Итак, она бросила перчатку в их матче-реванше и сразу же заняла лидирующее положение, и прошло некоторое время, прежде чем она его потеряла.

Вот почему они оба были покрыты блестками пота, лежали на животах, разметавшись по кровати, а он только что выскользнул из ее попки, заставив ее кончить, принимая его, а затем сам кончил невероятно сильно, полностью отдаваясь удовольствию.

Она была горячей. Невероятно тугой. И сходила с ума от его рук, от его рта, от того, как он своими движениями вдавливал ее в кровать.

Для Хикса это был лучший рождественский подарок за всю жизнь. Начиная с плюшевого белья.

Он ввел в нее два пальца и, удерживая ее, пробормотал:

— Все хорошо?

Она повернула голову, отчего кудри ее разметались еще сильней, и посмотрела на него своими большими голубыми глазами.

— Готов принять ванну?

Он усмехнулся, увидев выражение ее лица, которое подсказало ему ответ. Хотя ответ был понятен уже по заданному ею вопросу.

— Да.

Грета улыбнулась в ответ, и он провел рукой вверх, гладя ее по бедру.

— После восстанавливающей ванны проигравший делает победителю невероятный минет, — сообщил он ей.

Она нахмурилась, хотя глаза ее вспыхнули.

— Мы так не договаривались.

— Победитель может озвучить правила сделки после победы.

Она начала дуться.

— Ты ужасный игрок, Хикс.

— И почему это?

— Суть не в том, как ты проигрываешь, а в том, как ведешь себя при выигрыше, — просветила она его.

Он наклонился и поцеловал ее в плечо, сказав при этом:

— Может быть, когда-нибудь ты на деле покажешь мне это, если выиграешь.

— Хорошо, что я тебя люблю, — проворчала она.

Хикс оторвал губы от ее плеча, посмотрел ей прямо в глаза, и в его голосе не было ехидства, когда он сказал:

— Я знаю.

Обида исчезла с ее лица, а глаза стали яркими.

— Не заставляй меня плакать.

Он переместился, чтобы слегка притянуть ее к себе, но продолжил лежать на

животе, и приблизил свое лицо к ней.

— Я никогда не заставлю тебя плакать, — поклялся он.

— А слезы счастья, — сказала она ему.

— Никогда, — прошептал Хикс, придвинулся к ней и коснулся ее губ.

Она приоткрыла рот, и он перевел касание в полноценный поцелуй.

Когда он отстранился, она уже не выглядела так, будто собиралась плакать. Вот так. Куда лучше.

— Тебе понравился подарок, малыш? — прошептала она.

— Ты сомневаешься, детка? — прошептал он в ответ.

— Нет.

Он прикоснулся своим носом к ее и посмотрел прямо в глаза.

— Неприятно было слышать, что у тебя никогда не было мечты, милая, — нежно поделился он.

Она напряглась.

— Хикс, не приводи ее…

— Но я полагаю, — оборвал он ее, — что когда ты сама ходячая, говорящая, поющая мечта, то по-другому и не бывает.

Ее глаза снова стали яркими.

— Черт, я точно заплачу.

Он снова ухмыльнулся и переместил руку на ее попку, и слегка сжал.

— Ничего подобного.

— Командир, — пробормотала она, взяв себя в руки.

— Я наполню ванну, — пробормотал он в ответ.

— А я буду лежать здесь и позволю тебе сделать это.

Он отступил на дюйм, думая о том, как сильно она кончила.

— Не засыпай, — приказал он.

Она обиженно вскинула брови.

— Разве я смогу?

— Только после того как исполнишь обещание сделать превосходный минет.

— Тебе это нравится больше, чем мне, Хиксон.

— Учитывая, что во время минета ты будешь сидеть на моем лице, не уверен, что ты права.

Это вызвало у него еще одну вспышку в глазах.

— Ванна, — приказала она.

— Командирша, — пробормотал он, поцеловал ее в нос и поднялся с кровати.

Он начал набирать ванную, включив горячую, но приятную воду.

Войдя в комнату, он схватил Грету за лодыжку, стащил ее к кровати и перекинул через плечо. И улыбнулся про себя, когда его женщина издала удивленный возглас.

— Ты заснула, — обвинил он, направляясь в ванную со своей женщиной, перекинутой через плечо.

— Как скажешь, — ответила она ему в спину.

Они вошли в ванную, и Хикс не мог прекратить улыбаться.

Грета

— Детка!

— Иду! — крикнула я, садясь на край кровати и застегивая молнию на сапоге.

Я бросилась к шкафу, схватила черный палантин и черные кожаные перчатки, после чего выскочила из комнаты и спустилась по лестнице.

Я нашла Хикса на кухне. Холодильник был открыт, а сам он согнулся, уткнувшись в него лицом. На нем был темно-серый костюме, а на кухонном острове лежало его пальто.

— Эй, — позвала я.

Он выпрямился, закрыв дверцу холодильника, и повернулся ко мне.

Темно-зеленая рубашка, галстук с зеленым и серым узором.

Красавчик.

Я подошла к нему и спросила:

— Ты голоден?

Он посмотрел на холодильник, потом снова на меня и положил руки мне на талию, когда я приблизилась.

— Привычка, — пробормотал он.

— Ааа, — ответила я.

Он изучал мое лицо.

— Ты в порядке? — спросил он мягко.

— Я не знала этого человека, Хикс, — напомнила я ему, прижимая руки, все еще державшие шарф и перчатки, к его груди.

— Я знаю, но ты знакома с его женой, а все похороны тяжелые. А эти… — он не договорил, но я его поняла.

Три ночи назад муж миссис Уитни погрузился в вечный сон, который был гораздо более вечным, нежели тот, в котором он уже пребывал.

Странно было думать о смерти человека как об облегчении. Однако мистер Уитни умер уже давно, поэтому, как бы странно это ни было, но это было правдой. А это в свою очередь усложняло ситуацию, потому что, даже если чувство облегчения и было логичным, оно все равно казалось неправильным.

— Мне станет легче, когда я увижу ее и узнаю, как она справляется, — сказала я ему. — Мы разговаривали по телефону, и она, понятно, была озабочена. Хорошо бы понять, в каком она состоянии.

Он кивнул.

Я улыбнулась и начала вырываться из его рук, но остановилась, когда его пальцы сжались.

— У нас есть несколько минут, и после того, как все закончится, мне нужно переодеться и вернуться на работу, так что сейчас я должен тебе кое-что сказать, — поделился он.

Я кивнула, теперь была моя очередь изучать его.

Была середина февраля, но что-то беспокоило Хиксона, и это что-то началось сразу после Рождества.

Это стало более заметно примерно четырнадцатого января, в день рождения Коринн, когда ей исполнилось шестнадцать лет.

Я поняла, что отцу не нравится, что его дочь все больше становится женщиной, тем более что у дочери теперь есть парень. Я также понимала, что, поскольку это было первое событие, когда семьи должны были официально объединиться — Энди, Лу, вся ее семья и я, идущая на вечеринку, потому что Коринн хотела, чтобы мы все были там. На вечеринке, где присутствовали Хоуп и вся ее семья — это не могло не вызвать некоторое беспокойство у всех, особенно у Хикса.

Я не могу сказать, что все прошло замечательно. Хоуп, Лу, Джесси, Молли и я не стояли в углу и не хохотали, как подобает сестрам.

Не могла я и сказать, что все прошло неудачно. Я была милой, но отстраненной, как и хотела Хоуп, хотя она вела себя точно так же. А Молли явно не давала Риду прохода, поэтому и он вел себя вежливо.

Но все равно было неловко. Хотя, похоже, Коринн этого совсем не чувствовала.

Я думала, что, как только все закончится, Хикс расслабится. Но он не расслабился.

Наступило третье февраля — восемнадцатилетние Шоу (можно было назвать эти дни тройным ударом Дрейков: Рождество, день рождения Коринн, потом день рождения Шоу). К счастью, день рождения Мэми приходился на третье июня, так что нас ждала небольшая передышка.

И снова это было знаменательное событие: его сын официально стал, по сути, мужчиной.

Хикс демонстрировал гордость, привязанность и не скрывал чувства на вечеринке по случаю дня рождения, которая, по просьбе Шоу, была разделена. Его отец, Энди, сестры и я вместе отмечали за ужином. Его мама со своей семьей устроила грандиозные выходные, после чего Шоу с девочками отправился к Хоуп на несколько часов, после чего мы поужинали и съели торт у Хикса дома. Так Шоу удалось разделить время с обоими родителями в этот знаменательный день.