28 августа 1429 г. советники Карла VII и герцога Бургундского достигли временного соглашения в Компьене. Это был непростой компромисс, который был достигнут в спешке, пока грохот оружия не заглушил голоса дипломатов. Было объявлено частичное перемирие, которое вступало в силу сразу же, и действовало до Рождества. Оно распространялось на все районы к северу от Сены от Ножан-сюр-Сен в Шампани до моря. Главным бенефициаром этого соглашения стал герцог Бургундский, который достиг своей цели — защитить свои территориальные интересы в Артуа и Пикардии. Существовало также неофициальное побочное соглашение, условия которого вызывали споры и которое впоследствии принесло большие неприятности. Филипп считал, что на время перемирия ему было обещано владение Бове, Санлисом, Компьенем и Креем. Эти места были важны для него. Они были частью сети вассалитета и клиентуры, с помощью которой он распространял свое политическое влияние за пределы собственных владений на север Франции. Слабость нового соглашения заключалась в том, что в нем не участвовали англичане. Поэтому пришлось включить в него ряд существенных оговорок. Чтобы удовлетворить потребности своей армии, Карл VII оставил за собой право нападать на города, контролирующие мосты через Сену, в том числе и на Париж. В ответ на это бургундцы оставили за собой право на военные действия при защите Парижа. Обе оговорки были закреплены в окончательном тексте соглашения[434].
Французский король и его советники оставляли за собой возможность попытаться захватить Париж, но реально не были расположены к этому. Они надеялись, что им удастся сдержать энтузиазм солдат и избежать открытой войны с Филиппом Добрым. Поэтому, покинув Компьень сразу после объявления перемирия, Карл VII не поехал в армию, как его призывали сделать герцог Алансонский и Жанна. Вместо этого он поселился в старом королевском дворце в Санлисе. Капитаны под Парижем хотели начать штурм до прибытия герцога Бедфорда с подкреплением. Им было необходимо иметь во главе армии короля. Карл VII неоднократно обещал приехать, но откладывал это изо дня в день. Лишь 7 сентября под сильным давлением герцога Алансонского он наконец появился в Сен-Дени. Штурм столицы начался на следующий день, 8 сентября 1429 года.
Командованием французской армии не было проведено должной рекогносцировки оборонительных сооружений, которая бы выявила всю нелепость этой затеи. Париж был одним из самых хорошо укрепленных городов Европы. Северные стены города были перестроены дедом нынешнего короля Карлом V в 1360–1370-х годах для защиты новых кварталов на правом берегу Сены. Высота стен составляла около 60 футов, толщина у основания — 10 футов, они были укреплены башнями и внутренними контрфорсами. Подступы к городу защищала двойная линия рвов: глубокий ров шириной около 100 футов, заполненный водой, и сухой ров. Рвы разделяла крутая земляная насыпь, что затрудняло артиллерийское обстрел основания стены и подвергало штурмовые отряды убийственному огню со стен при попытке взобраться на них. Шесть ворот, в новых стенах, имели подъемные мосты, были укрепленными больварками снаружи и установленную артиллерию поверху. В боевых галереях на стенах находилось множество людей, вооруженных арбалетами, кулевринами и другим оружием, над их головами развевался лес штандартов и знамен[435].
Жанна д'Арк надеялась, что само появление штурмовых отрядов спровоцирует восстание сторонников Карла VII в столице, которые и откроют перед ней ворота. Но в 1429 г. это вряд ли могло произойти. Париж был сердцем партии бургиньонов во Франции. В августе видные горожане были созваны для принесения клятвы "жить в союзе с городом и повиноваться королю Франции и Англии согласно договору". Для подавляющего большинства этих людей Карл VII оставался тем, кем он был всегда, — главой ненавистной партии арманьяков. Был проведен еще один раунд проскрипций, в ходе которого все, кто подозревался в симпатиях к арманьякам, подвергались аресту, а их имущество было конфисковано. Гарнизон столицы, состоявший в основном из бургундцев, насчитывал около 2.000 человек. Но основная нагрузка по обороне легла на вооруженных горожан, которые объединялись в отряды по десять человек под командованием дизинье или набирались в городской корпус стрелков. Эти люди и защищали стены, а профессионалы стояли в резерве, чтобы отразить нападение тех, кому удастся через них перебраться. Когда герольд герцога Алансонского предстал перед купеческим прево и передал письмо с призывом встать на сторону Валуа, его подняли на смех и посоветовали не тратить зря хорошую бумагу[436].
В соответствии со своими представлениями Жанна д'Арк решилась на прямой лобовой штурм с применением лестниц. Для штурма был выбран участок стены длиной 1.500 ярдов с северо-западной стороны, между воротами Сент-Оноре в квартале Лувр и сильно укрепленными воротами Сен-Дени. К концу утра французы в боевом порядке двинулись к стене. Во главе их шли маршал де Ре, Жанна д'Арк и ее знаменосец. Их сопровождали артиллерийские орудия и колонна повозок, наполненных тюками соломы, вязанками веток и обломками разрушенных домов для засыпки рва. Около двух часов дня прозвучал сигнал к штурму. Артиллерийский обстрел не произвел никакого впечатления на оборону. Жанна и маршал бросились к сухому рву, спустились в него, а затем взобрались на земляную насыпь с другой стороны. За ними следовало множество людей с охапками материала для заполнения рва. Жанна проверила уровень воды во рву копьем, но неверно оценила его глубину. Заполнить его тем что было припасено не было никакой возможности. Не теряя надежды, она крикнула защитникам на стенах, призывая их сдаться. В противном случае, по ее словам, город будет взят силой, и все они погибнут. "Давай, наглая шлюха?" — крикнул в ответ один арбалетчик и выстрелил, попав ей болтом бедро. Жанна скатилась в сухой ров, а ее знаменосец был сражен другим болтом, попавшим ему в глаз.
Лежа на земле и корчась от боли, Жанна призывала окружавших ее солдат продолжать штурм. Но из-за ширины и глубины рва единственным местом, где они могли атаковать, был Свиной Рынок (Marché aux Porceaux) — большое открытое пространство перед воротами Сент-Оноре, где еженедельно проводился скотный рынок и традиционно казнили через сожжение или кипячение фальшивомонетчиков, еретиков и женщин. Рвы здесь были более узкими, что позволяло добраться до гребней стен по лестницам. Внутри города истерично кричали, что все потеряно и враг уже внутри. Люди заколачивали свои дома и бежали прятаться в церкви. Но нападавшим было не до них. Почти два часа они пытались взобраться на стены. Но их штурмовые отряды атаковали относительно узкий участок стены, где и защитники смогли сосредоточить свои силы. К четырем часам дня стало ясно, что штурм провалился. Жанна, все еще лежавшая раненой на дне сухого рва, не хотела признавать поражения. Она призывала солдат к повторному штурму. Но они были измотаны и разочарованы первой заметной неудачей своей пророчицы. С наступлением сумерек французы отступили. По предварительным подсчетам герольдов, было убито или смертельно ранено около 500 человек. Для перевозки раненых в Сен-Дени потребовалось 40 телег. Жанна, ошеломленная и растерянная, окруженная своей небольшой личной охраной, отказалась уходить. После наступления темноты Рауль де Гокур пришел за ней и привел ее в лагерь в Ла Шапель. "Клянусь своим знаменем, — повторяла она, — это место должно было пасть"[437].
На следующее утро Жанна разыскала герцога Алансонского и уговорила его возглавить новый штурм города. Герцог Алансонский считал, что наибольшие шансы на успех имеет штурм с южного берега, против более старых и слабых стен Филиппа Августа. Для этого нужно было построить наплавной мост через Сену к западу от Сен-Дени и отправиться в долгий поход, нагруженными снаряжением, по широкой излучине реки. Несмотря на высокий риск, несколько отрядов вызвались участвовать в этом предприятии. Мост, вероятно, представлявший собой линию барж с деревянной проезжей частью, был построен, но не успели Жанна и герцог отойти далеко, как граф Клермонский и Рене Анжуйский прискакали с приказом короля вернуться. Жанна была огорчена и неохотно вернулась в Сен-Дени. В зданиях аббатства, где остановился Карл, долго шел военный совет. Мнения разделились даже среди профессиональных капитанов. Они превозносили мужество Жанны, но большинство из них считали, что оборона города слишком сильна. Советники Карла были с ними согласны. Единственным шансом взять город было восстание сторонников Карла VII среди его жителей, а после всех чисток арманьяков в столице этого не должно было произойти. Король принял их совет. Поначалу реакция Жанны и герцога Алансонского была вызывающей. После того как Совет разошелся, они решили все-таки осуществить свой план штурма. Но король узнал об их намерениях и когда они добрались до наплавного моста, то обнаружили, что он был разобран по его приказу[438].
