Герцоги Бургундские были главенствующей политической силой в Шампани со времен гражданских войн. Защита региона в основном возлагалась на офицеров Филиппа. В некоторых городах и замках стояли бургундские гарнизоны. Решать, что делать, предстояло Совету Бургундии собравшемуся в Дижоне 5 июля. Советники решили призвать всю бургундскую знать собраться с оружием в руках в Шатийон-сюр-Сен, чтобы остановить продвижение армии Дофина. Но было уже слишком поздно. Накануне Дофин вошел в Шампань по мосту через реку Арманс в Сен-Флорентин. Город распахнул ворота, не сделав и попытки к сопротивлению. В то же утро французы прибыли в Труа. Бургундская же армия могла бы собраться только к концу июля[408].
Труа по идее должен был продержаться долгое время. Это был самый богатый и многолюдный город Шампани, хорошо обеспеченный продовольствием и защищенный широкими рвами и двойным обводом современных стен. Как и большинство северных городов, Труа управлялся Советом, состоявшим из представителей патрицианских семей и торговой олигархии, ориентировавшихся на Филиппа Доброго. Город сам отвечал за свою оборону и обычно в Труа не было профессионального гарнизона. Однако в данном случае его оборона была возложена на главных офицеров ланкастерского правительства в регионе, Жана де Дентевиль, бургундского партизана, который был бальи Труа и капитаном бургундского гарнизона в Бар-сюр-Об, и Филибера де Мулана, который был магистром артиллерии Бедфорда и капитаном королевской крепости Ножан-сюр-Сен. При приближении армии Дофина они смогли ввести в Труа от 500 до 600 профессиональных солдат, набранных из своих отрядов и свит местных дворян. Советники управлявшие Труа считались надежными. Они недавно подтвердили свою присягу на верность Генриху VI и заявили о намерении сопротивляться Дофину "всеми силами и до смерти".
Настроения горожан были более неоднозначными. Они были напуганы и наслышаны о достижениях Жанны д'Арк под Орлеаном и приписываемых ей чудесах. Им не хотелось сражаться против Божьего дела. Кто-то заявил, что видел как ее штандарт был окружен ангельским ореолом из белых бабочек. Многие из горожан были последователями францисканского проповедника брата Ришара, явного приверженца Дофина, недавно прибывшего в город. 4 июля 1429 г., когда армия Дофина приближалась к городу, жители послали его встретить Жанну на дороге и сообщить, является ли она действительно посланницей Бога или орудием сатаны. Ришар явился к Жанне, словно собираясь совершить обряд экзорцизма, перекрестившись и окропив ее святой водой. По всей видимости, на него это произвело впечатление, так как он вернулся в Труа с характерным письмом от Жанны, озаглавленным Jhesu Maria. В письме жителям города повелевалось "во имя Царя Небесного, на чьей службе она находится", открыть ворота перед Дофином.
Письмо было доставлена городским властям. Они отвергли его и на короткое время бросили брата Ричарда в тюрьму. Когда рано утром 5 июня армия Дофина появилась перед стенами, они были до отказа забиты вооруженными людьми. Герольды Дофина приблизились и призвали город к покорности. Городской герольд прокричал со стен свой ответ. По его словам, они получили письмо, не имеющее смысла, от одержимой дьяволом безумной женщины, которая называла себя Жанной Пастушкой. Труа поклялся не впускать вооруженные отряды без прямого приказа герцога Бургундского, и он намерен выполнить свою клятву. Тем временем советники демонстративно бросили письмо Жанны в огонь.
Решение Труа сражаться повергло капитанов Дофина в шок. Они рассчитывали на легкую победу. Запасы, приобретенные в Осере, подходили к концу, а армия уже исчерпала запасы продовольствия в радиусе фуражировки. Чтобы поесть, нужно было двигаться дальше. 8 июля Дофин созвал своих капитанов и советников на военный совет. Жанна приглашена не была. Это был критический момент. Когда заседание открылось, инициативу взял на себя канцлер Рено де Шартр. Этот умный и осторожный церковный деятель, вероятно, с самого начала испытывал недоверие к Жанне д'Арк. Труа, по его словам, был гораздо более мощным городом, чем Осер. У них же не было артиллерии, способной поддержать штурм. Город нельзя было окружить, так как армия была недостаточно многочисленной и не имела продовольствия. У присутствующих по очереди спрашивали их мнение. Одни считали, что армия должна вернуться в долину Луары. Другие предлагали оставить Труа и двигаться к Реймсу, живя за счет земли. Когда очередь дошла до Роберта ле Масона, он заметил, что Дофин начал кампанию, не имея ни людей для взятия городов, ни денег для оплаты армии, и не имея почти никаких перспектив на успех. Он поступил так потому, что Жанна д'Арк убедила его в том, что это воля Божья и что сопротивление будет незначительным. Роберт предложил спросить у нее, что она хочет, чтобы они делали дальше. Если только у нее не возникнет какой-то новой идеи, которая не пришла в голову никому другому, армия должна вернуться на Луару.
В этот момент к залу Совета подошла сама Жанна и стала стучать в дверь. Когда ее впустили, Рено де Шартр рассказал ей о том, как проходили дебаты. По опыту она знала, что лучшей тактикой будет личное обращение к Дофину. Обращаясь к нему напрямую, она спросила, поверят ли ей, если она предскажет, что их ждет впереди. "В принципе, да, — ответил Карл, — в зависимости от того, что она скажет". Тогда, заявила она, Труа будет его в течение двух-трех дней, либо силой, либо путем договора. Канцлер убежден не был. Если бы была уверенность, что город падет в течение шести дней, сказал он, то он был бы склонен остаться, но он в это не верит. Жанна ответила, что не сомневается в этом. Ее уверенность и сила ее характера и на этот раз сыграли свою роль. Многие из присутствующих, наверное, продолжали сомневаться. Но Жанна сохранила доверие Дофина и армии, стоявшей снаружи, а это было главное.
Когда Совет разошелся, Жанна подготовила тщательно продуманную инсценировку. Прямой штурм был невозможен, но она предложила заставить защитников поверить в то, что он готовится. Она проехала по лагерю французов, приказав всем собирать пиломатериалы для строительства укрытий и подходить к стенам с вязанками веток и сучьев, чтобы засыпать ров. Также она велела выставить вперед несколько легких артиллерийских орудий, которые были у них в наличии. Над этими задачами солдаты трудились всю ночь. Когда на следующее утро взошло солнце, вид приготовлений к штурму вызвал тревогу и раскол среди защитников. Многие горожане попрятались в церквях. Профессиональный гарнизон не был впечатлен, и его поддержали городские власти. Но против них выступила большая часть духовенства во главе с епископом Жаном Лесгизе.
Жан Лесгизе принадлежал к роялистской партии во французской церкви и имел многочисленные контакты с влиятельными лицами при дворе Дофина. В 1426 г. он был избран епископом, несмотря на противодействие герцога Бедфорда, который считал его политически ненадежным. Жана поддержали брат Ришар и главы ряда отделений монашеских орденов. Они установили контакт с духовником Дофина Жераром Маше и тот прибыл в город для предварительных переговоров во дворце епископов. Главы городских гильдий созвали предварительную конференцию с офицерами Дофина. По их словам, они хотели выяснить, какие условия могут быть им предложены. Но епископ, назначенный представлять город, быстро пошел еще дальше. Он пришел в лагерь Дофина и согласовал проект капитуляции на условиях. Согласно им, гарнизон должен был уйти вместе со своим имуществом и пленными. Городу должна была быть объявлена всеобщая амнистия за прошлые акты нелояльности, даровано освобождение от налогов, а также обещано не вводить в него королевский гарнизон. На его торговлю не распространялись запреты на торговлю с врагом, действовавшие в других частях Буржского королевства. Эти условия были доставлены в город и ратифицированы на общем собрании жителей. Улицы взорвались радостью. Но не все разделяли эту радость. Многие знатные горожане считали, что их обошли. Капитаны гарнизона согласились лишь на ознакомительные переговоры, а не на капитуляцию, и отвергли эти условия. Но без поддержки жителей они ничего не могли сделать. В итоге собравшаяся толпа горожан заявила им, что они примут Дофина с их согласия или без него. На следующее утро, 10 июля, в девять часов утра горожане открыли ворота. Первой в город въехала Жанна в сопровождении большого отряда латников, которых она расставила на улицах для поддержания порядка. Городские склады были вскрыты, а их содержимое распределено между голодающими войсками Дофина. Жанна лично руководила выводом гарнизона. Игнорируя условия капитуляции, она освободила пленных "во имя Бога", когда они проходили через ворота, в результате чего Дофину впоследствии пришлось выплатить компенсацию их пленителям[409].
