноября в этом магазине продано 16 мотоциклов.

4. В Ленинском универмаге г. Москвы в среднем за неделю продавали 1 мотоцикл стоимостью в 5000 рублей, 29 ноября было продано 10 мотоциклов»[287].

Население стремительно избавлялось от дензнаков, опасаясь потерять их при реформе, в наступлении которой мало кто уже сомневался, — подвел черту Косыгин.

И вновь — ночные бдения в сталинском кабинете, где согласовывались последние детали[288]. Косыгин держался в тени, но тщательно обдумывал и обобщал все, что говорилось коллегами:

^{Докладная записка А. Н. Косыгина И. В. Сталину о торговле промышленными товарами в коммерческих магазинах за период 26–29 ноября 1947 года. 1947. [ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 59. Д. 40. Л. 78, 79]}

В. М. Молотов — за реформу и предложенные меры по ее осуществлению, но с оговорками, не принципиальными, скорее — для того, чтобы его «вклад не забыли».

Жданов, Микоян — безоговорочно «за».

Берия и Круглов — вообще отмежевались от обсуждения.

Зверев — поддерживает те мероприятия, которые сам и предлагает, и резко критикует то, что идет от других.

Любимов — «за», но с оговорками, последние, правда, только из-за его осторожности — как бы самому себе не навредить.

Маленков — «играет в молчанку»…

Таков был «высший расклад».

Слово оставалось за Сталиным.

13 декабря 1947 года Сталин подписал протокол заседания Политбюро, на котором в окончательном варианте были приняты:

постановление Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары»;

постановление Совета министров СССР «О порядке обмена денег дипломатическими представительствами в СССР в связи с проводимой денежной реформой и отменой карточной системы» (не для печати);

решение о трансляции постановления о денежной реформе 14 декабря в 6 часов вечера по радио. В центральных газетах его опубликуют 15 декабря вместе с приказом министра торговли о новых единых государственных розничных ценах на продовольственные и промышленные товары и инструкцией Министерства финансов о порядке проведения реформы.

Кроме того, созданной комиссии в составе Косыгина (председатель), Попова, Двинского, Власова (Госплан), Любимова, Фомина, Невского поручалось (Сталин вписал собственноручно прямо в проект) «рассмотреть вопрос о дополнительном выделении из государственного резерва сахара, животных жиров, жмыхов и сена для продажи после отмены карточек в крупных городах, обеспечив в первую очередь Москву, Ленинград, а также Московскую и Ленинградскую области»[289].

^{Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Об утверждении проекта постановления Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) „О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары“». 13 декабря 1947. [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1506. Л. 3–3 об.]}

Постановление Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) за № 4004 «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары» было принято 14 декабря 1947 года Алексею Николаевичу вместе с Вознесенским пришлось еще немало потрудиться над текстом.

Во время последней правки проекта Косыгин предложил:

— А знаете что, Николай Алексеевич, предлагаю внести в преамбулу еще один абзац — «сокращение государственной и кооперативной торговли предметами широкого потребления и увеличение спроса населения на колхозных рынках привели к резкому повышению рыночных цен, которые в отдельные периоды были выше довоенных цен в 10–15 раз».

Вознесенский, что было удивительно, не возражал:

— Согласен. Эти цифры, с одной стороны, отражают действительное положение дел, с другой — вселяют надежду на то, что реформа вернет цены к прежнему уровню. Но предлагаю:

— Во-первых. Обмен ныне обращающихся на руках наличных денег на новые деньги производить с ограничением, предложенным Сталиным: десять рублей в старых деньгах на один рубль в новых деньгах.

Косыгин согласился.

— Во-вторых. Денежные вклады в сберегательных кассах и государственном банке переоценивать на более льготных условиях, чем обмен наличных денег. Например, вклады до трех тысяч рублей переоценивать рубль за рубль. Это позволит сохранить в прежнем объеме вклады, принадлежащие подавляющему большинству вкладчиков.

И это предложение Алексей Николаевич оспаривать не стал.

— В-третьих. Необходимо провести конверсию всех ранее выпущенных государственных займов, за исключением займа 1947 года, объединив их в единый заем. Обмен производить по соотношению три рубля в облигациях прежних займов на один рубль в облигациях нового единого займа.

Косыгин задумался:

— Не готов сейчас что-то ответить, дай время.